Он кивнул и заговорил, больше не прерываясь и не используя лишних слов. Чету Гордер убили пары редкого яда. Смертельной дозой можно надышаться за час. Следящие обнаружили это при первом же осмотре чердака, когда несколько людей почувствовали недомогание. Позже им стало известно, что обнаруженный яд выделяется единственным видом ящериц, обитающих на самой южной границе. Следящие предпочли скрыть этот факт, потому что не смогли объяснить, откуда в Пьер-э-Метале взялась экзотическая рептилия. — Ниоткуда, — перебила Флори и подняла на домографа полный уверенности взгляд: — Яд источает сам дом. И наиболее опасное место — на чердаке, в хартруме. Рин одобрительно кивнул: — Да, Флориана. Я пришел к тому же выводу. Несколько человек, исследовавших место происшествия, обратились в лечебницу. Дело замяли, потому что следящие попросту не захотели рисковать своим здоровьем. — Но рискнули нашими жизнями, умолчав обо всем, — презрительно фыркнула Флори. — А вы еще верите в смелость и благородство следящих? — Я успела убедиться в том, что они даже слов таких не знают. Флори поджала губы, явно вспомнив какой-то эпизод из прошлого. Рин нервно постучал пальцами по столешнице и продолжил: — Исследуя чердак, я почувствовал симптомы отравления. Это не первый опасный безлюдь в моей практике. После нескольких неприятных эпизодов я перестал осматривать хартрумы, но здесь не смог бездействовать. Как итог — снова попал в лечебницу. Там и узнал, что за отраву получил от вашего безлюдя. Ящерного дома, если позволите, поскольку его второе свойство — регенерация. Он научился восстанавливать то, что является его частью: например, возвращать целостность разбитой посуде и мебели, — как сделал с буфетом. Правда, странно, что безлюдь не выбрал одну из вас своей лютиной. Сестры переглянулись, подумав об одном и том же. — Он звал, — ответила Флори. — Все время, что мы жили там, Офелия слышала голос на чердаке. Просто мы боялись туда заходить… — …и думали, что там призраки, — добавила младшая. Флори легонько толкнула ее ногой под столом, намекая на то, что необязательно рассказывать о таких глупостях. — Картина начинает проясняться. — Рин задумчиво погладил бороду. — Полагаю, о редком яде из безлюдя узнали именно от следящих, потому и решили охотиться на него. А вот какие у него могли быть мотивы, нам расскажет ценовщик. — Ценовщик? Из столицы? — пораженно переспросила Флори. — Да. Ризердайн направил сюда своего специалиста, чтобы он осмотрел безлюдя и установил, какую ценность тот представляет. Если поймем цель преступника, вычислить его будет куда проще. Тут Рин спохватился и вспомнил о времени. Карманные часы остались в костюме, и ему пришлось прервать разговор, дабы не опоздать. — Ценовщик приезжает сегодня. Я обещал его встретить и сразу отвезти в Ящерный дом, — пояснил он. — Вы не возражаете, если я приведу в ваш дом ценовщика? — Это уже не наш дом, — сухо ответила Флори. — Делайте, что считаете нужным. Рин пообещал прийти, как только появятся новости, сгреб бумаги в портфель, который в сочетании с его нынешним одеянием смотрелся нелепо, и ушел на поиски своего костюма. Визит в Дом-на-ветру не прошел даром, хотя обнаруженную деталь и уликой назвать было сложно. Безлюдь пропах табачным дымом, да таким резким и въедливым, что одежда пропиталась им. Дес точно определил, что это какая-то непомерно дорогая курительная смесь, сыгравшая роль приманки для Дома-на-ветру. Значит, кто-то тайно проник туда, не используя ключа. Трюк с приманкой знал ограниченный круг людей: Рин и Дарт открыли эту особенность; Флори и Десу довелось участвовать в задабривании домов; а Офелия внимательно слушала все их разговоры. О приманках также знал Мео. При жизни он был правой рукой домографа, а теперь эту негласную должность занимал Дарт. Как злоумышленнику стало известно о приманках? Самый очевидный ответ объяснял, почему первой жертвой стал Мео, — он владел важной информацией и выдал ее перед смертью. Предположение погрузило Дарта в мрачные раздумья. Он застыл в кресле и стал похож на готическую скульптуру в саду. Казалось, он даже не слышал, как Флори и Дес обсуждают дальнейшие действия, и не заметил, что друг ушел, чтобы проверить торговые точки, где продавали редкий табак, приходящийся по вкусу Дому-на-ветру. Оставалась слабая надежда, что эта ниточка приведет к личности злоумышленника. Вечером к ним наведался Рин, и едва он переступил порог, безлюдь загудел и затрясся так, что опрокинул стулья на кухне. Он и раньше резко реагировал на появление домографа, а сегодня его негодование было в два раза сильнее, поскольку Рин пришел не один. Его сопровождал мужчина средних лет в дорожном костюме и летней шляпе, которую он приветственно снял, представившись господином Лоуреллом. Внешность его более ничем не выделялась — самый простой и скучный тип, разве что взгляд цепкий и внимательный, будто все вокруг немедленно предавалось его экспертной оценке. Дарт проводил Лоурелла в библиотеку, где тот по-хозяйски развалился в кресле. Шляпу пристроил на кофейный столик, ноги в лакированных ботинках бесцеремонно закинул на другое кресло и молча стал разглядывать книги, будто для того сюда и пришел. Выдержав интригующую паузу, ценовщик откашлялся и заговорил: — Пару недель назад мне пришло анонимное письмо с деловым предложением. К нему прилагалось жалованье — сумма более чем внушительная, чтобы компенсировать безымянность заказчика. Впрочем, многие влиятельные люди предпочитают скрыть свою личность по самым разным причинам. Я хочу сказать, что меня не волновало имя, поскольку мне предлагали личную встречу в Пьер-э-Метале и даже предоставили билет на паром, что я расценил как проявление уважения и профессионального этикета. — Можно уже перейти к сути? — пробормотал Дарт, нетерпеливо постукивая ногой. Господин Лоуррел сурово воззрился на него. — Как вы уже могли заметить, господин… — он не вспомнил имени и просто сделал паузу, точно считал Дарта пустым местом, — я очень ценю уважительное отношение к себе, поэтому наберитесь терпения и не перебивайте. — А я напомню, что вы находитесь не у себя дома, пачкаете обувью чужое кресло и не вам устанавливать правила в моем безлюде, — голос Дарта прозвучал резко и твердо, будто вместо слов он бросал в ценовщика камни. — Мне уйти? — Лоурелл удивленно поднял бровь. Напряжение нарастало, и Рин первым принял срочные меры: — Дарт хотел попросить, чтобы вы обозначили главное. Ценовщик недовольно фыркнул, но все же убрал ноги с кресла и продолжил: — В Пьер-э-Метале я встретился с заказчиком, провел исследование — и, по его просьбе, в тот же день предоставил результаты оценки. Ящерный дом, как назвал безлюдь мой коллега, — он кивнул Рину в знак признательности, — мог быть использован, например, в качестве мастерской, если бы развил способности восстанавливать целостность предметов. Много на этом не заработаешь. Заказчику нужны были радикальные идеи. Исследование выявило, что по стенам безлюдя течет яд, который используют в производстве лекарств. Золотая жила, учитывая, что мы говорим о редком компоненте дорогого и востребованного товара. Я передал заключение лично заказчику и той же ночью отбыл в Делмар. — И вы не проверили регистрацию безлюдя? — прищурившись, спросил Дарт. Строгое лицо ценовщика исказилось недовольной гримасой: — Я не домограф, чтобы следить за правомерным использованием безлюдя, и не покупатель, чтобы переживать о чистоте сделки. — Зачем юлить? — фыркнул Дарт. — Могли просто признаться, что вам заплатили достаточно, чтобы вы закрыли глаза на формальности. Терпение ценовщика иссякало. Он многозначительно кашлянул, что прозвучало как предупреждающий выстрел перед стрельбой на поражение. — В чем вы хотите уличить меня, юноша? Ризердайн поручился за мою благонадежность. Вы хотите с ним поспорить? В библиотеке возникла неловкая пауза, которая могла бы разрастись до враждебного молчания, если бы Флори не вмешалась. Она попросила господина Лоурелла описать своего заказчика, чтобы нарисовать портрет подозреваемого. Ценовщик согласился, хотя предупредил, что у него плохая память на лица. Дарт принес бумагу и карандаш, Рин придвинул кофейный столик, Офелия переместила шляпу гостя на спинку кресла, освобождая место на столе. Все сгрудились вокруг Флорианы, наблюдая за тем, как на бумаге проявляется лицо. Судя по тому, как медленно и нервно двигалась рука, Флори сомневалась, что правильно передает внешность подозреваемого. Лоурелл начал с того, что человек выглядел весьма юным: лицо у него овальное, с детской припухлостью щек; глаза темные, слегка вытянутые и хитрые. Он остановился, заявив, что больше ничего особого в лице заказчика не приметил. Дарт попытался задавать наводящие вопросы, но его затея провалилась, потому что ценовщик отвечал примерно так: нос обычный, брови как брови, подбородок как у всех. Это окончательно вывело Дарта, и ему даже пришлось уйти из библиотеки, чтобы успокоить нервы. Тогда за дело взялась Флори. Ее тоже постигла неудача: ни волосы, ни прическу ценовщик описать не смог, поскольку заказчик носил шляпу. А затем Лоурелл принялся в деталях обрисовывать головной убор. Сразу стало очевидным, что на самом деле представляло для него интерес. Офелия услышала звон дверного колокольчика, а остальные даже не придали этому особого значения, продолжая заниматься своим делом: Рин — вносить какие-то заметки, Лоурелл — разговаривать сам с собой, а Флори — грызть карандаш. Звонок не повторился, из чего Офелия сделала вывод, что дверь открыл Дарт. Вскоре он и вправду появился в библиотеке с гостем. Одним присутствием Дес изменил обстановку: лучезарно улыбнулся, приветствуя всех, и плюхнулся в кресло рядом с Флори. Внезапно в комнате повисла тишина. Вначале Офелия не поняла, почему Лоурелл замолчал, однако по направлению его взгляда догадался, что его отвлек Дес. — Да вот же он, — растерянно пробубнил ценовщик, указывая на только что прибывшего. Дес посмотрел на Лоурелла как на идиота, а затем на Дарта, словно спрашивая, что здесь происходит. Немая сцена прервалась возгласом ценовщика: — Он! Точно вам говорю! Вот он, мой заказчик, только делает вид, что мы не знакомы. Как же так? Вся эта странная сцена казалась Офелии каким-то дурным и тревожным сном, когда ты не можешь понять, что за бред творится, но ощущаешь себя его неотъемлемой частью. — Это розыгрыш, да? — спросил Дес с рассеянной улыбкой, а потом, повернувшись к Рину, заявил: — Я так достал тебя тупыми шутками, что ты решил ответить мне тем же? Лицо домографа помрачнело. Вместо того чтобы ответить на очередной выпад приятеля, Рин обратился к ценовщику: — Вы можете точно назвать тот день, когда виделись с заказчиком? Лоурелл закатил глаза, отсчитывая дни назад, и чуть погодя с уверенностью назвал дату. С момента его встречи с заказчиком прошло около двух недель — за это время сложно напрочь забыть внешность человека, с которым вел переговоры. Вот, например, Офелия отлично помнила события того дня и даже фразу Дарта, когда они с Флори вернулись из таверны. Пока она определяла, на что способна ее память, разговор приобрел новый поворот. Рин поинтересовался у Деса, что тот делал тем вечером. — Это допрос? — удивился он. — Просто ответь им — и все, — попыталась успокоить его Флори. Незаконченный портрет на ее коленях очень напоминал Десмонда, разве что глаза были мелковаты, а щеки немного пухлее. Он всегда казался Офелии странным и скрытным, хотя этого было недостаточно, чтобы заподозрить его во всех ужасных преступлениях. Тем не менее Рин, Дарт и Флори смотрели на него с недоверием. — Да вы чего, серьезно?! — вытаращив глаза от удивления, воскликнул Дес. — Мы договаривались встретиться в таверне, но ты не пришел, — сказал Дарт. — Где ты был? — У себя наверху. — И не смог спуститься? — Представь себе! Я был не один… — Значит, она может это подтвердить? Десмонд задумался, нервно взъерошил волосы, а затем выдал: — Она замужем… так что вряд ли что-то расскажет. Все присутствующие уставились на Деса. — Что? — Он дернул плечами и, кажется, впервые смутился. — Что вы так на меня смотрите? А-а-а… все ясно… Я попал в тайное общество целомудрия, да? Он растерянно оглядел присутствующих; на него взирали вопрошающе, удивленно, строго. Офелии даже стало жаль Деса. Он явно не ожидал столкнуться с подобными обвинениями. — Вы что, реально меня подозреваете? — Нужно все проверить, — холодно ответил Дарт. — Так превратись в гребаного детектива и докажи, что я здесь ни при чем! — взорвался Дес и вскочил с места. Но выпад друга не переубедил Дарта. Лицо его приобрело какую-то невиданную доселе строгость, и он сказал: — Мы опираемся на факты. Тебя опознал ценовщик. Он видел тебя в тот вечер, когда ты по какой-то причине отменил нашу встречу. Ты повздорил с лютеном, которого через пару часов нашли мертвым. Ты зачем-то поджег безлюдя, хотя никто не просил тебя об этом. И наконец, ты один из немногих, кому известен трюк с приманкой. Достаточно? — Ты забыл добавить, что я сплю с чужими женами. Не подскажешь, за это четвертуют или вешают?