Алина завела машину, и мы двинулись в сторону туристического агентства. В пути зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветился номер капитана Воронков. – О! По нашу душу, – сказала я Алине и поднесла к уху телефон: – Слушаю вас, Сергей Петрович. – Как дела? – спросил он. – Нормально. – А как…, – он хотел съязвить, не случилось ли очередного убийства, но я не дала ему закончить фразу и, перехватив инициативу, сказала: – Если вы спрашиваете о свежем трупе, то можете спать спокойно, новенького ничего для вас нет. – И на том спасибо. А вы где? – Едем с Алиной Николаевной в «Пилигрим». – Хорошо. Я к вам заеду, – пообещал Сергей Петрович и положил трубку. – Мечтает увидеть нас на фоне тюремного интерьера? – усмехнувшись, спросила Алина. – Напротив, очень обрадовался тому, что новый день не принес никаких сюрпризов. – Еще не вечер, – задумчиво проговорила Алина. – Типун тебе на язык. Я уже начинаю тебя бояться. А не могла бы ты, Алина, некоторое время помолчать. Ей-богу, так будет лучше для всех. Глава 11 В «Пилигриме» мы застали интересную картину: Алена пыталась услужить бабульке, весьма скромно и просто одетой. Обычно в наше агентство заглядывает более респектабельная публика. По нынешним временам хороший отдых – утеха людей состоятельных. Даже в санаториях, которые расположены в близлежащих лесах, цены просто кусаются. А что говорить о поездках за рубеж? – Господи, – Алена уперлась взглядом в потолок, – что же вам еще предложить, бабушка? И это вам не нравится, и это вы не хотите? А деньги у вас есть? Или вы мне попусту голову морочите? Заграница нынче стоит дорого, и профсоюзными путевками мы не торгуем. – Внучка, я в который раз тебе повторяю, деньги у меня есть. Я с пенсии десять лет откладывала. Давай заграницу. – Да знаю я ваши пенсии, – хмыкнула Алена. – Смех, а не деньги. В Карловы Вары хотите? – Алена протянула бабуле рекламный проспект с перечнем гостиниц и прейскурантом цен на проживание в них. – Вот посмотрите, а это стоимость проживания в номерах, да не за год, а в день. Старушка достала из ридикюля очки с одной дужкой и, нацепив их на нос, долго рассматривала фотографии и изучала проставленные под ними цены. – Нет, внучка, Карловы Вары мне не подходят. – Цена не устраивает? – с сочувствием спросила Алена. – Нет, вода не подходит. Там обмен веществ лечат, а у меня с обменом все в порядке, мне бы суставчики подлечить, косточки хрустят, и пальца немеют. – Тогда вам на грязи надо ехать, бабушка, – сдерживая смех, посоветовала Алена. Она вспомнила старый анекдот, когда доктор порекомендовал неизлечимому больному начать принимать грязи, а вместе с тем и к земле потихоньку привыкать. – А ты, внучка, не смейся, сама знаю, что в могилу скоро, – бабушка, как оказалось, тоже знала этот анекдот. – Вот напоследок съезжу и буду готовиться в мир иной. Ты мне скажи, где лучшие грязи? – В Израиле, конечно. Про Мертвое море слышали? – Опять ты мне о смерти талдычишь? Показывай свои фотки. Алена достала альбом с предложениями по Израилю и протянула капризной посетительнице. – Ой, здравствуйте, Марина Владимировна, – наконец наша секретарша заметила меня и Алину. – Вот пытаюсь объяснить бабушке, что цены у нас не маленькие, в пенсию она может не уложиться. Я бы рада ей помочь, да не могу. Не в моей компетенции устанавливать цены. Старушка отвлеклась от альбома и пытливо посмотрела на нас, потом перевела взгляд на Алену: – А ты, что ли, не директор? Чего ж я тогда с тобой разговариваю? Кто из вас директор? – Я директор, – ответила я пожилой посетительнице. – Ты директор? – Я. – Тогда веди меня в свой кабинет. Негоже пожилого человека держать на сквозняке. Веди, веди, милая, – настойчиво попросила бабулька. – Алена, сделай нам чайку. – Чай – это хорошо, – улыбнулась бабулька. – Если бы еще с конфетками. «А бабка непроста», – подумала я. Ее манера поведения интриговала. На первый взгляд она казалась такой непосредственной, но только на первый: на простодушном лице в густом обрамлении «гусиных лапок» поблескивали плутоватые глазки. Мне даже интересно стало, чем закончится наш разговор. У меня было два варианта. В первом варианте бабулька должна была предложить мне вспомнить мою покойную бабушку и в память о ее сединах сделать ей огромную скидку, то есть отправить, считай, даром на отдых. Если вдруг разговор пойдет не по предложенной схеме, тогда остается второй вариант. Бабулька возмутится грабительскими ценами, признается, что с ее пенсией только сидеть дома у окошка и с высоты не знаю какого этажа смотреть на этот безумный мир, а потом, причитая и жалуясь на молодежь, уйдет восвояси. Но даже в этом заведомо проигрышном варианте она получает массу положительных эмоций от чая с конфетами и от общения с нами. «Алене она час голову морочила, а мне, интересно, сколько придется ее слушать?» – подумала я и распахнула перед клиенткой дверь в свой кабинет: – Прошу. Она зашла, осмотрелась, довольно закивала головой – похоже, интерьер ей понравился. Потом прошлась к окну, бросила взгляд на спешащих за стеклом прохожих и, выбрав себе место, уселась на диван. «Уверенно держится, – отметила я. – Кажется, бабушка сейчас попробует раскрутить первый вариант». Бабулька не стала тянуть кота за хвост, а сразу приступила к обсуждению взаимовыгодного, по ее мнению, предложения. – Так во сколько мне обойдется Мертвое море с его грязью? – Вам целиком море или только его часть? – сорвалось у меня с языка. – Шутница! Это хорошо! Я тоже шутки люблю. И все же – во сколько мне поездочка станет? – В зависимости от гостиницы и стоимости авиа-перелета цена может колебаться, но меньше чем несколько тысяч долларов не получится. – Я не стала лукавить и обнадеживать старушку. На удивление мои слова ее отнюдь не смутили. – А бартером возьмешь? Баш на баш. Не обижу. – Чем? – не поняла я. Бабушка, оказалось, была экономически подкована, имела представление о бартере и взаиморасчете. Такой вариант я не рассматривала. – Я говорю, товаром брать будешь? – Нет, извините, у нас не ломбард, и вещи на комиссию мы не принимаем. – Ладно, а червонцы пойдут? – Какие? – Знамо дело, царские. – А вам пенсию, – от неожиданности предложения я поперхнулась слюной, – червонцами выдают? – Детка, какую пенсию? Кошке на «Вискас» той пенсии не хватает, – фыркнула бабулька и вполне серьезно добавила: – Так, осталось немножко золотишка от прежней жизни. – Не могу, честное слово, червонцами не могу. – Я подумала, что передо мной сидит больной человек, у которого не все в порядке с головой и с которым нужно деликатно проститься. – И знаете что? Вы человек в возрасте. Наверное, у вас и давление скачет, и сердце временами пошаливает? – Не без того, – согласилась со мной бабушка. – Нельзя вам климат менять, вам только хуже будет. А Израиль для вас вообще верная смерть. Оставайтесь лучше дома. Мне, конечно, жаль, что я теряю такого клиента, но вы меня поймите: грех на душу я брать не хочу. – Что ж, должно быть, ты права, внучка. У меня еще и на этом свете дел полно. Все, бывай, пойду я. – Она поднялась с дивана и направилась к двери. Я хотела ее проводить, но она меня остановила. – Сама дойду, не такая уж я и старая. Я возьму у вас цветных журнальчиков? – скорей поставила меня в известность, чем попросила старушка. – Полистаю на досуге. – Да, конечно. Алена, – мне все же пришлось выйти из кабинета, чтобы дать распоряжение нашему секретарю, – дай… – Клавдии Андреевне, – подсказала старушка. – Клавдии Андреевне наши проспекты. Когда Клавдия Андреевна с десятком журналов в ридикюле ушла из «Пилигрима», Алина не выдержала, чтобы не сказать ей вслед: – А говорят, что народ нищает. Кто бы знал, что мы доживем до таких времен, когда на деньги, сэкономленные с пенсии, наши старики будут разъезжать по фешенебельным курортам. Слышала, ей Карловы Вары не подходят? Только Израиль! – А ты слышала, что она за путевку собиралась царскими червонцами расплатиться?