— Кто тебя не стал слушать? — переспросил Рин. Дарт нахмурился, почуяв неладное. — С главой, — повторил он. — Да что не так? Рин замялся и растерянно почесал висок, не зная, с какой стороны подступиться к шокирующей новости. — Сегодня утром его тело выловили из Почтового канала. — Проклятье, — ошарашенно пробормотал Дарт, осознав: — Я говорил с самим Элом. Глава 19. Дом-на-ветру Здание домографной конторы показалось Офелии каким-то бездушным. Стены отражали голоса тревожным эхом, а зеркальные поверхности, коих здесь было в избытке, превращали окружение в холодное царство теней, что невольно улавливал взгляд. Вернувшись в кабинет, Рин первым делом приструнил Деса: тот имел наглость развалиться в его кресле да еще и закинуть ноги на стол. Их перепалку прервал Дарт, напомнив, что нужно немедленно направить следящих в Общину. — И кого прикажешь искать? — спросил Рин, усаживаясь в отвоеванное кресло. — Думаешь, после вас Элберт вежливо дожидается, когда за ним придут? — Как будто лучше ничего не делать! — парировал Дарт. — Следящие и без нас наведаются в Общину из-за смерти главы. А нам не нужно лишний раз напоминать, что в деле замешаны безлюди. В ответ ему раздались одиночные редкие аплодисменты. Конечно же, это был Десмонд. — Готов вечно смотреть на три вещи: огонь, воду и то, как господин домограф пытается остаться во всем белом. Снова печешься о репутации, дорогуша? Рин скорчил кислую гримасу. — Следящие нам не помогут, — вмешалась Флори, стоящая у окна. — Чтобы поймать Элберта, нужны не сила и оружие, а продуманный план. Не успел кто-нибудь ответить, как раздался звонок. Все разом покосились на телефонную трубку на стене, но хозяин кабинета уверенно направился к двери, бросив на ходу: — К нам пришел любопытный гость. Думаю, вы будете удивлены. Особенно ты, Дес! — Здесь что, есть дверной звонок? — Он и вправду был удивлен, хотя совсем другим. Пока Рин встречал загадочного гостя, Дарт и Дес обсуждали, как действовать дальше. Ничего дельного они так и не придумали. Рин вернулся в компании человека в элегантном костюме. Его представительный образ рушился благодаря верхним пуговицам рубашки — расстегнутым и освобождающим место для золотого шелкового платка, повязанного на шее. Офелия сразу узнала господина Гленна, чей платок-галстук наверняка имел родство с тем платьем, что одолжили Флори. В кабинете повисла неловкая пауза. Для всех встреча стала неожиданной, и только Рин самодовольно ухмылялся. — Вы приглашали меня на деловой разговор, а не в балаган, — капризно заявил господин Гленн и попятился к выходу. Замочный механизм тут же щелкнул, и Рин спрятал ключ в кармане брюк. — Но вам придется в нем поучаствовать, — сказал Рин спокойно, буднично, словно ему не раз доводилось держать собеседника в заложниках. — Разговаривать с нами приятнее, чем со следящими. Не находите? — Не пугайте меня следящими, — гордо задрав подбородок, заявил господин Гленн. — Я найду, как с ними объясниться. — Поверьте, мне известно то, что вы не доверите даже Освальду Тодду. Так, кажется, зовут вашего друга? Офелия вздрогнула при упоминании фамилии — и посмотрела на Флори, но не смогла уловить ее реакции, поскольку сестра отвернулась к окну. А вот Гленн сразу осунулся и помрачнел, словно Рин разгласил его главный секрет. Неловкую паузу прервал Дес. — Присаживайся, отец. Он сказал это не из вежливости, а скорее желая обозначить свое присутствие. Гленн одарил сына неприветливым скользким взглядом, а затем медленно, точно еще сомневаясь в своем решении, опустился на стул рядом с Дартом, который по-прежнему носил на лице карнавальный грим. Когда он по-шутовски помахал рукой и улыбнулся марионеточным ртом, Гленн отпрянул. — Ну-с, начнем! — бодро заявил Рин, как будто речь шла о веселом приключении. — Какой сорт табака предпочитаете, господин Гленн? Тот удивленно вскинул брови, явно не ожидая столь радушного приема. Это вселило надежду, что разговор пройдет в теплой дружеской обстановке. — Островной, — ответил Гленн и добавил с нескрываемым пренебрежением: — Сомневаюсь, что у вас найдется такой редкий сорт. Интонацией он подчеркнул слово «редкий», как и подобало вести себя тем, кому доступна роскошь, определяющая статус и состоятельность. — В нашем случае редкость сужает круг подозреваемых. — Рин хитро ухмыльнулся и переглянулся с Дартом, отмечая, что на одной из улик господин Гленн уже попался. — Что вы там бормочете? — спросил тот, начиная осознавать свое шаткое положение. Его настроение менялось стремительнее, чем положение маятника: от пренебрежения и раздражения до мрачной задумчивости, а затем в обратном направлении, с новым размахом. Рин, напротив, сохранял каменное спокойствие. — Мне известно о вашей дружбе с командиром следящих. Гленн бросил уничижительный взгляд в сторону Деса: — Это мой неблагодарный сынок рассказал? — Да я родился для того, чтобы отцу было кого обвинять в своих неудачах, — хмыкнул Дес, изогнув губы в подобии улыбки. Но по глазам видно, что ему вовсе не до смеха. Рин нахмурился, недовольный тем, что разговор свернул не туда. Он кашлянул, словно напоминая о себе, и продолжил: — Сейчас я обеспокоен судьбой одного дома, и знаете, что меня удивило? Ваш острый интерес к нему. — Чушь! — возразил Гленн. — Хотите сказать, что не слышали о безлюде в квартале Опаленных? — Рин вопросительно поднял брови. Атмосфера в кабинете накалялась и с каждой репликой домографа все сильнее стягивалась в узел напряжения. Кажется, Гленн тоже чувствовал это, а потому непроизвольно хватался за шейный платок, чтобы его ослабить. — Молчите, если хотите. Я могу еще многое рассказать за вас. Исправьте, если мои домыслы будут в чем-то неверны. Итак. — Рин деловито сцепил руки в замок. — Полгода назад ваш друг, Освальд Тодд, возглавил расследование гибели супружеской пары, которой принадлежал дом в квартале Опаленных. Дело быстро закрыли, потому что столкнулись со странным недугом, поразившим тех, кто исследовал место происшествия. О самом доме предпочли забыть, но слух о появлении нового безлюдя вышел за пределы служебных отчетов. Тодд не стал докладывать мне о своей находке, потому что вы условились сохранить ее в секрете. Вы обнаружили брошенного, неизвестного безлюдя, лакомый кусок для тех, кто жаждет наживы. И у вас появилась навязчивая идея. Вы даже посетили столицу, чтобы воочию увидеть индустрию, созданную Ризердайном. Вероятно, там вы узнали, что начать следует с заключения ценовщика. — И откуда же вы взялись, такой осведомленный в чужих делах? — У меня тоже есть ресурсы, господин Гленн. Возможно, вам не видно с ваших позолоченных башен, но вы — не единственный влиятельный человек в городе. В кабинете повисла напряженная пауза. Офелия впервые слышала, чтобы Рин кичился своим положением, но в роли властолюбивого, заносчивого богатея выглядел убедительно. Господин Гленн весь злобой изошел. — И почему же столь влиятельный мальчик не помог друзьям разобраться с арестом вашей общей подружки? — Этим он застал Рина врасплох, и тот помедлил с ответом. Едва на лице Гленна появилась торжествующая усмешка, в разговор вступил Дес: — У домографа другие связи. Ему не нужно держать при себе следящего, чтобы прикрываться им. Гленн выдал кислую гримасу, а Рин уже продолжал наседать: — На вашем счету несколько убийств, мошенничество и захват чужого имущества… Вы и дальше будете отпираться? — Заманили меня, сказав, что у вас интересное предложение, а в итоге устраиваете допрос, — сквозь зубы процедил Гленн. — А вы разве не заинтересованы в том, чтобы остаться на свободе? — притворно удивился Рин. — Как вам такое предложение? Гленн промолчал и нервно забарабанил пальцами по столешнице. — Предлагаю отхлестать его ремнем по губам, чтобы выбить признание, — выдал Дес, раскачиваясь на стуле. — Со мной это работало. Да, папа? И снова Гленн сделал вид, что ничего не услышал, словно считал сына пустым местом, не имеющим ни голоса, ни телесного воплощения. Продолжая сверлить взглядом Рина, он заявил: — Я расскажу, что пожелаете, но взамен попрошу кое-что, Эверрайн. После всех разбирательств и поимки настоящего преступника безлюдь станет моим. Я готов заплатить. — Дом не продается! — тут же воскликнула Флори. Рин поднял руку, призывая ее к молчанию, а затем неожиданно сказал: — Обещаю посодействовать. Флори ахнула и даже топнула ногой от возмущения, что их имуществом распоряжаются так нагло. Офелии бы стоило поддержать сестру, но она не стала вмешиваться. Фамильный дом не принес никому счастья. В нем происходили одни лишь беды. И раз господин Гленн добровольно хотел принять их на себя, не стоило ему препятствовать. — Надеюсь, слово домографа хоть что-то значит, — пробормотал он. Они пожали друг другу руки, тем самым скрепив договоренность, и Рин получил от Гленна что хотел, — признание.