– Так просто? Он удостаивает меня доброжелательным взглядом. – Моя армия в пути уже несколько недель. Разумеется, вы пригласите меня и моих солдат в ваш новоприобретенный город, чтобы они отдохнули и отпраздновали отказ от войны. Я поджимаю губы. Черта с два они мне нужны в Рэнхолде. – Не думаю… Он перебивает меня. – Конечно, через несколько недель вы будете принимать у себя другое королевство, не так ли? Уверен, вы понимаете, сколько пользы вам принесет, если к вашему празднованию присоединится не одно королевство, а два. Я замираю. Чувствую, как столбенеют советники за моей спиной, перестав царапать перьями бумагу. Откуда, черт возьми, он прознал о процессии Третьего королевства? Сжав зубы, я улыбаюсь. – Конечно. Сочтем за честь принять вас в Рэнхолде, чтобы вы и ваше войско могли отдохнуть и пополнить припасы. Ревингер улыбается, и я вижу безупречные зубы животного, привыкшего пережевывать побежденного. И холодка, пробежавшего по моей спине, достаточно для подтверждения. Может, я и предотвратил нападение его армии на Рэнхолд, но, подчинившись его прихоти, думаю, что, возможно, только что пригласил в королевство истинную угрозу. Глава 40 Аурен Золото. Какое тягостное, тяжелое слово. Некоторые, услышав его, думают о богатстве. Другие о цвете. Кто-то другой – о совершенстве. А для меня золото – это моя особенность. Так было с самого первого моего вздоха. Помню, как родители говорили, что я сияю теплым светом. Помню, как они называли меня своим маленьким солнышком. Интересно, что бы теперь они обо мне подумали, увидев запертой в комнате без окон, окруженной льдом, застрявшей в мире, который словно удерживает меня от восхода. Расхаживая по комнате, краем глаза замечаю статую – женщину, на лице которой навеки застыла эта мучительная гримаса. Ее рту больше не нужно издавать звуков, чтобы я слышала ее крик. Однажды это произойдет и со мной? Золото поглотит меня, подавит, как было в моем сне? Исходя из оригинала, по смыслу так: глаза покалывает, как колет острый край листа. Интересно, насколько все было бы по-другому, если бы… Если бы мое тело не мерцало блеском маленького солнца. Если бы из моих рук не исходила золотоносная магия. Если бы из спины не росли ленты. Если бы я никогда не повстречала Мидаса. Но все это случилось, и вот я оказалась здесь. В темной пустоте бывшей гардеробной, теперь ставшей клеткой. При каждом шаге ленты волочатся за моей спиной, за дверью стоят стражники. Светлая сторона? Ни черта не идет в голову. Мой взгляд падает на голую ладонь, на прилипшее к ней, как засохшая кровь, золото. Оно продолжает капать, как моросящий дождь. Я несу на себе груз богатства, и это чертовски тяжелая ноша. Эта сила, эта магия, которую мне даровали богини, лишила меня всего. И, видимо, не хватило того, что я родилась золотой и на меня все глазели, потому что потом, когда мне исполнилось пятнадцать, из моих пальцев начало струиться золото, превратив меня в убийцу, а из спины выросли ленты, как у чудовища. Как бы хотелось, чтобы здесь было окно, куда я могла бы излить ярость. Выразить негодование прячущимся в солнечном свете звездам. Вместо этого я в ярости смотрю на надежно запертую дверь. Бросившись к ней, колочу кулаками по дереву, оставляя на зернышках золотые пятна, которые потом начинают расползаться. – Выпустите меня! – ору я, оскалив зубы и готовая напасть. Мидас не посмеет держать меня в плену, как животное. Я ему не позволю так со мной поступить. Я не проведу остаток своей жизни в ожидании брошенных мне объедков. Моя золотоносная магия, мои ленты, мои чертовы мысли – все это я пыталась скрыть. Стыдилась их. Стыдилась себя, а он подпитывал этот стыд, но я была слишком слепа, чтобы заметить. Я сидела и улыбалась, увядая под золотом. Играла красивую музыку в плену моей птичьей клетки и принимала то, с чем давно должна была начать бороться. А Мидас… Он дарил мне воздушные поцелуи и говорил ласковые слова, но этого было мало. Той, кем я позволяла себе быть, было недостаточно. Рип был прав. Завесу приподняли – завесу, которой я сама закрыла себе глаза. Теперь ее сорвали, и я вижу все в ясном свете. Я принимала столько решений в своей жизни, и за последние десять лет все они были ради Мидаса. Но, как сказала Лу, пора взять ответственность за свою жизнь. Пора начать выбирать себя. У меня был шанс, человек, который мог бы помочь, но я упустила его, когда отказала Рипу. Поэтому мне нужен план. Нужно понять, как же поступить. Больше не буду прятаться от мира, стоя на пьедестале Мидаса. Я сжимаю ручку двери голой ладонью, и ее поглощает моя магия, пока она не начинает блестеть. Дергаю изо всех сил, словно могу разомкнуть замок, но это, конечно же, не так. – Выпустите меня! – снова кричу я, но стражники Мидаса делают вид, что не слышат. Ленты рвутся вверх, как змеи, готовые нанести удар. С охватившей меня яростью я направляю их на дверь, а сама продолжаю колотить по ней кулаками. Несколько полосок обвивают ручку, некоторые начинают врезаться в петли, а остальные рубят дверь, как топор рубит дрова, потому что я не могу сдаться, не могу уступить. Но мои ленты устали, переутомились. Они не привыкли, что ими пользуются так часто. Но я толкаю их, не обращая внимания на боль в мышцах и умственные усилия, которые нужны, чтобы контролировать ленты. Они сломали дверь моей клетки и могут разбить дверь этой комнаты. Они должны. От паники из горла рвутся всхлипы, а я кричу на дверь за то, что она не поддается, на себя, потому что не могу стать сильнее. Я слышу голоса стражников, а мои усилия между тем становятся все яростнее, но по глупости я забыла остановить золото. От такой всепоглощающей злости я позолотила всю эту чертову дверь, и удивленные возгласы подсказывают, что теперь она блестит и со стороны стражников. Негодуя, ударяю по ней ладонью. Наверное, дерево мои ленты и могли бы разбить, но не чистое золото. – Черт, – чертыхаюсь я, злясь на себя, на Мидаса за то, что вообще здесь меня запер. – Оставайтесь в комнате и отойдите от двери, мисс, – приказывает стражник. Я резко вскидываю голову. – Да пошли вы! – кричу я в ответ. В момент просветления я велю ленте протиснуться в небольшую щель под дверью. Присаживаюсь, чтобы просунуть ленту дальше, и слышу удивленный крик стражника. Сосредоточенно закрываю глаза, пока лента тянется к ручке с другой стороны и ищет откидной замок. Но мои надежды рушатся, когда я нахожу только замочную скважину – она такая маленькая, что лента туда не пролезет. Кто-то намеревается за нее ухватиться, поэтому я дергаю ленту назад под дверь, к себе, опасаясь, что ею попытаются завладеть. Шумно дыша, смотрю на дверь, как на своего заклятого врага. Ленты подрагивают, как утомленные мышцы, и в разочаровании я еще раз выкрикиваю проклятие, а потом поворачиваюсь и ищу хотя бы что-то, что помогло бы мне выбраться отсюда.