– Могу. – Я закусила задрожавшую нижнюю губу. Уэст скрестил на груди руки и прислонился к стене около окна. Повешенные на веревочке глаза Бога застучали, подхваченные порывом ветра. Свет в его глазах темнел от шипящих в голове мыслей, которые снова напрягали его. – Ты должен рассказать им о праве, – сказала я. – Еще не хватало, чтобы они об этом узнали. – Какая разница. Они заслуживают правды. – Ты не понимаешь, – выдохнул он. – Понимаю. – Нет, не понимаешь. У тебя есть Сейнт. Теперь еще и Голландия. – Он сглотнул. – Но мы? Я, Уилла, Падж, Остер, Хэмиш… у нас есть только мы. – Тогда зачем принудил их? Уэст сглотнул. – Потому что не могу потерять их. И не могу потерять тебя. Мне хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему. Притянуть его в свои объятия. Но он выстроил вокруг себя высокие стены. – Я заберу право, – повторила я. – Чего бы это ни стоило. Уэст сделал шаг ко мне. Даже в холодной каюте я чувствовала его тепло. – Закончим с этим и после распрощаемся с Сейнтом. – Он взял меня за куртку обеими руками, удерживая на месте. – Обещай. Я взглянула в его глаза и проговорила без толики сомнения: – Обещаю. Двадцать шесть Вокруг «Мэриголд», словно мрачная бездна, простиралось черное море, сливающееся с безоблачным темным небом. Когда я поднялась из трюма, на квартердеке с мисками жаркого в руках сидели Падж и Остер. Корабль незаметно накрыла тишина, отчего казалось, что корпус, разрезающий волны, что-то нашептывал. Хэмиш спал в каюте экипажа с заката. Возможно, потому, что он до сих пор не решил, что делать с секретом, который хранил Уэст? Вопрос времени, когда Хэмиш расколется. Из тени на носу корабля доносился храп Коя. В лунном свете виднелись только его скрещенные ноги. Рядом со мной по палубе двинулась тень, я подняла взгляд: на грот-мачте высоко восседала Уилла. Она сидела на канате, запрокинув назад голову, и смотрела на звезды. Помедлив, я все же схватилась за крюки и полезла наверх, возвышаясь над «Мэриголд» под порывами холодного ветра, пронизывающего кожу. Уилла не обратила на меня внимания, когда я села рядом с ней. Ее длинные спутанные золотисто-коричневые локоны были заплетены в косу, отчего черты худого лица стали более суровыми. – Чего ты хочешь? – глухо проговорила она. Я обхватила рукой мачту и склонилась к ней. – Поблагодарить тебя. – За что? Вместе с ней я взглянула на небо, на котором, как легкий дым, вились облака. – За то, что отправилась на мои поиски. – Переполняющие меня чувства придали словам особую форму. Не знаю, заметила ли это Уилла. – А толку-то. – Я не собиралась просить его о помощи. Хотела сделать все сама. – Фейбл, мне плевать, – бросила она. – Ты все перевернула на себя. Как ты поступала и до этого. – Что? – Выпрямившись, я нагнулась, чтобы взглянуть ей в глаза. – Как только ты ступила на борт, мы только и выполняли твои желания. На самом деле выполняли и до того: почти все деньги растратили, чтобы приходить на Джевал. – Я никогда не просила вас об этом. – Какая разница? Пока ты была на том острове, Уэст не перестал бы туда приходить. После того как ты чуть не погибла по своей дурости, мы ждали у моря погоды и везли тебя в Узкий пролив, чтобы ты нашла Сейнта. – Я… Но Уилла не дала мне вставить и слова. – Когда и с ним все пошло наперекосяк, кто пришел и отодрал тебя от полы таверны? Я. Кто рисковал своей жизнью, чтобы отвезти тебя в Силки Бури? Все мы. – Вы не оказывали мне одолжение с «Жаворонком», Уилла. Если бы не я, то «Мэриголд» до сих пор стояла бы на якоре в Серосе без парусов. – Лучше бы так и было! – прокричала она. Лунный свет осветил ее лицо, и я заметила, что она плачет. Это не слезы злости. Это слезы грусти. Обреченности. – Если бы Уэст лишился «Мэриголд», то я смогла бы уйти! – Она подавилась плачем. – Но ты спасла ее. И я решила, что как только он распрощается с Сейнтом и будет с тобой, то я стану свободной. Но стоило нам проплыть через весь Узкий пролив, чтобы найти тебя, как ты начала заключать всякие сделки. Пошла своей дорогой. Будто для тебя ничего не имело значения. Мое сердце ушло в пятки: я осознала, что в какой-то мере она права. Я не учитывала, чего это стоило Уилле. Ни разу. Она рассказала мне, что наконец нашла способ уйти с «Мэриголд». Что нашла путь к своей свободе. А я, сознательно или нет, лишила ее этого. – Ты не сказала ему, что уходишь, так ведь? – спросила я. – Нет. – Почему же? Она фыркнула. – Ты не знаешь, каким он был раньше. Когда работал на Сейнта. Я думала, что как только мы распрощаемся с ним, Уэст, которого я знала, вернется. Но после того, как ты исчезла в Дерне, он снова превратился в того человека. Он… он будто испарился. – Я слышала о кораблях. Что произошло? – Какая разница? Это не мой брат. Это то, что создал Сейнт. – Она вытерла щеку. – Он был готов бросить все в Узком проливе, чтобы отправиться на твои поиски. Был готов поставить тебя превыше своей команды, – бросила она. – На что еще он готов пойти ради тебя, Фейбл? Я не знала, что она хотела услышать. И понимала ее. В ее глазах я превратила Уэста в того, кем его сделал мой отец. А в голосе Уиллы явно слышалось сожаление о том, что она пришла в таверну той ночью. Что попросила команду взять меня в их ряды. – Он неправ, что заставил вас поплыть в Скопление Юри, – ответила я. – Он боялся, вот и все. – Ты дала ему причину для волнений. – Она наконец взглянула на меня. Мы встретились глазами, в ее взгляде читалось множество слов, которые она не говорила. Правда. Именно поэтому Сейнт жил по своим правилам и привил мне их. Внизу открылась дверь каюты рулевого – палуба осветилась светом лампы. Из-под крытого прохода вышел Уэст, и даже с высоты мачты я заметила изнуренное выражение его лица. – Нужно поговорить! – прокричал он нам и затем посмотрел на квартердек. – Со всеми. Уилла всмотрелась в лицо брата, прежде чем слезть с каната и спуститься на палубу. Команда молча столпилась вокруг штурвала, перебрасывая друг на друга взгляды, а Уэст заправлял волосы за уши. Нервничал. – Мне нужно вам кое-что сказать. Все застыли в ожидании. – Когда Голландия приходила на причал, она забрала право собственности на «Мэриголд», – признался он на одном дыхании. – Она что? – Голос Паджа словно подменили. Он стал отчаянным. На глаза Уиллы снова навернулись слезы.