Генри засмеялся. Как можно такому мрачному гиганту сделать что-либо незаметно? Босс распределял работу, а Джосая перераспределял её, не с одобрения, а с согласия босса. Оба хотели поставить людей на такую работу, к которой они лучше пригодны, но Джосая знал людей лучше. Распашка была самой лёгкой работой, и Джосая оставлял её более пожилым людям, таким как Блэки. Работа со скреперами требовала больше живости и умения управляться с упряжкой мулов. На эту работу поставили Генри. Наиболее ответственной работой было бурение скважин в камнях, которые были слишком велики для перемещения, закладка правильного количества чёрного пороха, установка взрывателя и правильная закупорка скважины. Эта работа досталась Джейку. Работа с ломом и лопатой, погрузка камней на волокуши и тому подобное предназначалась мужчинам с крепкой спиной и спокойным нравом. Однажды утром упряжка мулов Генри что-то заупрямилась. Она тянула нагруженный скрепер вниз по склону, но отказывалась подниматься даже на слабый подъём. Генри обошёл упряжку вокруг, чтобы проверить, правильно ли одеты хомуты и остальная упряжь. Мулы уже стали скалить зубы и пытались его укусить. У мулов вообще дурной характер, но когда они начинают свирепеть, то хороший погонщик начинает искать причину. Генри заставил их тянуть груз, широко пользуясь кнутом, что было временной мерой, как ему было известно, так как он уже научился разбираться в мулах. Он убежал с завтрака и пошёл посмотреть, чем питаются мулы. Такой овёс! Прелый и свалявшийся в комки. Он разломил один из них. От него несло резким запахом гниющего сена. Он вернулся назад в столовую и поманил Джосаю, который уже уходил. — Пойдём, посмотри, чем они кормят наших мулов. Джосая взял один из комков, разломил его, понюхал и бросил прочь. — Это не корм. Это навоз. Я поговорю с боссом. Он зашагал к конторе г-на Картера. — Босс, сегодня мы больше не можем работать на мулах. Они голодают. Нельзя заставить мула работать на голодный желудок. Он упирается и лягается при любой первой возможности. — Голодают? То есть как это? — Пойдёмте посмотрим, что ваша распрекрасная компания считает хорошим кормом для мулов. Босс рассердился, но пошёл с Джосаей. Ему хватило одного взгляда на овёс. — Ты прав. Их нельзя заставить работать. — Хороша же железнодорожная компания, которая пытается кормить мулов навозом, а? — Это не компания, — горячо возразил г-н Картер. — Мы платили за хороший овёс. К счастью, мы ещё не рассчитались с этим контрактором, и не будем. Завтра утром будет хороший овёс. — Г-н Картер, — сказал Джосая. — Я знаю, что это виноваты не вы и не компания. Но подумав об этих бедных мулах, я весь распалился, как говорят тут. Никто не любит мулов. И мулы тоже никого не любят. Они терпеть не могут ту работу, которую им нужно выполнять, но им приходится делать её. Они и живут-то всего лишь ради горстки овса и воды. И какой-то негодяй лишил их даже этого небольшого удовольствия. Он не так уж велик, чтобы я мог вылить на него всю свою ненависть. Поэтому она перелилась через край и сделала всех причастными к преступлению, а это ведь преступление. — Я понимаю вас, г-н Гилфойл. Два холма были срезаны до нужного уровня. Разрезы были глубокими как каньоны, но стены каньонов были сделаны под определённым углом, их надо было покрыть дёрном против эрозии. Это был медленный и трудоёмкий процесс. Им была занята треть рабочих, и среди них Блэки, который втаскивал волокуши с дёрном. Внизу в долине, в направлении лагеря, высоко в ясном небе поднялась тонкая струйка дыма. Наверное сжигают мусор. Но столб дыма сгущался, огромные сердитые спирали черного дыма относило в сторону реки. Люди прекратили работу. — Барак столовой, — предположил кто-то. — Нет, жилой барак. Сначала один, потом второй побежали к пожару. Блэки был первым. Его четыреста долларов были в куртке, которая висела на гвозде над его койкой. До барака было полмили, а Блэки уже становился стариком. Но он бежал первым. Генри, с другого холма, нужно было пробежать на четверть мили больше, и он догнал Блэки только тогда, когда тот добежал до лагеря. От барака осталась только длинная куча тихо дымившихся рдеющих углей. Все бродяги подбежали ближе, задыхаясь от бега. Блэки упал на землю, уронив голову на колени. — Бог покарал меня. Да ни один бродяга во всей стране не тронул бы моих четыреста долларов. Это бог сжёг их. Каждый из бродяг потерял что-то: куртку, свитер, смену тёплого белья, у кого что было. Но потеря Блэки сводила всё остальное на нет. Все триста человек стояли рядом с ним и вокруг. Г-н Картер тоже был там со своими сотрудниками. Генри протиснулся сквозь толпу к Джосаи. — Джосая, нельзя допустить, чтобы такое случилось с Блэки. Он этого не переживёт. Он и так-то еле жив. Здесь нет такого работника, который не мог бы пожертвовать свой дневной заработок для Блэки. Вот возьмём Пэта, он уезжает завтра. Но ему будет не вредно поработать ещё денёк. Вот Скинни. Он уезжает послезавтра. Но его не убудет, если он поработает ещё день. Да любой из нас может это сделать. — Так-то оно так. Да захотят ли они? — Ты можешь заставить их. Ты должен это сделать. Джосая нахмурился. — Ты что, приказываешь мне, паренёк? — Нет. Я просто говорю вслух о том, о чём шепчет вам сердце. У тебя такое большое сердце, что оно болит за всё стадо мулов. В нём есть место и для Блэки, и для его жизни. Джосая воспрянул из своего обычно сутулого состояния, развернул плечи и, казалось, возвысился над толпой. — Друзья, бродяги! — Его гулкий голос трижды отозвался эхом от склонов холма. — Вы знаете, что говорят о нас: «Каждый за себя, и никто за другого в ответе». Говорят, что, если бродяга погибает от жажды, то никто другой и пальцем не пошевелит, чтобы подать ему ковшик воды. Вот такими считают нас. Но мы знаем и другое. Если мы едем на крыше вагона, и Блэки соскользнул бы, повиснув на пальцах одной руки, то нет среди нас такого, кто не схватил бы его за руку, и если бы не смог его вытащить, то удержал бы его до тех пор, пока не подоспела бы помощь, будь то хоть через сотню миль. СейчасБлэки сползает. Четыреста долларов, которые у него сгорели, были его надеждой, его жизнью. Он горбатился и копил их годами. Теперь он кончен, он не может начать всё снова. Деньги были не для него, а для маленькой девочки. Его дочки, которой эти деньги могли бы немного облегчить судьбу. Без них она просто будет ничем. Деньги пропали, и Блэки сползает в пропасть. Скатывается. Не то, чтобы он упадёт на камни и шпалы железной дороги, но глубже… только Господь Бог знает насколько глубже. Мы должны ухватить его за руку и удержать его. Среди нас нет такого работяги, который не смог бы проработать лишний день, чтобы спасти Блэки. Нет такого работяги, который пострадал бы, если отработает на день больше. Босс сейчас прикажет счетоводу принести бухгалтерскую книгу и кучу серебряных долларов к дверям столовой. Он распорядится, чтобы счетовод записал ваши фамилии и выдал каждому по два доллара из нашей недельной зарплаты. Я буду держать мешок из-под зерна, чтобы вам было легче их туда кидать. Косой, ты здесь самый вредный после меня. Ты будешь первым в очереди. Рыжий, ты такой же вредный, будешь вторым. Черт побери, да незачем мне выстраивать вас в очередь. Вы прекрасно знаете, как это делается ради стакана сивухи при головной боли. Но у нас здесь ни у кого голова не болит. Эй, парнишка, беги к амбару и принеси мешок из-под зерна. Г-н Картер отдал распоряжение секретарю. Когда Генри вернулся с мешком, счетовод уже был у дверей столовой, Джосая уже ждал мешок, очередь формировалась, сначала беспорядочно, затем из массы стала ровно проходить вперёд. — А ты, паренёк, веди счёт. — Два, четыре, шесть, восемь… девяносто два, девяносто восемь, сто; два, четыре, шесть, восемь, десять… девяносто восемь, двести, триста, четыреста… — Генри раскрыл рот. Все деньги Блэки вернулись. — Продолжай считать, парень. Два, четыре, шесть… шестьдесят… девяносто… пятьсот… — У Генри помутилось в голове. Пятьсот, которые хотел собрать Блэки. — Продолжай же считать, черт побери! Двадцать два, четыре, шесть, восемь, шестьсот… два, четыре. — Всё, — сказал Джосая. Он взвалил мешок на плечо и опустил его, громко звякающий, у ног Блэки. — Блэки, твои четыреста долларов вернулись. С небольшим довеском. Здесь шестьсот четыре доллара. Лицо у Блэки сияло. Он склонил голову к коленям. — Я знаю, зачем бог сжёг мои деньги. Чтобы показать, какие вы люди, ребята. Это божье дело. — Как бы ни так, — пробормотал какой-то скептик. — Это сделал Джосая. Джосая услышал это. Он снова выпрямился, и голос у него загремел: — Ребята! Блэки прав. Это чудо. Вы читали, когда дети Израиля погибали от жажды, Моисей ударил по камню, и из него брызнула вода. Нет камня крепче сердца бродяги. Нет такой жидкости, которая текла бы так же медленно, как серебро. Я был избран Моисеем на час, несмотря на все мои грехи. Я ударил по камням, и брызнуло серебро. Это было чудо. Он склонил голову. Генри с изумлением оглядывал целый лес склонённых голов. Наваждение угнетало Джосаю, и он сбросил его. — Блэки, храни эти деньги в серебре. Когда барак сгорит в следующий раз, ты сможешь забрать его из пепла. Блэки с трудом поднялся на ноги и попытался поднять мешок. Генри подхватил его у него. — Куда ты собрался? — В Фосторию. Отнесу дар божий Долорес. — Вы не унесёте всё это серебро, — сказал г-н Картер. — Оставьте его здесь. Я выпишу вам чек, по которому вы сможете получить деньги где угодно. — Босс, — сказал Генри, — Блэки должен отвезти Долорес именно эти деньги. Это его религия. — Г-н Картер, — сказал Джосая. — Нельзя допустить, чтобы он провёл весь путь с таким бременем. Вы ведь вице-президент компании. Вы можете дать ему пропуск для проезда по железной дороге. — Да, я с удовольствием сделаю это. — И ещё нужно, чтобы кто-нибудь его сопровождал. Этот паренёк ему близок. Вы можете дать пропуск и ему. — Хорошо. — Г-н Картер, — сказал Генри. — Пожалуйста, отдайте мой пропуск Джейку. Блэки болен, а Джейк лучше меня знает, как ухаживать за ним. Я куплю себе билет сам. Нам нужно будет съездить в Омаху, у меня с Джейком там в сейфе есть немного денег. — Г-н Картер долго смотрел на взволнованное лицо Генри. — Я могу с таким же успехом дать вам и три пропуска. Ревизор всё равно будет кричать не меньше по поводу трёх пропусков вместо двух. Прохладным октябрьским днём трое бродяг постучались в кухонную дверь г-жи Периу. У Генри на плече был мешок из-под зерна. Кухарка пригласила их на кухню и налила им по чашке кофе. — Через несколько минут вам будет готов завтрак. Именно так обращалась с бродягами г-жа Периу. — Мы пришли не завтракать, — сказал Джейк. — Мы хотели бы повидать добрую даму, г-жу Периу. Скажите ей, что пришёл Блэки. Кухарка ушла в дом. Через несколько минут пришла г-жа Периу, одна. Генри ещё не видел такого доброго лица. Она пожала руку Блэки, затем Джейку и посмотрела на Генри.