Раньше Флори не бывала здесь и теперь озиралась по сторонам, пытаясь запомнить ориентиры, чтобы выбраться отсюда самой. Старушка, шаркая впереди, постоянно твердила: «идти недалеко», а улицы становились все уже и грязнее. Наконец они остановились у арки, ведущей в глубину дворов с трехэтажными домами из серого камня. Флори догадалась, что они пришли в квартал рабочих. Его населяли строители, грузчики, машинисты и прочие трудяги, кто по долгу службы привык к серости и грязи, а потому смог обжиться среди них. Старушка протянула сухонькую ручонку, похожую на куриную лапу, и сказала, что дальше справится сама. Флори с радостью избавилась от корзины, но не успела и шагу ступить, как ее схватили за запястье. Она оторопело оглянулась. Старушка успокаивающе улыбнулась и разжала крючковатые жилистые пальцы: — Хочу помочь тебе за твою доброту. Флори проследила, как «куриная лапка» нырнула в карман пальто, а потом что-то заставило ее посмотреть в лицо незнакомки. В ее серых, почти прозрачных глазах будто клубился дым. — Я знаю, милая, в какую беду ты угодила… Тебе некуда идти, ты одурманена им. Но отныне у тебя есть безопасное место. — Дрожащая рука протянула ключ. — Возьми и спрячь! Флори попятилась и, едва шевеля губами, пробормотала: — Спасибо, не надо. — Возьми, — уже настойчивее проговорила старушка, хотя голос остался мягким и ласковым, как если бы она и впрямь разговаривала с ребенком. — Я не зову тебя с собой, потому что знаю: твоя сестра в его лапах, и вы заперты, словно птицы в клетке. Но когда почуешь опасность — беги от него! По ту сторону канала на склоне стоит деревянный дом, это ключ от него. На, возьми же! Старушка ткнула в руку острым концом ключа, приведя Флори в чувство. Она не заметила, как взяла его, только сжала пальцы и ощутила холод металла. — Береги себя, милая. Да пребудет с тобой Хранитель! Старушка нырнула в арку и скрылась, оставив Флори в полной растерянности. Еще с минуту она не могла сдвинуться с места, будто ноги вросли в землю, а тело перестало подчиняться. Слова незнакомки посеяли тревожное предчувствие, прежние страхи напитали его силой, и оно стало постепенно разрастаться внутри. Флори бросилась бежать и сама не поняла, как выбралась из лабиринта незнакомых улиц. Петляющая дорога привела ее прямиком к водонапорной башне, откуда была видна остроконечная ржавая крыша безлюдя. Безумным вихрем Флори ворвалась в дом, нарушив его спокойствие. Тяжело дыша, прокричала имя сестры. Заглянула на кухню — никого. Поднялась на второй этаж. Сердце екнуло в груди от вида пустой спальни. В коридоре Флори снова позвала Офелию. Самая дальняя дверь отворилась, из комнаты выглянул Дарт: — И зачем так кричать? — Где она? — Фе? — переспросил он растерянно. — Гуляет с Бо. Она тут же бросилась вниз по лестнице, через мастерскую во двор и резко остановилась перед стеклянными дверьми. Офелия бегала кругами по небольшой полянке, а Бо с задорным лаем носился следом. Она хохотала, дразня мячом, и ее смех был похож на дверные колокольчики: суетливый, звонкий и перескакивающий с ноты на ноту. Флори давно не видела сестру такой беззаботной и счастливой. С тех пор, как… Тут Офелия заметила ее и помахала, зовя присоединиться. Хитрец Бо улучил момент и, подпрыгнув, ловко ухватил мяч. Не желая нарушать их игру, Флори вернулась в дом, все еще трясясь от необъяснимой тревоги. Кем была та старая женщина — сумасшедшей или ясновидящей? Быть может, знакомой дядюшки Джо, желающей предупредить ее? Флори запустила руку в карман и стиснула ключ, словно надеялась выжать из него правду. Из вещей получаются лучшие держатели секретов. Ключ остался нем, погрузив Флори в мрачные размышления. Чтобы отвлечься, она занялась обедом. Кулинарная возня всегда успокаивала. Она не заметила, когда Дарт появился на кухне, поэтому испугалась его и выронила из рук деревянную ложку, которой размешивала суп; та нырнула в кипящее варево и скрылась под толщей золотистой чечевицы. — Кажется, нас ждет вкусный обед! — радостно воскликнул Дарт. — Да ты бы и сам справился, — едко подметила Флори, — ведь о твоих кулинарных способностях ходят легенды. Дарт изобразил на лице удивление, как бы говоря: «Правда, неужели?» Флори вытерла руки о фартук и пояснила: — Офелия нахваливала твою выпечку. — Выпечка — не суп, — усмехнулся он и уселся за стол. Флори обратила внимание на его руки, вернее, на наперсток, который он забыл снять. Дарт трактовал это по-своему и спросил: — Не против, если подожду здесь? Флори пожала плечами: — Это твой дом. Сиди где хочется. — Это мой хозяин, — поправил Дарт и отчего-то нахмурился. Она извинилась. Дарт ответил, что сегодня принимает извинения исключительно вкусной едой, и пришлось поскорее подать ему обед. Ставя перед ним тарелку, она заметила, что наперсток уже исчез. — Здесь двойная порция. — Значит, ты прощена дважды. Сегодня Дарт был поразительно мягок и учтив, словно пытался исправить вчерашний неприятный разговор или… Ключ в кармане платья добавил свою версию: «…чтобы усыпить твою бдительность, глупая!» Флори непроизвольно хлопнула себя по карману: «Замолчи!» Ключ словно стал занозой в ее теле: при каждом движении напоминал о себе, мешал и нервировал. После сытного обеда Дарт обрел прежнюю разговорчивость. — У меня появились кое-какие догадки. Хочу рассказать о них Рину. Упоминание о домографе отозвалось в ней приятным волнением. — А по нашему дому новостей никаких? — Ты не дослушала. — Он исподлобья посмотрел на нее, и его вид можно было принять за осуждающий, если бы не хитрая улыбка. Флори изобразила, что закрывает рот на замок. Тогда Дарт соизволил продолжить: — Сегодня вечером я встречаюсь с ним в таверне. Возможно, ты хотела что-то лично спросить у него? — Предлагаешь мне пойти в таверну? — ахнула Флори. О местных питейных заведениях ходила дурная слава. Дрались и крали там чаще, чем пили. Ни один выпуск городской газеты не обходился без новости о беспорядках в Хмельном квартале. Совсем не то место, где Флори хотела бы скоротать вечер. — Встреча пройдет в таверне моего друга. — Почему-то он решил, что это убедит ее. — Пожалуй, откажусь, — поджав губы, ответила она. Дарт что-то тихо пробормотал себе под нос, кажется, выругался, а потом, уже громче, сказал: — Слушай, Флориана. Мой тебе совет: если хочешь поскорее разобраться в ситуации, изволь смотреть дальше своего носа. Понимаешь? Она покачала головой. Нет. — Ладно, объясню на примере. — Дарт поудобнее устроился на стуле и продолжил: — Мышь прячется в норке. Все запасы съедены. Чтобы не погибнуть голодной смертью, придется выбраться из убежища. Да, возможно, ее поджидает опасность, но если мышь продолжит трусливо прятаться, то неминуемо умрет от голода. Чувствуешь разницу между «возможно» и «неминуемо»? Возможно, в борьбе за свое благополучие ты столкнешься с опасностью. Но если даже не попытаешься бороться, то неминуемо проиграешь. Флори не нашла что ответить, а просто застыла над раковиной, разглядывая растительные узоры на белой поверхности. Дарт был прав в одном: если она хочет поскорее решить проблемы, придется действовать самой. Ноги путались в полах длинного плаща, и Флори ужасно боялась свалиться, пока спускалась по лестнице. Она не привыкла носить такое старомодное одеяние, но Дарт нашел, как убедить ее. «Надевай! И капюшон тоже. Иначе Прилсы не обрадуются, если узнают, что учительница их дочери шляется ночью по тавернам», — подтрунивал он. Флори послушно закуталась в плащ, бурча себе под нос: «А зачем тогда вообще тащить меня туда?» Вопрос остался без ответа, да она и не рассчитывала на него. Офелия ждала у дверей. В глазах читалась ужасная обида. С самого детства она хвостиком следовала за сестрой, а если Флори упрямилась и не хотела брать ее с собой, начинала капризничать. Каждый раз Флори приходилось уступать лишь потому, что ее угораздило родиться первой, да еще и на семь лет раньше. Капризы Офелия уже переросла, стала хитрее и научилась манипулировать. Вот и сейчас она предприняла попытку добиться своего: — Можно с вами? — Целая библиотека в твоем распоряжении. Тебе разве будет скучно? — Мне будет страшно. — С тобой Бо, он прекрасный охранник. — Но… — Офелия замолкла, осознав, что ее манипуляция не сработала, и скривилась, будто лимон жевала. — Придется смириться, что тебя выбросило за борт приключений. — Дарт мрачно зыркнул на Офелию, рассчитывая убедить если не словами, то взглядом. — Никто не пустит тебя в таверну, потому что ты ребенок! Щеки Офелии вспыхнули от возмущения, но Дарт этого не увидел, уже устремившись к выходу. Прежде чем уйти следом, Флори утешающе улыбнулась сестре. Дверь захлопнулась за ними сама, а замочный механизм сварливо заскрежетал, вторя настроению Дарта. Тот жестом дал понять, чтобы Флори поторапливалась, и они зашагали в сторону водонапорной башни — это был кратчайший маршрут, чтобы добраться до Хмельного квартала. Долгое время оба молчали. Когда Дарт начал насвистывать какую-то веселую мелодию, Флори решилась заговорить. — Ты был с ней слишком груб. — А ты — слишком мягка. И кто из нас ее убедил? — Не убедил, а обидел. — Думаю, теперь ты легко внушишь ей, что я мерзкий тип. Ты ведь этого хочешь? Он остановился, чтобы понаблюдать за реакцией Флори. О его черные, как крепкий кофе, глаза можно было обжечься. Она первой отвела взгляд и ускорила шаг, будто надеялась сбежать от ответа. Дарт предпочел не гнаться и продолжил идти в привычном ритме, насвистывая мелодию. Так они добрались до аллеи каштанов, над которой висело облако медового аромата, в настоявшемся за день воздухе он казался почти удушающим. Дорога обрывалась у Черных ворот — последнего рубежа перед Хмельным кварталом. Флори нарочно замешкалась, позволяя Дарту первым пройти под кованой аркой, напоминавшей остов сгоревшего дома. Ворота обозначали границы увеселительных заведений: все, что дозволялось внутри Хмельного квартала, не должно было выходить за его пределы. С другой стороны стояла такая же арка, только белая, похожая на скелет огромного чудовища. Пару раз Флори видела ворота издалека; их пугающий образ так и засел в голове. Дарт бодро вышагивал впереди, словно гордился тем, что знает здесь каждый закуток. Только Флори подумала об этом, как он резко остановился посреди улицы. Она хотела спросить, в чем дело, но тоже увидела патруль следящих в конце улицы и замерла. По меркам завсегдатаев питейных заведений, время было раннее. Таверны только готовились к открытию, а значит, никто не успел достаточно опьянеть, чтобы устроить беспорядки. Следящие ждали момента, когда можно нагрянуть и загрести дебоширов. Флори была хорошо осведомлена о жизни Хмельного квартала, потому что на рынке рассказывали разное, и грязные новости — чаще всего. Сейчас блюстители порядка стояли на перекрестке и переговаривались со скучающим видом зевак, бесцельно шатающихся по улицам. Флори и Дарту следовало бы затеряться в толпе, а не стоять как два столба, ожидая, когда их обнаружат. Вычурный плащ, под чьим капюшоном Флори скрывала лицо, сам по себе служил сигнальной ракетой. Возможно, он и привлек внимание одного из следящих. Медленно, будто механическая марионетка, он повернул голову в их сторону — и вдруг сорвался с места. Если бы не Дарт, увлекший Флори за собой, она бы попалась в лапы следящего прежде, чем поняла, что происходит. Звук сигнального свистка прокатился над улицей и нагнал беглецов. Сердце заколотилось так сильно, что Флори почувствовала его всем телом: дрожью в коленях, пульсом в горле, шумом в ушах. В какой-то миг перед глазами потемнело, неприятное прикосновение вспыхнуло на коже и оборвалось, когда она вынырнула из забытья, оказавшись уже на другой улице. Сперва показалось, что они прошли сквозь стену, но, обернувшись, Флори увидела позади зеленую изгородь и следящего, что уже прорвался через заросли и снова приложился к свистку. Заслышав его, прохожие рассыпались по обе стороны дороги, чтобы пропустить беглецов и преследователя. Флори отвлеклась, едва не пропустив момент, когда Дарт нырнул в гущу людей. Его оклик направил ее, и она шмыгнула следом в узкое пространство между домами. — Нужно избавиться от плаща. Он слишком заметен, — тяжело дыша, пробормотала Флори.