Аксинья не смогла сдержаться: – Боюсь, я вас расстрою. Но в вашей психлечебнице творятся не очень хорошие дела. И ухаживает за ней одна верная Зинаида Михайловна. Санитары все, как на подбор, грубые, злые и тупые. И не надо говорить, что на такую зарплату больше никто не придет. Там хоть и психически больные, но все равно люди. А как они поступили со мной? Это же форменное безобразие! Нашли человека с пробитой головой и вместо больницы сразу же в сумасшедший дом! Мало ли что я заговаривалась! Ну и что? Да еще и не отпускают! Грубят! Связывают! – Успокойтесь, Аксинья! Во всем разберутся. Я это так просто не оставлю. Я приношу свои извинения и обещаю, что с вами больше ничего не случится. Теперь вы под моим крылом. Она не могла не заметить, что Никита слегка улыбнулся, услышав, что он теперь «под крылом». – Спасибо, вкусный глинтвейн, – поблагодарил Никита. – И тебе спасибо. – Мне-то за что? – За то, что хоть в последний год моя Кристина узнала кусочек счастья, за любовь и заботу о ней. За этот дом, наконец... Ты ей дал то, что я не смог. Она была в нем счастлива. – Слезы навернулись на глаза Анатолия Алексеевича. – Не надо, – тихо попросил Никита. – А вы, Аксинья, простите. Не ревнуйте к прошлому. Моей Кристиночки уже нет. – Да что вы?! – вспыхнула Ася. – Я не девушка Никиты, я – его работник, дизайнер дома. – Вот как? – удивился Анатолий Алексеевич. – Тогда извините, но вы, вообще-то, вместе очень гармонично смотритесь. Однако я бы в любом случае не ревновал вас к своей дочери – столько лет прошло. И вот что я еще хочу сказать вам, друзья! Я приглашаю вас к себе в грязелечебницу на серию процедур для здоровья и омоложения. – Нас особенно интересует здоровье, – откликнулся Никита. – Мы как-то подорвали его в последнее время. – Все! Договорились! Никита с Аксиньей вышли из гостеприимного дома Анатолия Алексеевича и сели в удобный «мерседес» хозяина. Именно на нем их и отвезли к дому, принадлежавшему когда-то Кристине. – Ты чего такая грустная? – спросил Никита у Аксиньи. – Есть мысли... – Это хорошо. – Да не очень хорошие мысли. – Поделись. – Пойдем домой, я замерзла. – Лучше в бар, я закажу поесть, а то только пьем. В «Трех пескарях» царил хаос, то есть гуляла группа пьяных мужчин, один из них – опять-таки Наум Тихонович. Но он, похоже, их не узнавал или просто не мог встать, чтобы подойти и поздороваться. Просто глупо улыбался и покачивался на стуле. – Зачем он приехал? – недовольно покосилась на него Аксинья. – Наум – увлекающаяся натура, – улыбнулся Никита. – Ага! Женщинами и выпивкой! Но хоть сейчас бы за ум взялся. Детей-то кучу наплодил! Работодатель! Вместо того чтобы разогнать всех этих алкашей, чтобы я смогла приступить к ремонту, он с ними пьет каждый день! – сердилась Ася. К ним подошла официантка, на этот раз это была совсем другая женщина – тучная, с тяжелым взглядом и мощными руками. – Будете есть? – Хотелось бы, – отозвался Никита. – Уважаемая, что бы вы нам порекомендовали? – Цианиду! – выдала женщина и рассмеялась раскатистым басом. – Шутка! – Только не смешная, – огрызнулась Ася. – А чего вы такие кислые? Кислых щей бы вам налить! Вон народ-то – веселится! – Народ у вас пьет, – поправил ее Никита. – Не знаю, как там у вас в Москве, – подбоченилась женщина, – а у нас в провинции народ развлекается именно так! Ну, что будем есть? – Без цианида что-нибудь, на ваш местный вкус, – сделал заказ Никита. Женщина удалилась, по дороге собрав с соседнего стола пустые бутылки. – Никита, как я буду работать, если здесь люди? Отсюда нужно всех выселять, производить капитальный ремонт, а уже потом дизайн. Мне сейчас здесь делать нечего. Но я тебя не брошу. – Спасибо. Я ценю твою помощь, – лукаво посмотрел на нее Никита. – Ты же не бросил меня! – И не брошу, – заверил ее Никита все с той же улыбочкой. – Ты издеваешься, что ли? – Совсем нет! Что-то мы с тобой очень нервные, а ведь находимся в санаторно-курортном городе. Может, воспользуемся лечебной программой Анатолия Алексеевича? – Я – пас. Тут к столику снова подкатила грубая официантка. – Гусь! – рявкнула она. – Я не гусь, – поднял руки Никита. Официантка пихнула Аксинью бедром, словно призывая ее в сообщницы. – Ну ты посмотри на него! Все о себе и о себе! Красавчик, ничего не скажешь! Эгоист! Бежала бы ты от него подобру-поздорову! Такие счастья не приносят! Они в вечном самолюбовании! А если бы я сказала – «какашка»! Вы бы тоже про себя подумали? Аксинья не удержалась и рассмеялась, Никита надулся. – Я вам принесла гуся под фирменным можжевеловым соусом и гречку на гарнир. А так же два свежайших салата «Мимоза» и хлеб. – Спасибо, – буркнул Никита. – А пить что будете? – Минеральную воду! – объявила Ася. – Местную и вкусную. – Спасибо за заказ! – улыбнулась официантка и наклонилась к Никите: – Мы все уже знаем, что вы – миллионер и всемирно известный художник. Анатолий Алексеевич – наш известный бизнесмен, активно участвующий в благотворительности нашего города, нас хорошо просветил. Но мы не обязаны вас любить, потому что, если вы выгоните нас отсюда, мы останемся без работы. – И она гордо удалилась. Никита посмотрел в тарелку: – Выглядит аппетитно. – На вкус тоже ничего, – отметила Ася. – Так ты как? – В смысле? – Что делать будешь? Они же паразитируют на твоем частном владении. – Я понимаю. Ты кушай, Ася, и не переживай! Я разберусь с этим делом и освобожу дом! – Может, не надо? – Что так? – Не знаю... Ощущение, интуиция... что сейчас мы вторглись куда-то... Словно разворошили пчелиный улей. – У меня нет такого ощущения, – зубами вцепился в гусиную ножку Никита. – А у вас, у мужиков, одно только ощущение! – А ты не рада этому? – А чего мне радоваться? – На этом мир держится! – На этом?! Много на себя берете вместе со своим «дружком»! Весь мир на нас, на женщинах, держится! – Феминистка по идее?