Черт. Да, раньше ему нравились высокие блондинки. Он встречался с несколькими моделями. Но ничто из этого не имело для него значения. – Я ни к одной женщине не чувствовал того же, что к тебе. Никогда не признавался в любви. Ни разу. Только тебе. – Это не продлится долго, – горько произнесла она. – Я думаю, тебя гложет чувство вины. Все пошло не по плану, ты был не готов к тому, что почувствовал, когда все обрушилось на меня. Просто отпусти это. Мы будем работать вместе и постараемся все сделать правильно. Но ты не любишь меня. А я любила тебя. Я была готова на все, о чем ты просил, потому что любила тебя. Ты полагал, что я получила прекрасную жизнь, но у меня нет родни, на которую можно было бы положиться. Нет воспоминаний о любящих родителях. Я даже подозревала, что с Колином ничего не выйдет. Я никогда ему не открывалась. Именно поэтому я не могу оставить ни его, ни сестру Стивену. У меня не было никого, кому бы я доверяла. Никого, кроме тебя. Спокойной ночи, Райли. Утром нас ждет много работы. Элли скрылась в комнате, закрыв дверь перед его носом. Он услышал звук поворачивающегося замка, возвестивший Райли, что Элли потеряна навсегда. Глава 13 Как можно тише, Элли кралась вдоль коридора. Она не могла заснуть. Часы на столике рядом с кроватью показывали три сорок пять, но по ощущениям было гораздо позднее. Интересно, где остановился Райли? Пентхаус был просто огромным. Кажется, здесь было два крыла. Ей хотелось побродить по нему, но день был занят свадьбой, угрозами, и прочими пикантными деталями, достойными хорошего романа. Что ж, за исключением секса, потому что этим она больше не собиралась заниматься. Секс принес столько проблем. Женщина взглянула на дверь справа от нее. Райли мог быть где угодно. Не то, что бы это имело значение. Элли продолжала убеждать себя в этом, но стоило только закрыть глаза, как в воображении появлялся он со своими чудесными глазами и напряженным подбородком, который расслаблялся, когда она заставляла Райли улыбаться. Если бы она осталась в кровати, то до сих пор представляла бы, как он ласкает ее, целует каждый сантиметр тела. Мужчина всегда казался голодным, всегда готовым вкушать ее. Как она могла скучать по нему? Они провели вместе лишь пару недель. Неужели за такой короткий срок можно оставить болезненный след в чьей-то душе? Элли направилась в сторону кухни, намереваясь захватить бутылку воды. Глупо, что она не могла заснуть из-за того, что Райли засел в ее голове. Было столько милых вещей, которыми женщина могла занять мысли. Заключение в тюрьме за преступление, которого она не совершала. Потенциальный убийца ее друзей и семьи. Потеря компании и репутации, которые, кажется, уже не вернуть. И о чем она думала вместо этого? О том, как хорошо было с Райли, и как она будет по нему скучать. Видимо, девчачьи штучки куда важнее испорченного имени и финансового благополучия. Ну, хотя бы одна проблема решилась. Завтра сестра окажется на острове, принадлежащем Дрю. Шари будет более чем счастлива принять в подарок отпуск от своей новой родни. Элли остановилась, засмотревшись на город из окна. Шикарный вид представлял собой произведение искусства, созданное светом и темнотой. – Красиво, правда? Она вздрогнула и обернулась. Лежа на боку и подпирая голову рукой, на нее смотрел Брэн. Несмотря на то, что про него говорили утром, у парня вообще-то были неплохие мускулы, о чем свидетельствовала его поджарая грудь, неприкрытая покрывалом. Казалось, что под простынями, спутанными вокруг его стройной талии, на нем не было никакой одежды. – Только не говори, что ты лежишь здесь голышом. И почему вообще ты спишь на диване? Брэн сел. – Эй, никакой наготы. Место не располагает. На мне пижама, – парень показал пижамные штаны. – А что касается вопроса, мне нравится вид из окна. Кажется, будто я единственный человек на земле, и эта картина только для меня. Только для нас, раз уж ты здесь. Мне бы не понравилось делить ее с кем-то, кто мне не нравится, кстати говоря. Знаю, мозгоправы скажут тебе, что у меня несколько расстройств личности, но вообще-то я люблю большую часть людей. Мне постоянно говорят, якобы у меня проблемы с контролем гнева. Мы согласились остаться при своем мнении. Ее новый шурин был странным, но милым. – Нравится спать на диване? Брэн пригладил волосы. Со своими густыми волосами и чисто американской привлекательностью, он выглядел гораздо моложе двадцати восьми лет. Как и братья, парень мог сойти за модель с обложки мужского журнала. – Этот диван мне нравится больше, чем тот, который стоит в игровой комнате. Там кресла откидываются назад, но без фильма или игры атмосфера как в гробнице. Больше подходит Райли. Кстати, когда Миа с Кейзом уедут в Техас, он переедет в их комнату. – Так ты здесь, потому что он занял твою? – Элли вздохнула и села на кресло напротив Брэна. – Значит я остановилась в его. – Я не против. Райли нужна комната, мне – нет. Я мог бы переночевать у Дрю или Хатча, но Дрю храпит, а Хатч болтает во сне. И о чем-то странном. Даже не представляю, что творится у него в голове, но точно что-то безумное. В общем, так я и очутился здесь. В это время ночи город кажется таким спокойным. – Да, он прекрасен ночью. Правда, мы на сороковом этаже. Внизу все выглядит немного иначе. – И все же по-своему красиво. Красота в глазах смотрящего – это я понял только недавно. Часто мы сами выбираем, сделать ли что-то уродливым или прекрасным. Элли не могла найти хоть что-то хорошее в своей текущей ситуации, но ей не хотелось говорить сейчас об этом. Женщина понимала, что нужно взять воды и уйти, но в ней проснулось любопытство. – А почему он занял твою комнату? Понимаю, что я заняла его, но разве не он должен спать здесь на диване? – Он не может уснуть в незапертой комнате, – Брэн посмотрел на нее, его кожу освещали огни города. – Я думал, он рассказал тебе. – Все, что он сказал – что не может заснуть при другом человеке. Если Брэн был настроен поговорить, то эту ночную беседу можно считать победой. Несмотря на то, что Элли знала, что между ней и Райли больше ничего не может быть, она все еще жаждала хоть какой-то информация о нем. – Однажды его сильно избили, – объяснил Брэн, пожав плечами, как будто это что-то обычное. – Сильно. Ему сломали несколько ребер и ногу. На него напали посреди ночи. Он попал в больницу и провел там какое-то время. Потом его смог забрать Дрю – он, наконец, заставил Хатча протрезветь и нашел нормальное место, где можно было жить. Но с тех пор Райли не может спать, если с ним в комнате кто-то есть, и ему нужно, чтобы дверь запиралась. Меня беспокоит, что, если с ним что-то случится, пока он взаперти, нам придется ломиться, потому что, уверен, он еще подпирает дверь стулом. Райли был мальчишкой. Одиноким. Напуганным. Насколько жестоким был тот инцидент, раз он до сих пор чувствовал потребность в защите? – А я удивилась, когда он сказал, что не будет ночевать у меня. Мужчина был так серьезен, она даже не подумала обижаться. Райли был таким грустным, как будто ему очень хотелось быть нормальным. Она сказала ему, что нет такого понятия как «норма». – Мне было любопытно, как ты восприняла это. Между прочим, я предлагал себя, чтобы взяться за тебя, – сообщил Брэн с усмешкой. – Думал, я подойду тебе лучше. Я бы остался в постели с тобой. Я любитель обнимашек. Какой ловелас. Но ее уже завоевал один Лолесс. В другого влюбиться невозможно. – Сомневаюсь, что это сработало бы. Только если ты не юрист. – Неа. «MBA».6 – Да ладно! Я удивлена. Она часто нанимала менеджеров с «МВА». Чаще всего это были люди с особым агрессивно-амбициозным типом личности. Консервативные, сдержанные. Брэн Лолесс был больше похож на тех, кому место на съемочной площадке. – Я пошел туда ради «4Л», – признал он. – Ради «4Л» или «Плана»? – так Элли про себя начала называть месть братьев Лолессов. Обязательно с большой буквы. Из того, что она увидела и услышала, можно было сделать вывод, что они работали над этим всю жизнь. Они придумывали схемы, соблазняли и использовали тех, кого нужно, с единственной целью в голове. – И для того, и для другого, наверное. Трудно судить, когда внутри пустота. Я не такой, как Дрю или Райли – я не могу заполнить ее какой-то идеей о возмездии, но им это правда важно. – А тебе нет? – утром она бы этого не сказала. – В какой-то мере. Мне важно знать, что люди, убившие моих родителей, не сделают того же с кем-то другим. Я хочу правосудия. Но Дрю и Райли редко задумываются, что останется каждому из нас, когда все это закончится. Будем ли мы все также близки? Не окажется ли, что мы упустили что-то важное, преследуя одну цель? – Я же говорила. «MBA» не склонны рассуждать как ты. Брэн улыбнулся, и его очарование усилилось. – Я получил дополнительное образование по психологии. Может, если бы мне не было нужно «МВА», я бы стал психологом или соцработником. Но, если бы моим заданием стал «СтратКаст», я был бы отличным сотрудником. Я мог бы попробовать себя в проектном управлении. И закрутить роман с боссом. Элли была рада вернуться к обсуждению актуальной проблемы. Почему-то общаться с Брэном было немного тревожно. И все же на такого симпатягу злиться невозможно. – Тогда мы бы работали в разных отделах. А Райли все же помогло то, что он работал непосредственно со мной. Однако я не упала к нему в объятия при первой встрече, вне зависимости от того, что он там себе напридумывал. Думаю, он выиграл в лотерею «Элли Стрэттон», только благодаря юридической степени. Брэн сел. – Дрю мог бы это сделать. Он мог попасть в отдел исследований и разработки. Увидев его в работе, ты наняла бы его в одно мгновение. Мы обсуждали все возможные сценарии. Райли настоял на том, чтобы это был он. И я думаю по большей части это твое влияние, даже больше, чем он признает. Мы все изучали тебя, читали отчеты. Райли стал немного одержим. Он прочитал о тебе все статьи. Еще бы! – Знай своего врага. Брэн взглянул ей в глаза. – Видишь? Вот об этом я и говорю. Я сказал одну вещь, а ты взяла и перевернула все. Я совершенно заворожен тем, как люди умудряются общаться, когда очевидно, что мы все говорим на разных языках. Значит, этот парень был философом. – Не уверена, что поняла, что ты имеешь в виду. – Я говорю одно. Ты слышишь другое. Каждый день я работаю в индустрии, которая заявляет, что якобы соединяет людей. Интернет, социальные сети – все это по идее должно объединять нас. Ведь в этом весь смысл, так? Вся эта боль началась, по-видимому, с того, что Бенедикт Лолесс верил, что сможет осуществить это. Его код помог сделать интернет более быстрым, безопасным.