— Действительно, мне он не нужен, — вздохнула я, — зато информация о том, где его можно найти, бывает иногда очень даже полезной. Я еще раз поблагодарила Кряжимского и нажала на газ. Начинался час пик, но мне удалось кружными путями добраться до Дома молодежи, где располагалось модельное агентство «Сириус», минут за пятнадцать. Еще через несколько минут с огромной коробкой шоколадных конфет под мышкой, прихваченной мной в супермаркете, я проследовала мимо зала, в котором вчера произошла эта трагедия, и ступила в широкий коридор. В него выходило несколько дверей, на каждой была прикреплена латунная табличка. Пройдя мимо двери с табличкой «директор», я остановилась напротив репетиционного зала. Постучав для проформы пару раз, я открыла дверь и оказалась в просторной комнате с большими зеркалами на стенах и с балетным станком. «Да, — подумала я, — для того чтобы несколько минут сверкать на подиуме, нужно ежедневно потеть у станка. Не позавидуешь их работенке». Зал казался совсем пустым, но из-за ширмы, стоящей в его дальнем конце, слабо доносились голоса. Я направилась туда, и навстречу мне, видимо, услышав, что хлопнула входная дверь, вышла высокая, на полголовы выше меня, жгучая брюнетка со стрижкой каре. Посмотрев со своих метра семидесяти трех на нее снизу вверх, я показала на «Никон», с которым почти никогда не расставалась (разве что не спала), и, широко улыбнувшись, произнесла: — Добрый день, я Ольга Бойкова, фоторепортер из еженедельника «Свидетель». — Там, где можно было не врать, я предпочитала говорить правду и на собственной шкуре убедилась, что это зачастую гораздо выгоднее. — Здравствуйте. — Брюнетка без особой любезности смотрела на меня. — Может, попьем чайку? — Протянув коробку с конфетами, я увидела, как загорелись ее глаза. Видимо, сладости и мучное были исключены из ее рациона. — А-а, сегодня можно, — махнула она рукой и взяла коробку, — проходите, у нас здесь девичник. Наташа, так звали брюнетку, познакомила меня с тремя своими подругами, сидящими на диване за ширмой. Улыбчивая шатенка Людмила, женственная, но немного манерная, с изнеженной грацией, точно я была мужчиной, протянула мне свою длинную руку. Я легонько пожала ее. — Я ваша поклонница, — приветливо сказала она. — Ваша газета одна из немногих, которые стараются выглядеть презентабельно. — Польщена, — ответила я на ее похвалу, которую, не скрою, слушать было чертовски приятно. — В ней нет ничего «желтого»… — хотела было продолжить петь дифирамбы Людмила, но субтильная Катя с поразительно правильными чертами лица и густыми русыми волосами, собранными на затылке в пышный хвост, не дала ей этого сделать. — И желтого, и зеленого, и розового, и голубого, — шутливым тоном произнесла она. У нее был по-детски звонкий голос и немного угловатые движения, что придавало ей неповторимое очарование юности. Одета она была подчеркнуто просто и стильно: темно-синяя облегающая блузка и черные клеши. На ногах — замшевые туфли. — Опять ты, Кэт, за свое! — сочла нужным назидательно попенять Кате черноволосая манекенщица, которую я встретила первой. — Оставь… Чем бы дитя ни тешилось… — усмехнулась та самая блондинка, которая рекламировала на последнем показе коллекции Замуруева понравившийся мне купальник. — Света. Ее короткие волосы были зачесаны назад. — Девочки, сейчас не время дурачиться, — серьезным тоном сказала черноволосая красавица Наташа, — во-первых, скоро Киселева придет, а во-вторых… — Мне хотелось бы с вами со всеми побеседовать на предмет вашей работы и… — я прочистила горло и только после этого выговорила: — трагической гибели Замуруева. Я окинула взглядом симпатичный кружок сразу переставших улыбаться и нахохлившихся девушек. — Прежде всего меня интересует ваша руководительница. Что она, кто она, ваши с ней отношения, ее отношения с Алексеем… — С Алексеем? — недоверчиво переспросила Катя, которая, видно, была моложе всех и держалась на удивление естественно. — Но вначале неплохо было бы организовать чай, вы как? — Я поняла, что взяла слишком официальный тон, и хотела исправить положение. — Чайник я уже включила, — сказала Наташа, которая действительно на несколько минут отлучалась в соседнюю комнату. — Так вот, давайте начнем с Киселевой Марины… — Я замялась, не зная, как отчество директрисы. — Рудольфовны, — помогла мне все та же живая и непосредственная Катя. Я одарила ее теплым, благодарным взглядом и уже вопросительно посмотрела на остальных. Я предоставила девушкам время собраться с мыслями. Закурила, предложила им свой «Винстон». Наташа поблагодарила меня и без колебаний взяла сигарету из протянутой пачки. За ней последовали Света и Люда. — Она у нас еще не курит, только карамельки сосет, — беззлобно подколола Катю Людмила в ответ на мой ворос, почему Кэт манкирует сигаретой. — А это, между прочим, в дальнейшем может отрицательно сказаться на ее фигуре, — приняла эстафету веселого подтрунивания Наташа. — Курение в этом смысле губительнее любого шоколада и карамелек, — надула розовые губки Кэт. Она задорно посмотрела на меня и рассмеялась. — Вот так мы и развлекаемся, — иронично подытожила Наташа. — А насчет Киселевой… Я, например, работой довольна, мне нравится стиль Марины Рудольфовны. Может, кому-то он кажется излишне резким, а по мне это лучше, чем заискивание и мягкотелость. — Ну, это ты так считаешь, — с вызовом сказала Кэт, — а мне, например, противно, когда со мной обращаются, как с цирковой лошадью. — А как же ты думала, милочка, — криво усмехнулась Наташа. — Не все коту масленица… — Да никакой масленицы не надо, просто в людях нужно прежде всего людей видеть, а не скот! — вмешалась вскипевшая вдруг Светлана. — Меня лично эта Киселева достала! Я заметила, что ее глаза горят настоящей злобой. — Это все потому, что ты двигаться толком не умеешь, — настаивала на своем Наташа. — Вместо того чтобы все на Киселеву валить, лучше бы перед зеркалом поучилась топать. — Не тебе судить! — взъерепенилась Света. — На себя посмотри: ты вся состоишь из треугольников и квадратов! Я видела, что ее бьет нервная дрожь. — Уж кто из треугольников состоит, так это твоя любимая Кэт! А еще эта… как ее… Терещенко. Помните, девчонки, какая она была грациозная? — Наташа захихикала. — Ты потому так говоришь о Лиле, что тебя вместо нее на первые роли взяли, а она, между прочим, человеком была! — выпалила Кэт. — Мы не о морали какой-то сейчас говорим, а о внешних данных и профессиональных навыках, — отчеканила Наташа. — И не забудь, прежде чем сюда попасть, я ой какой отбор прошла! А знаешь, благодаря кому Лилька сюда попала, а потом в передовики вылезла? — В темных глазах Наташи полыхнула ненависть. — Благодаря Замуруеву, — лениво произнесла все это время как будто дремавшая Людмила. — Вкус у Леши был чертовски испорчен… — язвительно сказала Наташа, — что неудивительно, достаточно посмотреть на его милую женушку. Помните, как она напилась на презентации летней коллекции, а потом скандал устроила, грозилась нас всех серной кислотой облить? Наташа судорожно захохотала, Людмила вымученно улыбнулась. Вначале я хотела вмешаться в разгоравшуюся ссору, чувствуя себя очень неловко — ведь это я затеяла разговор, который развел девушек по разные стороны баррикады. Но потом, естественно, в корыстных целях решила промолчать, надеясь, что из такого «обмена любезностями» смогу почерпнуть больше информации, чем из тихоструйной заунывной беседы. Обуреваемые страстями люди иногда, сами того не замечая и не желая, признаются в таком, что на десять романов хватит! Это был именно такой случай. — Че ты глаза на меня пялишь, невинность ты наша? — враждебно обратилась к удивленной Кэт разгневанная Наташа. — Или не знала? Да всем известно было, что Лилька ваша за Лешкой бегала, сбиваясь с ног, как говорится… — Ты сейчас об этом потому треплешься, что Лешка на тебя плевал, а вот Лильку по достоинству оценил, — вмешалась Светлана. — Ой, не тебе судить, сама на себя посмотри, давно ли Ложкин тебя пинком под зад… — Заткнись, корова! — неистово завизжала Светлана, у которой, по всей видимости, нервная система оставляла желать лучшего. — Думаешь, я не знаю, что ты с Гошкой… Наташа бросилась на Свету с кулаками. Такого я не ожидала и решила вмешаться самым серьезным образом. Но и другие девушки, точно вспомнив о моем присутствии, кинулись разнимать подруг. Лица у обеих едва не подравшихся девушек были красными, возбужденными. — Лучше я за чаем схожу, — приглаживая волосы, сказала успокоившаяся раньше Светланы Наташа. Она выскользнула за дверь. — Че у вас тут за шум? — На пороге стоял вихрастый светловолосый парень. Он усиленно ковырял в ухе. — Ничего, Серега, ничего. Киселева не пришла? — Людмила грациозно потянулась. — А то наши амазонки уже рвутся в бой. — Нет, не пришла. Сергей растерянно посмотрел на меня, потом на Людмилу, словно спрашивая у нее, кто это? — Знакомься, Сергей, — притворно важным тоном произнесла Людмила, — фотокорреспондент газеты «Свидетель» Бойкова Ольга. А это наш звукосветонепроницаемый Серега, — с юмором добавила она. — Очень приятно, конечно, — отозвался последний, — но я, кроме технических журналов, ничего не читаю. — Оно и видно, — задиристо усмехнулась Кэт. Сергей выглядел невыспавшимся и каким-то помятым. У него были узкие синие глаза под припухшими веками, прямые повисшие брови и небрежная походка. Джинсы обвисли на коленях, старая трикотажная майка казалась нестираной. — Ну ладно, дуй к себе, у нас тут девичник, — бесцеремонно сказала ему Светлана. — Знаю я ваши девичники. — Сергей плутовато усмехнулся и щелкнул указательным пальцем по шее. — Не суди по себе, — огрызнулась Светлана. — Это ты у нас, парень, выпить не промах. — Ну, салют! — Сергей дурашливо отдал честь и, развернувшись, вышел из комнаты. — Утомил, — простонала Людмила. — Куда теперь Наташка пропала? Иди, Кэт, проверь. Катя с неохотой поднялась со стула и направилась к двери, за которой исчезла Наташа.