Б. Максимально образное и эмоциональное описание: «Где это в теле и на что похоже?» Метафора! В. «Какие еще сложности и препятствия встречаются у тебя в жизни?» 3. Далее проводим поведенческую проверку. А. Вербальная и невербальная подстройка под нересурсный фантом. Б. «Похоже это на тех людей?» – показывая паттерны поведения. 4. Закрепление аллергии-фобии. А. Якорение. Б. Дать что-нибудь съесть или выпить. В. Можно позже повторить. Г. И еще одна проверка на реакцию приема этого продукта. Глава 9. Встраивание тревожности Мы пришли на вокзал за 25 минут до времени отправления поезда, указанного в билете. Обычно поезд подают за полчаса, и, следовательно, он должен был стоять на путях. Но ни поезда, ни информации на табло не было… «Нужно что-то делать, – сказал приятель. – Мы можем остаться в этом городе. Давай выясним, как еще можно отсюда уехать. В гостиницу уже не попасть. Будем сидеть всю ночь на вокзале?.. Прошло уже две минуты, а надпись на табло все не появляется. Что-то случилось с поездом, – продолжал он. – Я схожу к начальнику вокзала, пусть он объяснит сложившуюся ситуацию и поможет нам выбраться отсюда. Я не хочу провести здесь всю ночь… Уехать уже не удастся – следующий поезд только утром. Нужно хотя бы позвонить и предупредить родных, чтобы они не волновались, – не унимался он. – Надпись на табло вообще не меняется! – почти закричал он. – Табло не работает! Поезд, скорее всего, уйдет без нас, мы не узнаем, откуда он отправляется. Нужно бежать в справочную!» Нас спасло только то, что на табло появилась надпись про наш поезд. Он был проходящим, и информация о нем появляется позже, чем о регулярных поездах… А вы когда-нибудь летали на самолете с человеком, который этого боится? Я – да! За некоторое время до полета человек начинает беседовать о полете, явно предполагая опасность. По мере приближения к самолету его оценка вероятности долететь сильно снижается и становится равной пятьдесят на пятьдесят при запуске турбин. Самолет взлетает, и тут каждая мелочь привлекает его внимание, наводя на самые печальные мысли. Какой-то новый шум? А слышит ли его стюардесса? Вдруг это и есть предзнаменование катастрофы? Преувеличение опасности – явный признак тревоги. Тревога и стресс – модная нынче тема, связанная с обеспокоенностью будущим. Человек, находящийся в тревожном состоянии, перестает ценить настоящий успех, ведь даже если сегодня что-то и получилось, где гарантии, что завтра будет так же? Мало ли что может помешать… И представления о том, что может произойти, причем преувеличенно опасные и детальные, полностью захватывают человека. Будущее значимо, но непредсказуемо. Ощущение тревоги вызывает представление апокалиптических сценариев в будущем и ассоциацию с ними. Потом человек замечает чувство страха, которое проявляется в этих сценариях, и пытается отвлечься. Но чувство страха только нарастает. Создается самоподдерживающаяся петля обратной связи. Ведь чувство страха заставляет человека не хотеть беспокоиться, что ведет к еще более детальным образам беспокойства. При этом сбивается дыхание – акцент происходит на вдохе. Человек, находящийся в тревоге, начинает совершать массу бессмысленных действий – главное что-то делать. Но поскольку ни одно из действий не приводит к снижению уровня беспокойства, человек переходит к другому. И так продолжается и продолжается… Одновременно с этим формируются устойчивые синестезии – связанные воедино представления из разных систем восприятия. Так рождается «зловещая тишина», да и «ползучая контрреволюция» – пример очень хороший! Умели ораторы революции вогнать людей в тревогу! Почему мы рассматриваем эту тему? Застревание в любом из состояний, будь то депрессия или тревожность, позволяет очень легко манипулировать. Переведите человека в состояние тревожности и предложите ему выход, связанный с вами. Чем не способ вербовки? Как погрузить человека в тревогу? Основной принцип – не давать вспомнить прошлое. Что было, то было, что об этом вспоминать, прошлого не вернуть… Нужно думать о будущем, но оно неизвестно и может таить много опасностей, к которым лучше подготовиться заранее: прожить все сейчас, чтобы, если случится худшее, быть к нему готовым. Вопрос «Мы ничего не забыли?» направлен на мотивацию избегания и усиливает эффект. Помогает и прерывание фраз на вдохе человека, что усиливает физиологическое проявление тревоги. При этом нужно предлагать человеку действовать, пусть действия и не направлены напрямую на решение проблемы. Это и хорошо: тогда их может быть много! Обязательно используйте синестезии. Их создают в речи с помощью оборота «это значит». Лифт – значит опасность! Вы еще не зашли в лифт, а предупреждение уже висит. Тревожные люди часто используют ритуалы, которые являются набором действий, предполагающих достижение символической ценности, например безопасности. Подобные ритуалы описаны в стихотворении И. Бродского «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…» (https://rustih.ru/iosif-brodskij-ne-vyxodi-iz-komnaty). Алгоритм встраивания тревожности. • сортировка будущего; • сортировка опасности; • ассоциация со своими внутренними репрезентациями опасности; • преувеличение значительности опасности; • нереалистические оценки; • отсутствие контроля; • физиологическая активация. Глава 10. Встраивание депрессии Наше восприятие собственной жизни похоже на интерпретацию знаменитых пятен Роршаха. Психолог предъявляет человеку карточки с пятнами различных очертаний и просит ответить на вопрос, что он видит в том или ином пятне. На основании ответов анализирует, видит ли испытуемый симметрию, целостные рисунки. В зависимости от полученных интерпретаций можно выстроить четкую картину вашего внутреннего мира, страхов и комплексов, отношения к близким, узнать ваш уровень интеллектуального развития. Так говорят психологи, использующие этот тест. Оставим это утверждение на их совести, но то, что мы абсолютно так же относимся к событиям собственной жизни, совершенно точно! Разница лишь в том, кто является интерпретатором. Если человек со стороны, мы прислушиваемся к нему. Если же интерпретатор вы сами? Мы этого, как правило, не замечаем… Очень сложно отслеживать ссылки на самого себя самому себе. Что делают успешные люди? Они ассоциированно, то есть с полным погружением, переживают свой положительный опыт, то, что им понравилось, то, чему они научились. А это значит, что они многократно повторяют позитивные моменты, приобретенный навык. С негативными же переживаниями они поступают просто – стараются не вспоминать, а если уж вспоминают, то смотрят на это как бы со стороны – диссоциированно, не вовлекаясь. Неуспешные люди делают все наоборот – многократно прокручивают негатив, повторяя его раз за разом, привыкая к нему и усиливая его, и смотрят на любую удачу отстраненно – не участвуя в этом. Каждый из нас может вспомнить светлые и темные моменты. Разница между оптимистично настроенными людьми и теми, кто легко впадает в депрессию, одна: какие моменты они выбирают для того, чтобы сделать вывод обо всей своей жизни. На что они обращают внимание, во что превращают каждую неудачную мелочь – в собственное поражение или в возможность чему-то научиться? Трудности возникают у всех, но только человек с привычным состоянием выученной беспомощности впадает в депрессию. Это определенный стиль мышления – ассоциация с болезненными воспоминаниями, умение обобщать негативные части своего опыта и создавать поддерживающую петлю: вспоминая о неприятности, человек начинает ощущать беспомощность и безысходность и с этим ощущением думать о другом опыте, который, конечно же, теперь тоже выбран в соответствии с ощущениями. При этом ощущения усиливаются и количество примеров, создающих целую категорию опыта, увеличивается. Говоря языком НЛП, это аудиально-дигитальная кинестетическая замкнутость. Испытав внутренний дискомфорт, человек спрашивает себя, как долго это будет продолжаться, и приказывает себе выйти из этого состояния. После этого проверяет свои ощущения. Неудивительно, что ему становится хуже, что он и подтверждает себе во внутреннем диалоге. Тогда, стоит ему не получить работу, на которую он рассчитывал, как его обобщающая реакция будет: «никто никогда не возьмет меня на работу» или «почему я всегда делаю все не так». Для счастливого человека приятные воспоминания видятся реальными и очень значимыми. Для депрессивного реален неприятный опыт, он дает и телесные ощущения – опускаются плечи, замедляется двигательная активность. Приятный же опыт кажется почти ложным – он даже не находит отклика в теле. Такие люди видят и чувствуют свои проблемы большую часть времени. Они обращают мало внимания на окружающих, потому что погружены в свои внутренние образы, диалоги с самими собой и неприятные ощущения. Человек в таком состоянии может даже не заметить или проигнорировать любые позитивные события. Обычно простые радости (вкусная еда, шутки) кажутся им несущественными, когда вокруг столько конкретных примеров беспомощности и безысходности… Подобные паттерны мышления трудно менять еще и потому, что они направлены на «себя», а большинство людей предполагает, что себя изменить невозможно, что только усиливает состояние беспомощности. Когда же окружающие пытаются их приободрить, они могут воспринимать это как дополнительное доказательство того, что все безнадежно. Это закрытая рекурсивная система, и все, что будет добавлено в эту петлю, будет использовано для ухудшения ситуации. Депрессивная личность застревает в своем прошлом, думая даже о настоящем и будущем в терминах прошлого: «Я знаю, почему я несчастлив. Это потому, что я так и не оправился после расставания с девушкой», «Мое будущее разрушено, потому что я всегда буду страдать от смущения и волнения, которые я испытывала со своим парнем». Любое обсуждение прошлого приводит к усилению симптомов. При этом они не способны к мыслям о результатах, то есть ХСР у них отсутствует: «Даже если я поведу себя так, последствия заставят меня страдать…» Итак, что нужно сделать, чтобы встроить близкому человеку депрессию: • объединить опыт в проблемных ситуациях; • ассоциировать человека в боль и диссоциировать от удовольствия; • обязательна временная ориентация на прошлое; • аудиально-дигитально-кинестетическая петля; • кинестетическая остановка, замереть в одной позиции; • отсутствие чувства контроля времени и контекста. Вот простой пример встраивания депрессии из нашей современной поэзии, а ведь многие регулярно читают эти «шедевры» и удивляются, почему у них все так ужасно в жизни: Аля Кудряшева «Мама на даче, ключ на столе» (https://rustih.ru/alya-kudryasheva-mama-na-dache-klyuch-na-stole). Глава 11. «Волшебная шизофрения» Если с тревожностью и депрессией еще можно согласиться, то неужели шизофрению тоже можно встроить? Да, уважаемый читатель, и самое страшное, шизофреногенные отношения присутствуют в наших (ваших) семьях гораздо чаще, нежели встраивание грусти или тревожности. Теорию шизофрении развивал уникальный антрополог Грегори Бейтсон. Именно он и описал так называемое двойное послание, или «двойную связку». Именно «двойное послание» является одним из способов создания беспомощности. А вот способом выхода из этого состояния являются алкоголь, наркотики, иные зависимости или психосоматические проявления… Ядром «двойного послания» следует считать парадоксальное требование, основанное на двух противоречивых сигналах. Нет, это не значит, что человеку предлагают некий речевой парадокс: «Стой там, иди сюда». «Двойное послание», или «double bind», – это требование, которое принадлежит к двум различным уровням коммуникации. Например: «Приказываю тебе не выполнять моих приказов». Рассмотрим структуру «двойного послания»: 1. В коммуникации принимают участие как минимум два участника (муж – жена, родитель – ребенок, начальник – подчиненный). Один из участников находится в роли «жертвы». 2. Повторяющийся паттерн (опыт). Шизофреногенный опыт не встраивается с одного раза. Он повторяется и закрепляется в постоянной коммуникации между субъектами. 3. Сообщение и противоречащее ему метасообщение (невербальное сообщение). Первичное сообщение идет на вербальном уровне, а вторичное дается на невербальном. Например, человек требует: «Только не молчи, скажи что-нибудь», но при этом выставляется эмблема со стопорящим жестом. 4. Невозможность выйти или разорвать коммуникацию. Это происходит либо в детско-родительских отношениях, либо в семейных, либо у человека есть убеждение, что он не может разорвать связь. Человек, попавший в такую ситуацию, не понимает, на что ему реагировать. Ведь, осуществляя коммуникацию, мы используем в речи не только слова, но и различные вербальные конструкции типа метафор, юмора, фантазий. Если оба участника одинаково интерпретируют сообщения, то коммуникация приводит к взаимопониманию. А вот у шизофреника с этим возникают сложности. Он не видит разницы в речевых сообщениях, зачастую не понимает их смысла и сам не может правильно оформить свои сообщения. Кстати, именно Грегори Бейтсон был первым, кто предположил, что это «непонимание» происходит не из-за одноразового детского психотравмирующего опыта, а из-за повторяющихся однотипных ситуаций. Шизофреногенное поведение – это пример адаптации живого человека к агрессивной социальной среде. То есть «значимый человек» на протяжении долгого времени ведет коммуникацию на двух уровнях. Например, жена постоянно дает негативную обратную связь на действия мужа, критикует его за любые поступки, а на невербальном уровне заботится о нем, готовит, одевает и т. д. Или, наоборот, на словах выражается нежность, а невербально демонстрируется игнорирование или отторжение партнера. Мать говорит сыну: «Иди спать, я вижу, ты устал», а ее невербалика сигналит: «Ты мне надоел, убирайся с глаз моих». Представим, что ребенок правильно разгадал истинное невербальное послание. Что будет с ним, если он заявит об этом матери? Естественно, он тут же получит негативную обратную связь, поскольку разорвать отношения с матерью он не может. В этом состоянии беспомощности ребенок начинает уходить в себя (аутизм) и рассуждать о своей ситуации, погружаясь в проблему. А если эта ситуация повторяется каждый день? Как жить в постоянном состоянии дезадаптации? И вот тогда жертва двойных посланий выбирает для себя одну из трех стратегий поведения. Первая, как мы уже говорили, – дистанцирование путем ухода внутрь себя, в иную реальность, например книги, философия, интернет-пространство. Второй вариант – когда человек начинает искать во всем скрытый смысл, иногда в своих мыслях доходя до абсурда. И третий вариант – это уход в алкоголь, наркотики, что-то еще, что позволит спокойно воспринимать (а также не воспринимать) двойные послания. Исходя из теории Грегори Бейтсона и наблюдая за шизофреногенной коммуникацией в боевом НЛП, были смоделированы шизофреногенные паттерны, которые используются в коммуникации, приводя иногда в ступор партнеров по браку или по переговорам. Итак, способы создания шизофреногенных паттернов: 1. Создание значимых отношений (раппорт симметричный, ролевой раппорт). 2. Повторяемость действий (создание паттерна). А. Раппорт (как только человек увлекается) – отстройка (отвлечение), как только человек отвлекается, снова воссоздаем коммуникацию. Б. Запрет на сообщение (на смех – метасообщение отрицания: «Нет, не так…», на грусть – метасообщение радости – улыбка). 3. Противоречащие метасообщения: «Говори чуть потише». «Чуть быстрее можешь говорить?!» 4. И главное: невозможность разорвать коммуникацию. Признаки, что шизофреногенный паттерн создан: истерический смех, агрессия, требование вступить в контакт.