– Всякие мысли лезут... Вдруг тебя убили? Где отморозки, которые нас сюда скинули? – Здесь никого нет, вытащу тебя, сама убедишься. – Как же я рада... – Ты запомни эти слова! А то я тебя вытащу и услышу: убирайся, парень, на все четыре стороны. – Я так грубо говорить не умею. – Ты – та еще штучка. – Определил за несколько минут, проведенных вместе? – усмехнулась она. – Мы с тобой проводили старый год и встретили Новый! Целый год! Это что-то да означает. Я сейчас отлучусь... – Опять?! – Ненадолго. Я вернулся, чтобы тебя успокоить. Бандитов нет, они смылись с деньгами, мы им не нужны, вряд ли они вернутся. А я или найду веревку, или сам сделаю ее из тряпок, а это займет время... Так что сиди и жди, как жены ждут моряков... – Я не могу! – закапризничала она. – Хочешь, скину нож, и ты повторишь... – Я подожду! – прервала его Аксинья, и Никита исчез с горизонта. Ася отошла к стене и присела на корточки, пытаясь усмирить нервы, и погрузилась в томительное ожидание. Когда после двух лет, шести месяцев и двадцати дней (так показалось Асе) к ее ногам упала толстая веревка, связанная из разноцветных кусков ткани, меньше всего на свете Аксинья хотела услышать что-то типа: «Карабкайся! Вылезай!» Единственное, что она смогла бы сделать на этом цветном «удаве», просто покачаться из стороны в сторону, как на качелях. И то недолго, поскольку закружилась бы голова. Но она облегченно вздохнула, когда услышала приказ Никиты: – Аксинья, очень крепко обвяжи себя за талию, в целях страховки обмотай веревку еще и вокруг запястий. Я вытащу тебя из этой клоаки. – Уф! – облегченно вздохнула Ася и выполнила распоряжение. Когда Никита принялся ее поднимать, она, сама не зная, зачем, завыла: «Крылатые качели... летят, летят, летят...» Никита резко опустил ее вниз: – Прекрати это петь! – Эй! В чем дело?! – Мне и так тяжело, а ты еще поешь эту... Я не могу! Я чуть не лопнул от смеха! – Нежный какой! А если я хрюкну наверху, ты уронишь меня с пяти метров? – А ты не хрюкай! Ну? Собралась? Не будешь петь? Лучше вообще молчи! – Хорошо, – буркнула Аксинья. Когда она выползла, наконец, наружу, то легла на спину, прямо на девственно чистый снег, раскинула руки в стороны, уставившись в темное небо. – Аллилуйя! – Я тоже облегченно вздохнул, когда выбрался из этой ямы. – Ага, складывалось впечатление, что мы там навечно. – Все хорошо! Мы живы... – Деньги-то украли, – сразу же вспомнила она про потерю. – Это не самое главное! Главное, что мы живы. – Благодаря моему кортику. – Благодаря пристрастию твоей мамы к коллекционированию холодного оружия, иначе бы кортика не оказалось в твоей сумочке, – уточнил Никита. – Удача была на нашей стороне. – А значит, по примете, – лукаво улыбнулась Аксинья, – этот год будет удачен для нас. – Наверное, все женщины верят в приметы? – Женщины более романтичны, – кивнула Аксинья, и тут ее взгляд упал на его ярко-красный бок. – Никита, мы срочно должны остановить кровь! – Где и как? – огляделся он. Осмотрелась и Аксинья. Их сточная яма оказалась расположена в заброшенном и пустынном месте. Невдалеке виднелись полуразрушенные корпуса какой-то фабрики, весьма и весьма зловещие. Все окна были без стекол, кое-где разрушена крыша со стенами. Неработающие трубы в красно-белую полосу смотрелись мухоморами. – Где мы? – изумилась Ася. – Точно не знаю, явно за пределами Московской области. Везли нас в машине долго... Тут я людей не видел, но думаю, банда устроила здесь перевалочный пункт. Идем. Ася поняла, что он имел в виду, когда, обойдя разрушенный корпус здания, заметила в одном из подъездов некие признаки жизни. – Там и постель была, и какая-то одежда. Я из тех материалов и связал веревку, – пояснил Никита. – Хоть что-то осталось? – Зачем? – Затем, что тебе кровь остановить надо! В комнате, хранившей признаки недавнего присутствия людей, Ася увидела железную кровать с покосившейся спинкой и остатками рванины сверху. У стены ютился стол с консервной банкой, полной окурков, на грязном подоконнике громоздились соленья. В углу валялись тюки непонятно с чем. Все было засыпано пылью, песком и строительными материалами. Ася подошла к единственному старому шкафу в комнате и распахнула дверцы. – Немного кофе, коробочка с сахаром, сигареты... – Где?! – оживился уже напоминавший зомби Никита. – Хочешь закурить? – Да, если не возражаешь. – Тебе, как умирающему, теперь все можно, – протянула ему Аксинья помятую пачку и коробок со спичками. – Спасибо тебе на добром слове. – Всегда пожалуйста... Что-то я есть захотела. Упадем мы в голодный обморок, не дойдем до места. – Так я сейчас открою любые консервы. – Открой! И сахара надо погрызть для повышения уровня глюкозы в крови. Вот! Смотри! – победоносно воскликнула она, вытаскивая бутылку водки. – Заначку оставили. Никита бессильно полулежал на кровати. Его бок был перевязан новой, изготовленной из тряпок повязкой. Ася сидела рядом, подтянув к груди худые коленки. На полу, на газете, красовались тушенка, зеленый горошек, соленые огурцы и бутылка водки, фактически пустая. Изрядная доля горячительного напитка ушла на обработку Никитиной раны и приема внутрь в качестве наркоза. – Ну вот у нас и праздничный стол, чем не Новый год? – улыбнулся он. – Неплохо бандюги устроились. Водочки махнуть, перекусить, тут же поделить награбленное. Еще повезло, что в нашей яме не было разлагающихся трупов, – вдруг возникли у Аксиньи не очень приятные мысли. – Тут большая строительная площадка. Бандиты могли тела и в другие места попрятать, да и бетоном залить... – Не будем углубляться, – прервала его Аксинья. – А теперь я оставлю тебя здесь... Не смотри на меня так, ты очень слаб, а мы не знаем, где мы и сколько идти до цивилизации. Я отправлюсь одна и, как только доберусь до людей, приведу помощь. – Хорошо, – согласился Никита, которого стало знобить. – Холодно... Ася, оглядевшись, собрала по комнате все тряпки, укрыла Никиту. Сейчас Аксинья повнимательнее смогла его рассмотреть, но, как говорится, лучше бы она этого не делала. Мужчина обладал безумно красивым лицом и не менее притягательным взглядом. В голове Аксиньи разом помутнело, и мгновенно испарились все ее жизненные приоритеты. ...Совсем недавно она с пеной у рта доказывала подружке: – Ненавижу красивых парней! Они все, как правило, моральные уроды! – А мне нравятся! – мечтательно закатывала глаза Нинка. – Идешь по улице, а рядом с тобой высокий, сексуальный мужик! Все женщины таращатся на него и тебе завидуют. А ты мысленно торжествуешь: он мой! – Ага! А завтра он так же пойдет с другой, послезавтра – еще с одной...