Я подошла к ним. – Давай попробуем ее поднять. Мы попытались приподнять девушку за плечи. Ее голова заскользила по полу – сама Лариса даже не пошевелилась. Ее тело показалась нам неимоверно тяжелым. Еще стол мешал нам развернуться так, чтобы удобнее обхватить Ларису. – Может, перевернем ее на спину? – предложила Алина. Так и сделали – положили Ларису на спину. Теперь мы могли видеть ее лицо. Аккуратно посередине лба, как у индианки, зияла дырочка, из которой тоненькой струйкой вытекала алая кровь. Лариса была мертва, и смерть, очевидно, наступила мгновенно. Лицо девушки не выражало чувства страха: она не знала, что через секунду умрет. Она даже не успела выронить сигарету изо рта, так и упала с ней. Я с ужасом перевела взгляд на Алину. Та в полной прострации смотрела на Ларису и, поворачивая из стороны в сторону голову, как бы не соглашаясь с происходящим, бормотала: – Последнюю сигарету не закурила. Бедная Лариса, бедная Лариса. Марина, это не я! Это не я! – Конечно, не ты. – Тогда кто? Как по команде мы вывернули шеи к окну, но высовываться не стали, более того, присели и спрятали головы под подоконник. – Кто-то стрелял с улицы, – проявляя высшую степень прозорливости, дрожащим от страха голосом сказала я. – Ты слышала выстрел? – На улице так шумно, асфальт меняют. А зачем ее убили? – тупо спросила Алина. – Кому-то твоя Лариса помешала. Кому, не знаешь? – Знаю. Нам. Нас теперь посадят? – За что? – Я с подозрением посмотрела на Алину, все ли у нее в порядке с головой. Она тряслась мелкой дрожью и причитала: – Прости, господи, бес попутал. Я ведь не хотела. Прости, господи. – Алина, ты о чем? – Как о чем? Это все он, африканский божок. Ты забыла, что он все мои желания исполняет? Связалась с идиотом! Ой, прости, господи! Деревянный истукан совсем не понимает, что я иногда не со зла говорю. Теперь мне воздастся по заслугам. Что же со мной будет? Еще и Клара Федосеевна на меня в суд подаст за сломанную ногу. Может, еще кто-нибудь найдется. Одно хорошо, что мы не в Америке, там бы мне лет пятьдесят вкатали. А у нас хорошо – больше пятнадцати не дают, потому что срок за более тяжкое преступление поглощает срок за менее тяжкое. Не думаю, что за сломанную ногу больше трех лет дадут. Ты как считаешь? И смертную казнь отменили, тоже хорошо. Я потрогала Алинин лоб. Да нет, не горячий. Но не похоже, чтобы она придуривалась. – Алина, ты точно умом тронулась! В Ларису стрелял не божок, а киллер. Надо вызвать полицию. – Чтобы меня скорее посадили? Кто твоего киллера видел? Никто. Зато рабочие у входа слышали, как я угрожала, что закрою магазин. – Он еще и не открывался, – поправила я ее. – И не откроется… благодаря моему предсказанию. – Как бы то ни было, а полицию вызвать надо. В этот момент в кабинет заглянул парень, которого Алина столкнула с лестницы. Увидев хозяйку в луже крови, к тому времени из ранки ее вытекло достаточно, он замер. – Что ты стоишь? Вызывай полицию. Ларису снайпер подстрелил, – объяснила я происшедшее. – Вот эта подстрелила? – он указал дрожащим пальцем на Алину. – Что ты мелешь? – возмутилась я. – Откуда у нас оружие? Хотя, если не веришь, можешь обыскать нас. Юноша испуганно попятился назад. – Да ты не бойся. Это, честное слово, не мы, – как можно более миролюбиво сказала Алина. Осмелев, он сделал шаг вперед. – Как же ее? Наверное, через открытое окно. – Скорей всего – так. Ты работал на улице, нечего подозрительного не заметил? – Нет, я работал и по сторонам не смотрел. – Работничек, – сквозь зубы пробурчала Алина. – Когда надо смотреть, они работают. Когда работать – они ворон считают. – Алина, – одернула я подругу. – Не заводись. – И то верно. – Она отвернулась от парня и, глядя на тело Ларисы, перекрестилась. – Кто вызовет полицию? Мы скосили глаза на парня. Он молча отгородился от нас ладонями – только не я. – Не хочешь как хочешь. Значит, мы вызовем, без полиции никак нельзя. – Я протянула руку к телефонной трубке. – Полиция? Приезжайте, девушку убили. Кто говорит? Соседи, если можно так сказать. Да, мы и свидетели. Хорошо, ничего не трогаем и далеко не отходим. «Теперь от общения с ментами не отвертеться. Плохо, что мы оказались в ненужное время и в ненужном месте, но и такое в жизни случается. Мне с Алиной сейчас лучше, чем Ларисе. Она на том свете, а мы на этом», – подумала я. Вызвав полицию, я почувствовала, что мне стало значительно легче, будто камень с души свалился. Пусть приезжают и во всем разбираются. Мы свидетели, и наше дело – сторона. Будут задавать вопросы – ответим. Конечно, мне лучше изолировать Алину от общения с полицейскими, но такое вряд ли получится: десяток рабочих видели, как мы вдвоем входили в «Бон Вояж». Надо бы с ней поговорить, не приведи господи, еще ляпнет об африканском божке, исполняющем по первому требованию мелкие пакости. Нормальные люди отнесутся к Алининым откровениям однозначно. Никому не придет в голову отдать под суд почерневшую от времени деревяшку, а вот о душевном здоровье моей подруги задумаются. Глава 3 Полицию мы дожидались у себя в «Пилигриме». Я провела инструктаж с Алиной, строго-настрого приказав ей о божке даже не заикаться. – Могут неправильно понять. – А что сказать по поводу того, зачем нам вообще приспичило идти в «Бон вояж»? Рабочие обязательно донесут, как я кричала, что магазин не будет работать. – Алина подняла на меня виноватые глаза, она все еще верила в то, что без деревянной фигурки здесь не обошлось. – Алина, можно сказать, что ты обиделась на знакомую, которая утаила от тебя скорое открытие своего магазина, – на ходу придумала я. – Ты шла к ней, чтобы ее слегка пожурить. По-моему, это очень похоже на правду. Что с тебя взять, если ты такой эмоциональный товарищ? – Ага, слегка пожурила, пулей в лоб, – фыркнула Алина, не оценив мою находчивость. – Ты, что ли, стреляла? Нет же! – А знаешь, как хотелось? Я ведь что думала… – Она тяжело вздохнула. – Алина, не наговаривай на себя. Тем более что с Ларисой вы успели выяснить отношения. Она нам дорогу не переходила. А значит, и убивать нам ее было не за что. Тьфу, что я несу? Как будто мы действительно могли ее убить. К дому на противоположной стороне улицы подъехала полицейская машина, белая с синими полосами по бокам. Приблизительно через полчаса за нами прибежал все тот же парень, сброшенный Алиной с лестницы. Опергруппа прибыла на место, все сфотографировала, тело убрала, с рабочими побеседовала. Теперь пришла наша очередь – как-никак мы главные свидетели Ларисиной смерти. – Идемте, вас ждут, – позвал гонец. – Могли бы и сюда прийти. – Алина скорчила недовольную рожицу. – Я разве виновата в том, что девушку на моих глазах застрелили? Я тоже потерпевшей могу считаться. Кто мне возместит моральные издержки? Я толкнула локтем Алину под бок. – Сейчас же прекрати. И держи себя в руках. Отвечай только по делу. И не приведи тебя господь угрожать и сыпать проклятиями. – О! Похоже, и ты поверила в проклятия африканца, – ухмыльнулась Алина. – С тобой и в черта поверишь, – прошипела я ей на ухо. Перед входом в магазин путешествий, помимо полицейской машины, стоял бежевый «ланос», точно такой же, как у нашего знакомого капитана полиции Воронкова Сергея Петровича. Его это машина была или нет, я затруднялась ответить. К сожалению, я слабо запоминаю автомобильные номера. Алина та даже номера своей машины не помнит. Если в ряд стоят несколько машин марки «Опель» одинакового цвета и модели, она свою машину узнает по ярко-красной подушке в форме сердца, специально брошенной на заднее сиденье в качестве опознавательного знака. На пороге магазина курили и переговаривались трое: мужчины разного возраста и комплекции, среди них не было ни одного в полицейской форме. При нашем приближении самый молодой отбросил в урну сигарету и почему-то у нашего провожатого, а не у нас, спросил: – Это и есть свидетели? Тот молча кивнул. «Немногословный парень», – подумала я. – Лейтенант Скворцов, – отрекомендовался представитель закона. – Пройдите, пожалуйста, в кабинет. Все там было как час назад: стол, стулья, открытое настежь окно. Только на полу вместо Ларисиного тела – лужица почерневшей крови и мелом очерченный силуэт. Силуэт получился расплывчатый и несуразный, совсем как отпечаток гигантской медузы, которую неизвестно как выбросило со дна океанской впадины на берег. Алина бросила взгляд на пол, всхлипнула и с надрывом произнесла: – Как жаль, что Леля так рано от нас ушла.