– Только самую его крупицу. – Он провел подушечкой большого пальца по моим костяшкам. – И я никогда по-настоящему не увижу его твоими глазами. По крайней мере, не при свете Солнца. Глава 22 Десять лет спустя Сквозь веки пробился свет. Я вдохнула, и вдох ощущался… иначе. Что-то вокруг меня – некая полупрозрачная куколка – отпала, затем последовал треск кварцевой камеры – купола, воздвигнутого Матушкой-Землей для моей защиты? Сколько времени прошло? Я села, организм вибрировал от причудливой настороженности, вокруг клубился черный дым. Я всмотрелась в него – нет, вовсе не дым, а мои волосы! Волосы темнее обсидиана окутывали голову, подобно пару. А моя кожа… Я подняла ладонь, чтобы лучше ее разглядеть. Я рисовала эту руку десятки раз – рука была моей, только… иной. Ногти переливались радугой, как перламутр морской раковины, глубоко врезались в кожу цвета оникса, мерцающую опаловыми бликами, которые усиливались в линиях на ладонях. Сжав кулак, я с восхищением отметила силу – силу за пределами мышц и костей, странную мощь, с которой не сравнится ни один смертный. И грудь, и сердце излучали нечто такое, что трудно объяснить, не прибегая к языку богов. Возможно… если бы температура измерялась не только плюсом или минусом, а чем-то еще… Не жар и не холод, а нечто третье. Любопытное и потрясающее ощущение движения, которое словно удваивалось с каждым вдохом. «Поднимись, Айя». Я подняла глаза и увидела нависшую надо мной Матушку-Землю, такую же прекрасную и причудливую, как прежде, ее многочисленные хвосты извивались, как змеи. Я поднялась и сразу почувствовала, что мышцы напрягаются иначе. Мне не хотелось есть, пить. Я не устала. Я не была растеряна. Я просто была. Периферическим зрением я заметила свет. Опустила взгляд. Шрамы! Шрамы остались на месте – Матушка-Земля предупреждала, что я сохраню часть своей смертности, – вот только они… сияли! Раскрыв рот, я прикоснулась к сверкающему кольцу света вокруг меня, эбеновая рука прошла сквозь пурпур и розовый, фиалковый и аквамарин, циановый и салатовый. Цвета дрогнули, мягкие и сияющие, и я с восхищением их разглядывала. В тот момент я увидела – почувствовала – всю свою силу, свой могучий потенциал. Словно мир стал моим холстом, а я – краской, которая никогда не выцветет и не потрескается, которая может раскрыть красоту во всех ее проявлениях. Красоту, способную облегчать боль и придавать силы отчаявшимся, вдохновлять умы и унимать тревоги. Красоту – силу, – способную остановить древнейшую войну. Матушка-Земля шагнула ко мне и одела в сланец и серебро, затем повесила на лоб жемчужное ожерелье. «Подарок от Терета», – нежно объяснила она. Я коснулась жемчужины. В серебряной бусинке отражались мои собственные глаза – темно-серый цвет радужки не изменился, но белки сияли, словно они не белые вовсе, а сотканы из света. – Получилось? – прошептала я. Похожая на оленью морда слегка нырнула вниз. «Да. Ты не божок и не полубогиня, юная Айя, а нечто совершенно иное». Эмоции сдавливали грудь, как от слишком глубокого вдоха. – Бессмертная? Вновь нырок. «Покуда ты сама этого хочешь». Повернувшись, я взглянула в небо. Было утро, но Солнце закрывала сероватая дымка. Он был недостаточно ярким. От страха грудь словно пронзило копье, а мое сияние вспыхнуло оттенком кобальта. – Он… «Он тоже бессмертен, – заверила меня богиня с нежнейшей улыбкой. – Война продолжается, как и последнее тысячелетие. Гордость Кефрани крепка, но даже ее утомляет бесконечная борьба. Она многих потеряла. И теперь передвинула свою битву глубже в космос, опасаясь Моего вмешательства». – Кефрани? «Имя Луны. Самое первое. Странно, что она им больше не пользуется». Я вспомнила Луну, ее нервные пальцы, закрывающие шрамы. Широко раскрытые глаза, рассматривающие созданную мной скульптуру. Сохранилась ли она еще? – Сколько я спала? – прошептала я. «Недолго. Десять лет». Число ужаснуло меня. Подумать только: когда-нибудь я тоже сочту десятилетие – небольшим сроком. – Зайзи, Ист… «Зайзи вернулась в свою деревню, как и обещала, – терпеливо растолковывала Матушка-Земля, как мать своему ребенку. – У нее все хорошо. Ист вступил в загробный мир». Вокруг меня завился цвет индиго, однако я напомнила себе, что именно этого он и хотел. Он устал от этой жизни, а я воспринимала его уход слишком эгоистично. Больше я такой быть не могла. «Твоя бабушка тоже. Ее кончина была спокойной. Твоя мама жива». Я резко выпрямилась, свет вокруг живота закружился. – Откуда Вы?.. – У меня сдавило горло. – Тью? «Да. – Я скорее почувствовала ее улыбку, нежели увидела. – Она навещает тебя каждый год. И, милое дитя, я знаю обо всех, кто живет на Моей коже. Даже те, кого породила не Я, – Мои. – Все они оставляют свой след, – прошептала я, вспоминая важный урок, полученный от покойного друга. Того, кто помог пережить самое мрачное время моей смертной жизни. Смертной жизни. Потому что эта новая, чудесная возможность положила начало совершенно другого существования для меня. Моей бессмертной жизни. Вероятно, из-за перерождения или просто из-за долгого сна, но только тогда до меня ясно дошло, кем я была. Почему я была такой. У меня все еще билось сердце – колотилось в груди, придавая яркости краскам, прорезающим оникс моего тела. По венам пульсировало желание помочь, прийти на выручку, – но сперва нужно было кое-что сделать. То, что пульсировало глубоко внутри. Сайон! Он ждал меня. Я разжала ладони, изучая их заново. Похоже, тело небесного существа способно дрожать от эмоций, хотя бессмертная плоть не потела. Я сжала пальцы в кулаки, изучая новообретенную силу. – Спасибо Вам. За все. Матушка-Земля кивнула. «Возвращайся через тысячу лет, и Я тебя пересоздам». Я посмотрела на небеса. – Как мне их найти? «Просто иди по следам разрушений. Но будь осторожна, дитя. Бессмертие не защитит тебя ни от опасностей, ни от боли». Я повернулась, осматривая окружающие меня каньоны. Они не изменились. – В какую сторону мне идти? «Теперь ты больше, чем прежде, Айя, некогда Рожанская. – Богиня искренне улыбнулась. – Ступай». Я облизнула губы – как смертная – и шагнула навстречу небесам. И полетела. Небеса разверзлись передо мной и стали уже не голубыми, а цвета индиго и воронова крыла, усеянные миллионами звезд. Я с восхищением их разглядывала. Разглядывала спирали облаков и красок вдали, светящиеся миры, внезапно оказавшиеся в пределах досягаемости. У меня зачесались руки их нарисовать, и я почувствовала в пальцах тягу, которая, как оказалось, никогда меня не оставляла. Показались следы разрушений: плывущие куски камня, сломанные лезвия и рассеянный свет. Я прислушалась и различила взрывы, весьма похожие на те, что раздавались в небе, когда Терет нес нас с друзьями через свои воды. Я повернулась и последовала за шумом, волосы дымились позади меня, мой свет указывал путь. Я пролетела через кольца астероидов и разрухи, ощущая, как за мной наблюдают глаза звезд, юных и старых. Пыль и орбиты расступились. Шум битвы становился громче, пока я не почувствовала ее запах – серы, железа и огня. Вот они! Возможно, с Земли, через самый лучший телескоп они походили на скопление звезд, однако я лицезрела две небесные армии, состоящие из существ столь же фантастических и непостижимых, как мое новое тело. Они размахивали оружием из металла и слоновой кости, взрывались светом и тенью, подобно кометам проносились сквозь битву. Эти армии отличались от человеческих, облаченных в доспехи, выстроенных в плотные шеренги, чтобы равномерно врезаться в противника. Они были гораздо меньше, ибо один божок обладал силой десяти, если не ста человек. Фланги были размыты, поскольку на небесах солдаты могли атаковать не только спереди, сбоку и сзади, а также сверху и снизу. Воины отличались друг от друга, но каждый был частью большего, могущественного целого, возглавляемого… Справа виднелось легкое, бледное сияние Луны, которая наблюдала за атакой своих войск. Далеко слева блистал золотом Сайон, руководивший гораздо более мощной обороной. Сайон. Я смотрела издалека, сливаясь с окружающей Вселенной, пытаясь определить дальнейший путь. Но тогда я была лишь новорожденным небесным созданием и не до конца понимала богов.