Сакраментальный вопрос задает Кори по дороге к шатру бинго. Билли отвечает, что стрелять его научили на военной кафедре. Оказалось, у него врожденная меткость. Рассказывать Кори, что за девять дней операции «Ярость призрака» в Эль-Фаллудже он, укрываясь на крышах домов, выбил по меньшей мере двадцать пять моджахедов, — пожалуй, не лучшая идея. Да что ты говоришь? Во внутреннем голосе Билли слышится непривычный сарказм. Ни вслух, ни про себя он так обычно не разговаривает. Второй неприятный случай происходит в понедельник утром, то есть в День труда. Поскольку Билли фрилансер и графика у него нет, он может уходить с работы когда вздумается — и наоборот, вкалывать даже по праздникам. «Башня Джерарда» почти полностью опустела. Входная дверь не заперта (какие все-таки доверчивые люди живут на крайнем юге!), и за стойкой охраны никого нет. Когда лифт проезжает второй этаж, оттуда не доносятся крики подзадоривающих друг друга сотрудников КАЛа, телефоны не звонят. Видимо, должники тоже получили выходной — вот и славно. Билли пишет два часа подряд. Он уже почти подобрался к событиям в Эль-Фаллудже и гадает, как лучше поступить: написать мало, написать много или вообще ничего. Закрыв ноутбук, он решает заглянуть в свой дом на Пирсон-стрит и напомнить о своем существовании Беверли Дженсен и ее мужу, который сегодня наверняка отдыхает. Билли едет туда на своей арендованной машине, предварительно надев парик, усы и бутафорский беременный живот. Дон стрижет лужайку. Беверли в неудачных лаймово-зеленых шортах сидит на крыльце. Все трое принимаются болтать о невыносимо жарком лете, которое наконец-то на исходе, и о предстоящей поездке Далтона Смита в Хантсвилл, Алабама, где он будет устанавливать суперсовременную компьютерную систему в штаб-квартире страховой компании «Эквити иншурэнс». Это не должно занять много времени. Потом Далтон надеется немного побыть дома. — Да уж, приходится вам покататься, — замечает Дон. Билли соглашается и справляется о самочувствии матери Беверли, которая живет в Миссури и давно больна. Беверли со вздохом отвечает, что здоровье у нее по-прежнему не очень. Билли выражает надежду на ее скорейшее выздоровление, и Беверли говорит, что тоже надеется на лучшее. В это время Билли косится на Дона: тот едва заметно качает головой. Хороший знак. Он не пытается лишить жену надежды, и это хорошо. А еще он наверняка не говорит, что зеленые шорты ужасно ее полнят. Потом Далтон уходит в свой прохладный подвальчик. У Дэвида Локриджа есть книга, а у Далтона Смита — компьютеры. Пусть работа Смита не очень-то важна, еще неизвестно, как все повернется, поэтому он прилежно ее выполняет (хотя по сравнению с историей Бенджи Компсона она кажется скучной и механической). Закончив, он удовлетворенно окидывает взглядом три экрана. «РОДИЛИСЬ В РУБАШКЕ: 10 ЗНАМЕНИТОСТЕЙ, КОТОРЫЕ ЧУДОМ ИЗБЕЖАЛИ СМЕРТИ», «ЭТИ 7 ПРОДУКТОВ СПАСУТ ВАМ ЖИЗНЬ», «1 °CАМЫХ УМНЫХ ПОРОД СОБАК». Отличный кликбейт. Билли постит тексты на facebook.com/ads. Он мог бы зарабатывать этим на хлеб, но кому хочется этим зарабатывать? Билли выключает ноутбуки, немного читает (недавно подсел на Иэна Макьюэна), потом заглядывает в холодильник. Сливки еще живы, а вот молоко прокисло. Пожалуй, пора сходить в местный «Зоунис гоу-март» и купить новое. Дон и Беверли все еще сидят на крыльце и распивают одну банку пива на двоих. Билли спрашивает, не купить ли им чего-нибудь. Беверли просит захватить ей попкорн «Поп-сикрет», если он будет. — Думаем сегодня посмотреть что-нибудь на «Нетфликсе». Если хотите — присоединяйтесь. И ведь он чуть не согласился! Кошмар. Вовремя одумавшись, Билли отказывается, сославшись на ранний подъем — ему с утра ехать в Алабаму. Он идет пешком в убогий торговый центр. Синего внедорожника Мертона Рихтера с царапиной на боку нигде не видно, контора закрыта. Как и солярий «Зага-рай», маникюрный салон «Ноготки» и тату-студия «Веселый Роджер». За «Ноготками» находится заброшенная прачечная самообслуживания и долларовый магазинчик с табличкой на двери «ПРИХОДИТЕ В НАШ НОВЫЙ МАГАЗИН НА ПАЙН-ПЛАЗЕ». «Зоунис» вот-вот загнется, это точно. Билли достает из холодильника молоко. «Поп-сикрета» здесь нет, но есть попкорн другой марки — «Акт II», — и он берет его. За кассой сидит женщина средних лет с волосами, крашенными хной, и вид у нее крайне угрюмый — похоже, удача отвернулась от нее лет двадцать назад. Она спрашивает, нужен ли Билли пакет, и он говорит: «Нет, спасибо». Пакеты в «Зоунис» до сих пор полиэтиленовые, а это вредно для окружающей среды. На обратном пути он проходит мимо двух парней, стоящих у прачечной. Один чернокожий, второй белый. Оба в худи с карманами-кенгуру на животе. Карманы чем-то набиты и оттопыриваются. Парни стоят, сгорбившись, и тихо переговариваются, искоса поглядывая на Билли. Он идет мимо, не сбавляя шага и не глядя на них прямо, но прекрасно видя все краем глаза. Они теряют к нему интерес и продолжают что-то обсуждать. С тем же успехом могли бы повесить себе на шеи таблички «МЫ ХОТИМ ОТМЕТИТЬ ДЕНЬ ТРУДА, ОГРАБИВ МЕСТНЫЙ “ЗОУНИС”». Билли выходит из занюханного торгового центра на улицу, спиной чувствуя на себе их взгляды. Никакой телепатии — если не считать телепатией обыкновенное чутье человека, который пережил войну, потеряв половину большого пальца на ноге и получив два «Пурпурных сердца» (впрочем, давно уже выброшенных). Он думает о женщине, которая пробивала ему продукты, — замученной мамаше, судя по виду. Пожалуй, в этот праздничный день удача снова от нее отвернется. Билли даже в голову не приходит вернуться и спугнуть грабителей. Судя по их нервным мордам, это неплохой способ схлопотать пулю в живот. Можно бы позвонить 911… Но телефонов-автоматов в округе нет, а с собой Билли взял только телефон Далтона Смита. Палить его звонком в полицию не хочется. Спалишь телефон — сгорит дотла и вся личина, потому как из чего она сделана? Верно, из бумаги. Он возвращается домой и говорит Беверли, что «Поп-сикрета» не было. «Акт II» тоже пойдет, отвечает она. Даже в лучшие времена машины по Пирсон-стрит практически не ездят, а уж в праздники здесь и вовсе нет трафика. Билли то и дело прислушивается: не грянут ли выстрелы. Выстрелов не слышно. Впрочем, это ничего не значит. 2 Билли скачал на телефон приложение местной газетки вскоре после того, как приехал в этот город (который ему не терпится покинуть), и наутро он первым делом открывает его в поиске заметки об ограблении «Зоунис». Новость размещена в разделе «Рядом с домом» — просто несколько строк в сводке незначительных новостей. Два вооруженных грабителя совершили нападение на супермаркет и унесли из кассы чуть меньше ста долларов (включая, судя по всему, несколько баксов Билли и Беверли). Кассир Ванда Стаббс в это время находилась в магазине одна. Она получила травму головы и была доставлена в больницу «Рокленд мемориал», откуда ее вскоре отпустили домой. Выходит, один из этих выродков ее ударил (рукоятью пистолета?) — вероятно, за то, что недостаточно быстро доставала из кассы денежки. Билли и рад бы думать, что кассирше повезло, все могло сложиться куда хуже (это действительно так). Даже если бы он позвонил 911, это вряд ли что-то изменило бы (и это тоже правда). Но никакие доводы не помешают ему чувствовать себя одновременно священником и левитом, прошедшими мимо человека, который попался разбойникам и которого потом спас добрый самаритянин. Билли еще в армии прочел Библию от корки до корки — каждому морпеху ее выдавали по запросу. Теперь он часто жалеет об этом. В Библии найдется история на каждый неоднозначный случай, на каждую твою попытку самообмана и отрицания. Библия — и Новый, и Ветхий Завет — не прощает ничего. 3 Мы с мистером Спеком поехали в Чаттанугу, и там я записался в морпехи. Я думал для этого надо поехать на базу МП, но нет, это был обычный офис в торговом центре между магазином пылесосов и конторой где людям оформляют бумажки для налоговой. Над дверью висел флаг с надписью «ВСЯ СИЛА ЧАТТАНУГИ» на одной из полосок. Витрину украшал плакат с фотографией морпеха и словами «НАС МАЛО, НО МЫ ГОРДЫЕ» и «ГОТОВ СЛУЖИТЬ РОДИНЕ?». Мистер Спек спросил, ты точно этого хочешь Бенджи? И я сказал да хотя уверен не был. Мне кажется человек в семнадцать с половиной редко бывает в чем-то уверен. А вот притворяться уже умеет, чтобы не сойти за последнего лоха. Вобщем мы вошли и я поговорил со старшим сержантом Уолтоном Флэком. Он спросил почему я хочу быть морпехом и я сказал хочу служить своей стране, хотя на самом деле я просто хотел свалить от Спеков и из Теннесси и начать жизнь которая не будет казаться такой никчемной. Глен и Ронни умчали, и Донни правильно говорил: только на краске все и держалось. Потом старший сержант Флэк спрашивает как я сам думаю хватит ли мне сил и упорства чтобы стать морпехом. Я сказал да, хотя не был уверен и в этом. Потом он спросил смогу ли я убивать людей в бою и я ответил да. Мистер Спек сказал: Можно мне поговорить с вами наедине сержант, и сержант Флэк согласился. Они отправили меня на улицу, а мистер Спек встал напротив письменного стола и начал говорить. Я и сам мог бы рассказать историю про маминого хахаля, но наверное лучше когда такие вещи рассказывает «ответственный взрослый». Хотя если честно после всего что я повидал в детстве и потом… не знаю есть ли на свете такие люди. Ответственные взрослые. Потом меня снова позвали внутрь и я написал про то что случилось в графе «Личные сведения». Потом расписался в четырех местах хорошенько нажимая на ручку как мне велел сержант. Когда я закончил он сказал чтобы к понедельнику я был готов и на месте. Еще он сказал что некоторые парни месяцами ждут пока их оформят, но мне повезло я выбрал правильное время. В понедельник я напишу тест профотбора и сдам нормативы по физо. Профотбор это такой тест на способности, который помогает им (морпехам) выяснить что ты можешь и быстро ли соображаешь. Он спросил есть ли у меня татуировки и я сказал нет. Потом он спросил ношу ли я иногда очки и я тоже ответил нет. Потом он еще что-то говорил типа не забудь свою карточку социального страхования и если у тебя есть серьга то надо ее снять. Потом он сказал (мне показалось это смешным, но я сумел сделать серьезное лицо) чтобы я обязательно надел трусы. Я обещал надеть. Потом он сказал, если с тобой что-то не так, но ты об этом не написал, то лучше скажи сейчас, чтобы зря не ездить и не тратить время. Я сказал что со мной все так. Сержант Флэк пожал мне руку и сказал что если я люблю колобродить то надо как следует наколобродиться на выходных, потому что с понедельника у меня начинается серьезная жизнь. Я сказал окей. Он сказал никаких окей, надо говорить: «Есть, старший сержант Флэк!» Я повторил. Он пожал мне руку и сказал что ему было приятно со мной познакомиться. И с вами тоже, сэр, сказал он мистеру Спеку. На обратном пути мистер Спек по секрету сказал мне, что хоть сержант и выглядит суровым дядькой врятли он хоть кого-нибудь убил в своей жизни, не то что ты, Бенджи. Сразу видно что у него кишка тонка. К тому времени Ронни не было уже 4 или 5 месяцев (ушла в сапогах-скороходах по белу свету счастья искать), но перед побегом она отвела меня на Демо Дерби и мы с ней целовались. Когда я захотел больше она засмеялась, оттолкнула меня и сказала что я еще слишком мал, но я должен ее запомнить, для этого она меня и поцеловала. Я сказал что запомню — и не соврал. Как можно забыть девчонку с которой впервые целовался по-настоящему? Еще она сказала 4 Билли останавливается и смотрит поверх экрана ноутбука в окно. Робин обещала написать Степенекам, когда где-нибудь приземлится. Чтобы ее друзья по Дому Вековечной Краски могли ей писать. И Билли она попросила сделать то же самое, когда он уедет. «Ты небось тоже скоро отсюда свалишь», — сказала она в тот день, когда они сидели в разбитом «мерсе». Она разрешила Билли расстегнуть ее рубашку — да, это было ему позволено — и теперь застегивалась, пряча обратно всю красоту. «Но твоя идея стать пушечным мясом мне не нравится… Я бы на твоем месте передумала, Билли. Ты слишком молод, чтобы умирать. — Она поцеловала его в кончик носа. — И слишком красив». Билли начинает писать про это — умалчивая только о самой могучей, самой болезненной и самой чудесной эрекции в его жизни, которая случилась с ним, пока они тискались в «мерсе» (увы, недолго), когда на телефон Дэвида Локриджа приходит сообщение. От Кена Хоффа. Мне надо кое-что тебе отдать. Вероятно, время пришло. И потому что время, вероятно, в самом деле пришло, Билли отвечает: OK. Хофф пишет: Заеду к тебе домой. Нет, только не это. К нему домой?! Чтобы его увидели Акерманы, с детьми которых Билли играет по выходным в «Монополию»? Хофф наверняка ничего лучше не придумает, чем завернуть ствол в одеяло. Даже одноглазый идиот поймет, что там. Нет, — отвечает он. — Встретимся возле «Уолмарта». На парковке садового центра. Сегодня в 19:30. Билли закрывает ноутбук, не дописав последнее предложение. На сегодня хватит. Хофф испортил ему всю малину, думает Билли. Но нет, конечно, нет. Хофф — всего лишь просто Хофф, он ничего не может с собой поделать. Настоящее зло — это винтовка. И скоро она будет у него. 5 В 19:25 Билли паркует «тойоту» в той части гигантской парковки рядом с «Уолмартом», которая относится к садовому центру. Пять минут спустя, ровно в 19:30, приходит эсэмэс. Не вижу тебя, слишком много машин. Выйди и помаши. Билли выходит и машет, как будто заметил приятеля. Вскоре к скромной машинке Билли подъезжает винтажный «мустанг» вишневого цвета — авто под стать Кену Хоффу. Он выходит. Выглядит он лучше, чем в прошлый раз, и от него не разит перегаром. Это хорошо, учитывая, что лежит у него в машине. Хофф постригся, надел рубашку поло (с логотипом, естественно), выглаженные брюки-чиносы и мокасины. Однако его хоффская сущность от этого не изменилась. Дорогой одеколон по-прежнему не может перебить запашок постоянного беспокойства. Хофф не создан для таких серьезных заданий, а обеспечить наемного убийцу оружием — задание чертовски серьезное. Винтовка все-таки не завернута в одеяло, и тут Билли готов отдать ему должное. Хофф вытаскивает из багажника «мустанга» клетчатую сумку для гольфа, из которой торчат головки клюшек, весело поблескивая в лучах заходящего солнца. Билли забирает у Хоффа сумку и перекладывает ее в свой багажник. — На этом все? Хофф минуту переминается с ноги на ногу, глядя на свои мокасины с кисточками. Наконец говорит: — Нет, не все… Есть минутка? Надо поговорить. Поскольку Билли считает нелишним узнать, что на уме у Хоффа, он открывает дверь «тойоты» и жестом приглашает его сесть. Тот садится. Билли обходит машину и садится за руль. — Я хотел попросить вас сказать Нику, что все хорошо. Можете? — Хорошо в каком смысле? — Во всех. Что я не сплоховал, нормально все сделал. Это. — Он показывает большим пальцем за спину, имея в виду сумку для гольфа. — Ну, чтобы он знал: я надежный человек. Ты насмотрелся боевиков, парень, думает Билли. — Скажите ему, что все хорошо. Некоторые из тех, кому я должен денег, уже довольны. Когда вы сделаете свое дело, они все будут довольны. Скажите ему, что мы расстанемся друзьями и каждый пойдет своей дорогой. Если потом меня кто спросит, я вообще не в курсах. Вы просто писатель, которому я сдавал офис в одном из своих зданий.