* * * - Как твоя сестра Кэти нашла деньги, чтобы открыть свой бизнес? - спросил Гарри. Понятия не имею. - Марион не любила быть в курсе всего. - Ее кухня впечатляет, - сказал он, разглядывая брошюру «Скарлет-Физер» снова и снова. - Да, она хотела, чтобы мы знали, что они теперь профессионалы; она, наверное, подозревала, что я считала ее ребенком. Представляешь, у Кэти есть все эти штуковины, да еще классный микроавтобус. Может быть, она получила деньги от Европейского союза или что-то в этом роде; такое впечатление, что все люди в тех краях получают гранты из Брюсселя, стоит им только открыть рот и попросить об этом. - Может быть, ты живешь в неправильной части света? - предположил Гарри. - И как бы я встретила парня вроде тебя, если бы была где-то еще? - спросила Марион, изучая картинки сверкающей кухни и каменную кладку дворика, усаженного цветами. - Я не хочу снова жить там. Просто это настоящая история успеха Кэти, я очень горжусь за нее и очень рада. Среди первых, кому следовало рассказать о несчастье, были Джеральдин и Джо, их поручители, инвестировавшие деньги в компанию. Но ни Том, ни Кэти не хотели ничего рассказывать им, пока не возьмут все под контроль. До сих пор они не знали, что получится, испытывая тошнотворное ощущение, что тонут. Это было не то чувство, которым хотелось поделиться. Кэти не могла сказать Джеральдин: опять просить тетушку рыться в карманах богатого человека, которого Кэти не одобряла, и все такое. Она не хотела, чтобы Джеральдин опять давала деньги. Кэти считала, что вернуть Джеральдин все ее вклады, сделанные просто из интереса, - это долг чести. Тетушка, которую она обижала и чей образ жизни критиковала, дала ей так много и ничего не хотела взамен, кроме удовольствия видеть ее процветающей. Это была только одна сторона дела. С другой стороны, она боялась, что Джеральдин посоветует им бросить все, потому что Кэти беременна и это не поможет погасить долг. Это было минное поле, по которому Кэти боялась идти. - Ты не возражаешь, если мы пока ничего не скажем Джеральдин? - спросила она Тома. - Забавно, я как раз хотел спросить у тебя то же самое насчет Джо, - отозвался Том. Он не объяснил, почему они не хотели рассказывать всего друг другу. Джо был последним человеком в мире, с которым Тому хотелось сейчас разговаривать. Джо, который дал Марселле шанс продефилировать почти обнаженной по сцене перед половиной Дублина. Джо, который забил голову Марселле всеми этими встречами с модельными агентами, которые могут взять ее на работу «по ту сторону», как он говорил. Том ненавидел это выражение - если он имел в виду Лондон или Манчестер, почему бы так и не сказать? Он не выносил, когда Марселла повторяла всю эту чепуху и говорила о возможности стать моделью «по ту сторону». Джо проявил щедрость и великодушие, вложив деньги в дело; Джо, который стал регулярным посетителем их родителей в Фатиме, облегчая таким образом задачу Тома; Джо, который почему-то чувствовал себя виноватым насчет своего показа мод. Этот Джо опять использует свои источники и найдет деньги для Тома, будто выкупая самого себя из неприятностей. Том не хотел, чтобы Джо знал, насколько близко к краю пропасти они оказались. Но если они не хотят говорить Джеральдин и Джо, значит, они не могут рассказать и многим другим. Шона поклялась хранить секрет, и Джун тоже попросили молчать - с этой стороны проблем не предвиделось. Они не могли сказать об ограблении Мотти и Лиззи Скарлет, Джею Ти и Море Физер. Кэти хотелось рассказать матери, сесть на родной кухне и поплакать немного, пока мама будет гладить ее по волосам. Но если сказать одному, то придется говорить всем. Никаких упоминаний о деле в газетах не было, не осветили его и по телевидению в программах, которые пытались привлечь публику к разгадке преступлений. Джеймс Берн призывал к осмотрительности, как он всегда делал, а Нил Митчелл сказал, что большой международной страховой компании не позволят прикрываться ханжескими фразами. В этом отношении он чувствовал себя уверенно. Он бы поборолся за них против бесчисленных бюрократов, которые всегда заставляли маленьких людей ждать своих денег. Он уже начал искать прецеденты, и он бы не позволил им уйти от этого. Он действительно здорово поддерживал их, но Кэти более, чем когда-либо, хотелось получить от него совсем другое: чтобы он положил ее голову к себе на плечо и погладил по волосам. Сказал бы, что любит ее и что они выберутся из всего этого. А потом бы она рассказала ему про ребенка. У нас будут уроки тенниса? - спросил Саймон за завтраком. - Тенниса? - Мама странно взглянула на него, как если бы она уже слышала это слово раньше, но не совсем понимала его значение. Она вылила слишком много молока на кукурузные хлопья, так что они превратились в кашу, а для чая молока не осталось. - Это прелестно. - Сара сказала, что будут уроки тенниса, - продолжил Саймон. - Ах, Сара, да, бедная девочка, - произнес папа. - Та дамочка в ботинках и кепке задом наперед? - уточнил Барти. - У меня есть номер ее телефона. Я могу позвонить ей, - сказал Саймон. - Она знает, где, кто и когда. Кеннет Митчелл вздохнул: - У меня где-то есть адрес, так что не надо звонить ей, а надо позвонить туда и начать занятия, когда хотите. - Папа, когда я буду назначать уроки, кто будет платить за них? Кого мне назвать? - забеспокоился Саймон. - Не тревожься об этом. - Я позвоню Саре, - сказал Саймон. - Черт побери, сын, я заплачу за эти дурацкие уроки. Прекрати сводить всех с ума, у нас есть заботы поважнее. Кэй Митчелл начала дрожать. Она терпеть не могла, когда Кеннет расстраивался. - Прости, папа. - Все в порядке, возьмите ракетки из сарая и попрактикуйтесь немного на газоне. Близнецы опустили глаза. Не время было говорить отцу, что сарай заперт и они не могут войти туда. - Кэти, можно мы придем к тебе на кухню поработать сегодня, протереть сокровища и другие вещи? - спросила Мод. - Нет, Мод, извини, сегодня неподходящий день. - Мы же не просим денег, - возразила Мод. - Милая, если бы я могла, то разрешила бы. Давай в другой раз, хорошо? - И Кэти повесила трубку. - Она бросила трубку, - сказала Мод встревоженно. - Скрывает что-то? - поинтересовался Саймон. - Наверное. Что мы такого сделали? - Может, нам следовало написать ей и поблагодарить за пасту? - предположил Саймон. - Сложно узнать. - Сара, я звоню из общественного телефона у дороги, это Саймон. Отец оплатит наши уроки тенниса? - Да, оплатит, он в курсе этого. - Я боюсь, у него маловато денег. - На уроки хватит, это входит в его содержание… Начинайте, когда захотите, я прослежу за этим. - Ты знаешь… он становится немного… - Я буду очень тактичной, - пообещала Сара. - Сара, наши ракетки заперты в садовом сарае. - Уолтер? - спросила Сара. - Наверное, но они так быстро раздражаются, если мы спрашиваем что-нибудь. - Вам не надо ничего спрашивать. Я сделаю это, - ответила она. - И она была скрытной, как и все? - поинтересовалась Мод. - Да, судя по всему, но не думаю, что с нами, - ответил Саймон после некоторого размышления. - Уолтер Митчелл? Это Сара, социальный работник Саймона и Мод. - Я знаю. - Он тепло ей улыбнулся. - К нам домой или в офисы нечасто приходят такие, как вы. Но он ничего не достиг на этот раз. - Почему вы заперли сарай в саду? - спросила она. - А вам какое дело до этого? - сказал он, и улыбка совершенно исчезла с его лица. - Послушайте, мне наплевать, если у вас там хранится две тысячи порнографических журналов, но детям надо достать оттуда свои теннисные ракетки. - И вы проделали весь этот путь к моему офису, только чтобы сообщить это? Почему они не могли просто спросить меня? - Вероятно, в доме, куда я так добивалась, чтобы они вернулись, живут нервные и несдержанные люди. И они не хотели ухудшать ситуацию. - И позвонили вам, - ухмыльнулся Уолтер. - По крайней мере, я что-то сделала, - просто ответила Сара. - Надеюсь, вы дадите мне сейчас ключ, и я достану для них ракетки, или… - Я вернусь и достану их, - пообещал он. - Но ваша работа? - Я сам себе хозяин и могу решать, когда мне уходить и когда оставаться. - Он встал, собираясь идти. - Спасибо, Уолтер. - Не стоит, Сара, - ответил он. Она заметила, что он посмотрел в оба конца коридора, уходя, и спустился не в главном лифте, а по боковой лестнице. Мистер Уолтер Митчелл работал в офисе дяди и чувствовал себя далеко не так безмятежно и уверенно, как старался показать людям. Джарлат еще никогда не выглядел так хорошо. Новые изящные шторы, приоконные цветочные ящики, спальня для жениха и невесты, оборудованная всем необходимым. - Так пусто….. Я ужасно скучаю по тем детям, - сказала Лиззи сестре. - И бедный Мотти очень расстроен. Джеральдин согласилась. Дети стали центром дома. - Я знаю, Лиз, но научись видеть хорошее. Дом будет кишеть твоими собственными детьми в самом ближайшем будущем, когда вся толпа нагрянет из Чикаго.