– Она не будет. Скарлетт быстро становится моей любимицей. – Мама… – снова предупреждает Бишоп, не сводя с меня глаз. – О, успокойся, Бишоп. Я о ней позабочусь. Он наклоняется и прижимается к моим губам. – До скорого. Затем он закрывает дверь и отступает назад. Лимузин трогается с места. – Ага, – я прочищаю горло. – До скорого. – Все будет хорошо, милая. – Скарлетт хлопает меня по ноге. Я улыбаюсь, глядя в окно. Не уверена, что все будет хорошо. Я только что оставила своих любимых парней один на один с опасностью, а сама сбежала и спряталась. Это казалось неправильным и противоречило всем моим убеждениям. Все мое существо кричало мне выпрыгнуть из машины и мчаться обратно к ним. Я не хотела сбегать. Я понимаю, почему это делают Тилли и Татум. Но не я. Что, если что-то случится с Бишопом? Мое сердце сжимается, а на коже выступают капли пота. Мне нужно отбросить все мысли о том, что Бишопу может угрожать опасность. Или, если на то пошло, любому из них. – Итак, – выдыхаю я, отгоняя навязчивые мысли. – Куда мы едем? Она смотрит на меня, отвлекаясь от своего телефона. – Всего лишь в Лос-Анджелес. Поверьте, если бы у ребенка был паспорт, мы бы улетели из страны. Она снова принимается стучать по телефону, в то время как лимузин везет нас к взлетно-посадочной полосе. С каждой новой милей мне все сильнее кажется, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. Откинувшись на подголовник кресла, я смотрю на Тилли, которая сидит напротив меня с ребенком на руках. До сих пор у нас не было возможности нормально поговорить – я ждала подходящего момента. Надеюсь, нам удастся сделать это в Лос-Анджелесе. Звучит рокот реактивных двигателей, и я достаю наушники, вставляю их в уши и набираю сообщение. Мы вылетаем. Я по тебе скучаю. Не дождавшись ответа, я включаю авиарежим и открываю Spotify. Нажав на «The Other» Luav, я погружаюсь в музыку. Нежная песня разбитого сердца. Я быстро добавляю ее в наш плейлист. Буду добавлять по одной песне в день. Нажав на повтор, я погружаюсь в сон под тихую мелодию. Глава 28 Мы направляемя к моему дому, я веду машину, Нейт на переднем сиденье, а Деймон позади. Мне не хочется там находиться – я знаю, что Хейл все еще там, – но нужно встретиться с папой и понять, что, черт возьми, происходит. – «Ламбо»? Серьезно? Нейт без конца трещит о моем подарке Мэдисон с тех пор, как мы выехали. – Да, серьезно, – невозмутимо отвечаю я. – Почему из-за тебя мы все должны выглядеть идиотами? На фоне этого мой подарок будет казаться дерьмом, не говоря уже о Хантере и Джейсе, и я слышал, что Сэйнт, Эли, Чейз, Брантли и Кэш тоже что-то ей приготовили. – Нейт, это не соревнование. – Еще какое соревнование! Ты же знаешь, я не люблю полумеры. Я вздыхаю, въезжая на свою улицу, и бросаю взгляд в зеркало заднего вида. – Bonum est tibi?[26] Спросить, в порядке ли он, – меньшее, что я могу сделать, раз уж он надолго с нами застрял. Я не до конца понимаю, как к нему относиться, но если бы не его связь с Мэдисон, я бы первый убил его за то, что он в нее стрелял. Но я не мог. В мире существует только одно чувство, способное превозмочь мою ярость. Она. Я не доверяю ему, я не могу. Я не доверяю никому за пределами своего круга. Он кивает, а затем отводит взгляд от окна. – Ne putes illa erunt discedite?[27] Спросить у меня, будет ли Мэдисон держаться в стороне, было само собой разумеющимся. Не нужно быть гением, чтобы заметить, что она не в ладах с собой. Я открываю рот, чтобы ответить, но Нейт усмехается. – Не-а! Он свободно говорит на латыни, как и все мы, просто выпендривается – как всегда. Я пожимаю плечами, подъезжая к дому. – Nos autem non scire nisi runs.[28] Потому что если она это сделает – я точно узнаю. Мама сожжет меня заживо. Я вылезаю из машины и, едва мои ноги касаются асфальта, слышу голос Хейл. – Биш? – О, черт возьми! Нейт захлопывает пассажирскую дверь и выпускает Деймона. Я поворачиваюсь к ней лицом и вижу, как расширяются ее глаза при виде Деймона. – Черт возьми, это он? Она провожает его взглядом, когда они проходят мимо нее и направляются к дому. Я закрываю дверь автомобиля. – Деймон? Да. – Я так много о нем слышала. Они зовут его Шестой. – Кто они? – прищуриваюсь я. Она скрещивает руки на груди, наконец подняв на меня глаза. – Все в Круге. – В Круге полно дерьма, и какого хрена тебе нужно? – Я пришла поздороваться и узнать, в порядке ли ты. Тебя не было дома уже… – Когда ты уезжаешь? – я поднимаю брови. – Эм, ну… – Нет, – перебивает отец, засунув руки в карманы и спускаясь с крыльца. – О чем ты? Я откидываю голову назад. Его рука ложится ей на плечи, и он притягивает ее к себе. – Она остается, сынок. – О, ты, должно быть, шутишь, – невозмутимо отвечаю я и ухмыляюсь. – С возрастом ты становишься все более дряхлым. Купился на нее, верно? А как же мама? – Сынок, в глубине души ты знаешь, что мы с твоей мамой уже давно не вместе. Ты уже достаточно взрослый. Проглоти эту чертову пилюлю, чтобы мы все могли двигаться дальше. Я бросаю быстрый взгляд на Хейл, а затем снова смотрю на отца. – Хм. Посмотрев в даль, я ухмыляюсь и поворачиваюсь к Хейл. – И какой же я на вкус? Она не раз брала в рот мой член. Папа усмехается, вытаскивает сигару и закуривает. – По-видимому, примерно такой же, как и я. Я с отвращением качаю головой. Он выпускает облако дыма.