— Это подруга Лили, можете поговорить с ней, а я, простите, занят. — Конечно, конечно, спасибо большое. — Ну что вы, не стоит благодарности. — Лев Леонидович мягко улыбнулся. Я подумала, что его галантность и хорошие манеры стоят, пожалуй, молодости ветреных юнцов. Подтянутый, элегантный Лев Леонидович — я была уверена — имел успех не только у дам своего возраста, но и у молодых леди. — Здравствуйте, — сказала я Соне, когда та спустилась в зал и подошла ко мне, — я фотокорреспондент газеты «Свидетель», мне нужно кое о чем вас спросить… — Привет, — непринужденно ответила та, принявшись разглядывать меня с детской непосредственностью. — Меня беспокоит отсутствие вашей подруги. — Лильки? — Именно. Вы узнавали, почему она не вышла на работу? — Не успела еще, — беззаботно сказала Соня. — А что такое? — У вас есть ее адрес? — ответила я вопросом на вопрос. — Вторая Дачная, знаете? Сойдете с троллейбуса, дорогу перейдете и в гору. Улица Лунная, слышали про такую? Почти до самого леса нужно дойти. Дом один, квартира двадцать четыре, первый подъезд, шестой этаж. — Спасибо большое. А вообще вы не заметили в ее поведении в последнее время чего-нибудь странного? Соня выпятила губы, сильно морща при этом лоб, и неуверенно пожала плечами. — Да нет, может, чуть более нервная стала, да она всегда чувствительной была… — Насколько вы с ней близки? — Ну, как сказать… — запинаясь, произнесла Соня, — пару раз устраивали у нее вечеринки — у меня-то родители, пару раз на проспекте в кафе сидели. — А когда вы ее видели последний раз? — Вчера в «Сириусе» показывали новую коллекцию… — Она внимательно посмотрела на меня. — Так вы же там тоже были, я помню ваш фотоаппарат на этом желтом ремешке. Я согласно кивнула. — Так вот там и видела, — продолжила Соня. — Не представляю, как она до дома добралась, может, на тачке, знаете ведь, во сколько все это закончилось. — У вас есть какие-нибудь общие знакомые, я имею в виду — мужчины? Может, она у кого-нибудь зависла? — предположила я. Соня недоуменно округлила свои и без того большие миндалевидные глаза. — Есть один, но не наш общий, как вы сказали, — в ее голосе мелькнула легкая укоризна, — а непосредственно ее. Не так давно у нее появился парень… Олег, кажется. Он встречал ее после работы. Но его неделю уже не видно. Я спросила у Лильки, где, мол, он и почему за ней не заходит, она ответила, что поссорилась с ним и знать о нем ничего не хочет. И все. Сколько я ее ни спрашивала, в чем дело, она ничего мне больше не сказала. — А как найти этого Олега, ты случайно не знаешь? — Лилька говорила, что у него в Крытом рынке отдел есть на втором этаже. — Спасибо. Если Лиля вдруг объявится, пусть позвонит вот по этому телефону. — Я достала из кармана визитку и, написав на обратной стороне номер своего мобильного, протянула ее Соне. — Это номер моего сотового. Только обязательно! — Хорошо. — Соня склонилась над визиткой. — До свидания, Лев Леонидович, — попрощалась я с директором. — Всего доброго. — он с непринужденным изяществом махнул мне рукой. — Надеюсь, вы нас еще посетите. — Непременно. * * * К вечеру ветер переменился и немного потеплело. Я опустила стекло, подставляя лицо свежему воздуху. Поток машин поредел, но до Второй Дачной я добиралась минут двадцать. У первого подъезда дома номер один какая-либо стоянка отсутствовала, а крошечный пятачок плотно укатанного газона, который использовался в качестве оной, был занят шикарным черным «БМВ» и «копейкой» неопределенного цвета. Мне пришлось сдать назад и пристроить свою «ладушку» у торца здания. Дом, где снимала квартиру Лиля Терещенко, действительно находился у самого леса, который начинался почти от подъезда и поднимался по крутому склону холма метров на триста до самой вершины. Я вошла в подъезд и нажала кнопку вызова лифта, который не только работал да еще, к моему удовлетворению, находился на первом этаже. Но сразу отчалить не удалось. — Погодите, не уезжайте, — раздался сзади запыхавшийся голос. В кабинку вбежал моложавый мужчина лет сорока в рыжей замшевой куртке нараспашку. Он был высокий и худощавый, с бородой и усами, которые уже давно нуждались в уходе. На его орлином носу поблескивали очки в тонкой металлической оправе. — Спасибо, — поблагодарил он и, посмотрев на меня, улыбнулся. — Вам какой? — Шестой, — ответила я. — Нам по пути. — Мужчина вдавил черный прямоугольник в панель и снова посмотрел на меня. — Классный у вас аппарат, — похвалил он «Никон», болтавшийся на моем плече. — Не жалуюсь, — улыбнулась я. — Вы что, профессиональный фотограф? — Я работаю в газете. — Ха, — усмехнулся он, — значит, мы коллеги, я тоже работаю в газете. — Вы, наверное, художник? — предположила я. — Ха, — он опять хохотнул, — как вы догадались? А-а, — он шутливо погрозил мне пальцем, глядя на меня поверх очков, — наверное, по моему экстерьеру, да? Я не успела ответить, потому что лифт завершил свое движение и распахнул двери. Художник галантно пропустил меня вперед и вышел следом. — Так вы к Лильке? — увидев, что я повернула направо, спросил он. Вообще-то он меня начал немного раздражать, нет, не беспардонностью, а скорее настырностью, поэтому я решила его подколоть: — А вот и нет, я в соседнюю квартиру. — Ха, — снова усмехнулся он, — вот это здорово, значит, вы ко мне? — С какой это стати? — Я уже была почти возмущена, еще, чего доброго, начнет приставать. — Потому что в соседней живу я, — невозмутимо произнес художник. — Тогда я к Лиле. Я позвонила в квартиру Терещенко, а художник сбоку от меня начал греметь ключами, отпирая свою дверь. — Лилька, наверное, еще на репетиции. — Он перешагнул порог своей квартиры, но дверь не закрывал. В квартире Лили была мертвая тишина, и я, надавив на кнопку, несколько секунд держала ее прижатой, прислушиваясь к веселой трели звонка. — Она скоро должна прийти, — сообщил художник. — Если хотите, можете подождать пока у меня. Да не бойтесь вы, я вас не укушу. У меня срочная работа: нужно сделать шарж на одного нашего крупного предпринимателя — его сотрудники заказали, — пояснил он, — на юбилей. Ну проходите, у меня мало времени. Он сделал шаг в сторону, давая мне дорогу. Ну не укусит же он меня, в самом деле, — я смело шагнула через порог. — Меня зовут Александр. — Художник запер за мной дверь и пригласил в комнату. — Ольга, — представилась я. — Ха, — непонятно по какому поводу хохотнул Александр, — замечательно. Присаживайтесь. Я огляделась по сторонам, примериваясь, куда бы можно было приземлиться. На диване лежала неубранная постель, а единственное кресло было завалено разнообразной одеждой. Наконец я заметила обшарпанный стул, на котором лежал лист ватмана. Я приподняла его, освобождая себе место, и положила на стол, поверх рулонов бумаги, акварельных красок, карандашей, фломастеров и баночек с гуашью. Александр, не обращая на меня никакого внимания, готовился к работе. Он достал со шкафа тубус, вынул из него лист ватмана и прикрепил к чертежной доске, сняв с нее предварительно несколько небольших эскизов, которые бросил на стол поверх остального хлама. Затем он достал из внутреннего кармана куртки фотографии полного лысоватого мужчины и прикрепил их в ряд к верхнему обрезу чертежной доски. Только после этого он снял куртку и, бросив ее на кресло, устроился за импровизированным мольбертом. — Александр, — спросила я, решив хоть как-то использовать сложившуюся ситуацию, — а вы хорошо знаете Терещенко? — Лильку-то? — не оборачиваясь от доски, переспросил он. — Она здесь уже полгода квартиру снимает. Нинка — хозяйка квартиры — переехала к своему хахалю в центр, а квартиру решила пока сдать. Александр быстрыми точными движениями сделал несколько легких эскизов в углу листа ватмана и, выбрав один, начал переносить его на большой лист. — Она ведь не замужем? — снова спросила я.