Повторить однажды уже виденную засаду? Чего может быть проще. Экипажи двух квадроциклов, вырвавшихся вперед, уложили, не мудрствуя, из ВСС. Дождались, когда обе машины пройдут ближний тоннель, скроются из поля зрения колонны и выйдут с другой стороны насыпи – и всадили в каждого короткую очередь. Секунда на выстрел, две секунды – четыре тела. Именно их нашли тогда у засидки Зоолога – и снова должны будут найти. Когда от срабатывания противотанковой у переднего БТР в дыму и грохоте отлетели передние колеса, Добрынин испытал чувство дежавю. Всё, как в прошлый раз. Вот только сейчас, как это бывает при классическом дежавю, он не пытается мучительно припомнить, когда же это было с ним, а знает точно. И все дальнейшие действия Даньки-младшего – тоже. Выстрел из РПГ по пытающемуся вырулить УРАЛу. Готов, горит. Следом – еще один, по плюющемуся болванками дымовых гранат броневику. Здесь Добрынин промазал, хотя и целил вроде бы четко. То ли рука дрогнула, то ли выстрел был наспех… Дымы накрыли насыпь, расползаясь в стороны; ревом терзая окрестности, стартовали вперед квадроциклы… И был момент, когда екнуло сердце – где же Данька, почему не бьет?! Вот уже квадры прошли дым и летят на полной скорости к засаде!.. И он ударил. Прямо в тыл развернутой бригаде. Грохнул слонобой Букаша – и передовой квадр улетел с насыпи в воду. Добрынин еще раз не торопясь оглядел место скорого разгрома Первой Ударной, скинул планшет, использованный тубус от РПГ – и, кивнув Юке, потопал к стоящему неподалеку КАМАЗу. Предпоследний пункт плана был выполнен. В ближайший месяц у Данила сотоварищи будет чем заняться. Столько всего навалится – только держись. Да и городок, начинающий уже заплывать в своем постапокалиптическом благополучии, встряхнут. Месяц до боевых действий в Сердобске. Месяц до встречи с Пауком. Месяц до завершения всей этой эпопеи. Пора заканчивать. Конечно, пора, кто бы спорил. Слишком надолго затянулось. Но перед тем у ДШГ стояла очень важная задача. Последняя, так сказать, финальный штрих – штурм подземных коммуникаций Убежища в составе объединенной бригады Фунтикова. Работа в закрытом помещении, накоротке, довольно сильно отличается от работы на открытой местности. Здесь и дистанции куда ближе, и тактические решения другие, и в работе с оружием есть нюансы… Выше скорость реакции, выше темп, сильнее поражающий эффект от применения… Та же граната, например, в комнате калечит гораздо сильнее и убивает гораздо эффективнее, чем на открытой местности. И прежде, чем лезть в пекло, нужно было подготовиться. Жизнь спецподразделения процентов на восемьдесят состоит из тренировок. Хочешь войти в ад и выйти целым? Изволь подготовиться. Иначе вынесут одним большим комком требухи и где-нибудь неподалеку похоронят. Именно этим они и занялись. В одном из областных поселков, безжизненном, как и многие другие, Добрынин нашел подходящее здание – целый завод с десятком огромных цехов. Чем не коммуникации Убежища? Вернувшись в город, собрал группу – и увел ее в полевой выход. И почти месяц они громыхали холостыми и орали «граната» и «осколки», тренируя и оттачивая. Сашка Рус не подвел – впрочем, когда такое вообще бывало? Полученные указания – подготовить группу материально и технически – выполнил с особым старанием, понимая, куда им придется сунуться. Обеспечил ДШГ и защитой, и экипировкой. Стоило это, конечно, немало, но богатства, если ты остался в живых, можно потом еще поднакопить. А дохлому тебе уже никакие богатства не пригодятся. Броня класса 6а – тяжеленые пятнадцатикилограммовые штурмовые бронежилеты 6Б43, выдерживающие попадание пули Б-32[68], выпущенной из СВД с расстояния в десять метров, прикрывающие не только тело, но имеющие и защиту плеч, паха, боков; шлемы – «Алтын», второго класса защиты, с забралом и бронестеклом, легендарный шлем, разработанный еще в Советском Союзе и использовавшийся спецподразделениями КГБ; гранаты – и Ф-1 и РГД-5, и «Заря», и дымы – в избытке. Дедушка Витт, взвесив собранный и укомплектованный комплект снаряги, только крякнул. Но промолчал, понимая, что все это действительно необходимо. Теперь это, пожалуй, была не ДШГ, а подразделение тяжелой пехоты, напичканное и бронированное до предела, что было вполне оправданным характером предстоящих боевых действий. То, что группа сдохнет раньше времени, Данил не опасался. Бой будет вестись в замкнутом пространстве, передвигаться на длинные дистанции не нужно, беспрерывное активное движение – не нужно. Рывок – остановка. Рывок – остановка. Но давить – придется. Давить, давить и давить. До тех пор, пока не размажешь противника по стенке. Соединенная бригада Фунтикова вышла из Пензы двадцать девятого октября. А тридцатого октября, после обеда, в Пензу вернулась ДШГ – Добрынин решил дать ребятам сутки на отдых. Отоспаться в своей кровати – что может быть лучше? А потом с новыми силами – в бой. Сам же он вернулся не столько чтоб отдохнуть, сколько повидаться со Сказочником и забрать необходимое из своей комнатушки в поселке энергетиков. Больше сюда он возвращаться не собирался. Встретились как стрые добрые друзья. Ивашуров, решивший остаться на зиму, заставший всю движуху с боевой подготовкой, и потому пребывавший в некотором обалдении, сразу же набросился на Зоолога с вопросами. И вот теперь Добрынин рассказал все от и до, в том числе и кульбиты со временем – знал, что у Сказочника наготове его тетрадочка. Да и отблагодарить хотелось за «Периметр» – Игорь Антонович тоже ведь клещами Секрет Великой Державы из себя рвал. А уж то, что от Ивашурова никуда не уйдет, в этом он был уверен. «Сказки Апокалипсиса» же… на то они и сказки, чтоб не очень-то им верить. – Вы, уважаемый Даниил, мне всю третью категорию этой историей испортите, – сказал Ивашуров. Он уже отбегал свое по комнате, вскидывая руки к небу и восклицая: «Как так!», «Фантастика!», «Не может быть!» и тому подобные реплики – и теперь, немного поуспокоившись, нерешительно держал в подрагивающей руке карандаш. – Это нельзя туда вписывать, уж слишком сказками попахивает. Сразу же дискредитирует самую правдивую категорию. Поэтому знаете… Не буду писать. Самая главная история – это та, где ваш покорный слуга очень важную лепту внес. Пусть она вот здесь останется, – и он похлопал себя по груди в районе сердца. – Как знаете, Игорь Антонович, – улыбнулся Добрынин. – Имеете полное право. А мне в свою очередь очень приятно, что сумел-таки и я вас впечатлить. – Да не то слово, не то слово… – покрутил головой Сказочник. – И что же вы теперь? Куда? – Я уже знаю, что Данила все-таки отказался от мести и ушел в аномалию, – ответил Добрынин. – Но Паук жив. В прошлой петле он ушел, но в этой – не скроется. Да и Фунтикову надо помочь. – Что ж… месть – дело благородное, – вздохнув, сказал Игорь Антонович. – «Аз воздам по заслугам его…» Апостол Павел. Однако, понимаете ли в чем дело, Даниил… Истолкование этих слов на самом деле немного иное, чем они звучат. «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию» – вот что они значат. Не мстите сами, возложите отмщение на Бога. Иначе… Результат может оказаться немного не тот, что вы ожидаете. Сейчас вы, я уверен, ждете этой встречи. Но убив своего давнего врага, исполнив месть… Уверены ли вы, что почувствуете тот восторг, то упоение, наслаждение местью, что так хотите испытать? – Вы мне сейчас отца Кирилла напомнили, Игорь Антонович, – помолчав немного, сказал Данил. – Тоже ведь предупреждал. Однако знаете ли… Данька – он, наверно, лучше меня. Он смог отказаться от мести. Но я – не могу и не желаю. Слишком долго я ждал. И Ивашуров, понимающе покивав, разговора на эту тему больше не заводил. Сутки на то, чтоб дойти до Сердобска, трое – чтоб сжать вокруг вокзала кольцо. Во всяком случае, именно столько времени понадобилось Фунтикову в прошлой петле. Наверняка столько же понадобиться и в этой. К этому времени детский сад будет находиться под контролем бригады – и вот только тогда Данька-младший сможет попасть внутрь. По-другому у него не получится. Рассчитал правильно. Трое суток ДШГ сидела за городом, за промышленной зоной машиностроительного завода, на окраине поселка Мазановка. Слушали доносящуюся сюда беспрерывную трескотню выстрелов, гулкое уханье тяжелых калибров, шипение и разрывы РСЗО… На исходе четвёртого дня, когда стрельба чуть приблизилась и стихла, Добрынин понял – уже скоро. Соединенная бригада сжала кольцо и готовит финальный штурм. И значит, именно в этот момент Паук должен покинуть Убежище и краешком промзоны выскользнуть из окружения, оставив за собой заслоны из личного подразделения. Кто-то лопухнулся и пропустил, не проявил должного рвения, не уследил за дырочкой. Ну да и ладно. На то мы здесь и стоим, чтоб дырочку эту заткнуть. – Ребята, следим. Следим за окрестностями в оба глаза, – в который уже раз обходя наблюдательные посты, предупреждал он. – Не спим. Спать потом будем. Любое шевеление, любая непонятка – сразу мне доклад! Упустим в этот раз – с концами. – Кого хоть ждем-то? – спросил Рус. – Много? – Любое движение, – повторил Добрынин. – Кто и сколько – я не знаю. Но вряд ли большая группа сможет просочиться… ДШГ сидела в большом двухэтажном особняке на самой западной окраине поселка. С востока – мешанина домов, сараев, заборов и двориков, идеальное место, чтоб уйти не попрощавшись. Но зато север, юг и восток – поля до горизонта. Любую букашечку видно, как на ладони. И садящееся постепенно солнце вряд ли могло помешать этому – рабочих ПНВ имелось достаточно, чтоб разглядеть эту букашечку даже в кромешной тьме. Пять часов вечера – ничего. Шесть часов – пусто. Солнце уже зашло, окружающие поля погрузились во мрак, но глаз, вооруженный ночной оптикой, видел прилично. Семь – снова ноль. Добрынин забеспокоился. Пленные показали, что Верховный ушел вечером, после того как понял бесперспективность дальнейшего сидения под землей. Пошел за подмогой. Так где же он?! Девять. И снова с наблюдательных пунктов доклад: чисто по всем направлениям. Добрынин к этому времени уже места себе не находил. Мысль о том, что он во второй раз может упустить Паука, была просто невыносима. Разве это тот итог, к которому он шел все это время?! Да, он помог младшему, помог людям Убежища найти новый дом… но ведь что-то же должно достаться и ему! А ему больше всего нужно одно – Верховный. Сначала – Паука! Потом – помочь Валентинычу уничтожить остатки группировки, зачистить всех до единого! Данька не только смог выйти в Ардым и остановить бронепоезд. Он смог запустить и «Периметр». Вместо Атырау теперь один огромный радиоактивный кратер, и те, кто сидит сейчас в Убежище – лишь остатки огромной организации, раскинувшей щупальца караванов на полстраны да на несколько соседних. Перевалочные базы не в счет, они очень быстро обособятся и станут обычными бандами. Еще и драться друг с другом будут за ресурсы и сферы влияния. За остатки ресурсов и клочки власти… С уничтожением головной базы заканчивалась и история развития и становления Берегового Братства. Надо, кстати, смотаться туда, поглядеть на дело рук своих… К одиннадцати часам Данил совершенно отчетливо понял, что он во второй раз упустил Паука. Каким-то непонятным образом – учуяв ли, или угадав наблюдательный пункт в двухэтажном особняке на окраине – Верховный ушел. Прошла уже и паника, прошло и желание лететь невесть куда, метаться по округе в поисках, ревом «Тайфуна» распугивая ночную тьму. В ступоре он сидел на чердаке перед оконцем – и в голове его неторопливо, вяло тянулись мысли. Он снова упустил, и мести его не суждено никогда сбыться. Данька смог отказаться от мщения, но не он, не Зоолог. Слишком много времени жил одной только этой мыслью. Двенадцать лет, отданные одной единственной цели. Двенадцать лет, подчиненные только одной задаче. Огромный кусок – просто выкинут, вычеркнут из жизни. Цель – его собственная цель, так нужная ему! – не достигнута. А значит, и время прошло впустую. Что же теперь? Снова искать Паутикова, рыскать по миру?.. Или попробовать последовать примеру младшего и начать новую жизнь? Может, все-таки прав Ивашуров? Понадеяться на Господа нашего, о котором у Добрынина было очень смутное представление, уповая на то, что скорая смерть настигнет Тарантула, и умрет он в мучениях, а не от глубокой старости?.. Но сможет ли он? Не выжжет ли его изнутри, не опустошит ли осознание того, что он не смог отдать долг за отца и мать, за семью, за Родионова, за Убежище?.. Не будет ли он всю оставшуюся жизнь жалеть о своем решении? Будет. И Добрынин понимал это четко. Упустив Тарантула, он словно подписывал себе приговор: поиски должны продолжаться. – Контакт, – пришло вдруг по связи. Говорил Дедушка Витт, занимающий южное направление Добрынин подскочил, со всего маху врезавшись шлемом в балку крыши, аж гул по всему дому пошел. – Где?!! – Южная оконечность поселка, двести метров, три человека. Техники нет, пешком. Они? Данил в три прыжка подлетел к снайперу, пихнул от окна так, что Виталий Анатольевич чуть со стула не слетел. – Ну ты потише, командир… – добродушно усмехнулся боец. – Смотри, а то костей не соберу… Лишишься снайпера в группе. Данил промолчал – дрожащей рукой он настраивал очки. Вот эта кнопочка – она за ближе-дальше отвечает, а вот эта – за ПНВ. Пискнув тонко, по-комариному, очки включились в ночном черно-зеленом режиме – и он увидел! Три фигурки, вынырнувшие из поселка и торопливым шагом удаляющиеся в восточном направлении. Две – большие, в скафандрах, явно видны общие габариты и мощные округлые мышцы. И одна – поменьше. Верховный?! Скафандры боевикам отдал, им в бой идти, а себе демрон оставил… Что ж, оно может так и правильно. Все недавние философские мысли, все наставления Сказочника мгновенно были забыты. Верховный должен сдохнуть именно от его руки, в ясном понимании, кто исполняет приговор! Зарычав от плохо сдерживаемой ярости, Добрынин толкнул раму, распахивая окно, и полез на крышу. Дедушка Витт, попытавшийся было цапнуть его за руку, только ладонь о боевую рукавицу ободрал. – Серега! Ты чего?! Куда?! – зашипел он, пытаясь остановить командира. – Один пойдешь?!.. – Скафандры в режиме энергозагрузки! – прохрипел Добрынин внезапно осипшим горлом, обернувшись и сверкнув на него зеленью подсветки ПНВ. – Тут все наши стволы бессильны! Только тридцатый! – Так давай УРАЛы пустим! Там есть автомат! – Они разберут машины по винтику! – Нам-то что делать?! – Ждать! – ответил Добрынин и прыгнул с крыши на землю. Плитка, покрывающая внутренний дворик, встретившись с полутора центнерами упавшей сверху боевой массы, не выдержала, треснула под ногами. Добрынин даже и не заметил этого – упруго толкнувшись, так что из-под ноги во все стороны полетели осколки, он стартовал и, с каждым толчком все больше набирая скорость, птицей полетел вперед. Организм пел от хлеставшего в кровь адреналина, тело словно раскрывалось, разворачивалось в предчувствии драки, проверяя электрическими импульсами каждую клеточку, встряхивая ее, готовя к предстоящему испытанию. Так, как сейчас, он не бывал готов еще никогда. Он прекрасно помнил, чем окончилась его встреча с Хасаном – ощущение полной беспомощности забыть сложно… Если бы не Шрек, майор расколол бы его голову, как арбуз. Так же как, за мгновение до того, расколол шлем уника. Однако Добрынин помнил и то, что он дрался в скафандре без батарей. И все равно почти взял Аббаса! По крайней мере, успел серьезно порезать. Ему б тогда время! Но сейчас… сейчас он обладал мощью не только равной, но даже и превосходящей возможности охраны Верховного. Скафандр увеличивал собственные возможности человека, а не равнял их друг с другом! И вот именно в этом и состояло его преимущество. Расстояние, что разделяло его с целью, мелькнуло за полтора десятка секунд. Бежал по полю, трава уже опала, но ночи еще были недостаточно холодны, земля не подмерзла, была мягкой, а шаги – не слышными. И потому заметили его в самое последнее мгновение. На ходу выхватив нож, Добрынин прыгнул метров за пять до цели – и пушечным ядром протаранил правого. Черный, получив удар, сравнимый с ударом туши несущегося куропата, вякнув, улетел куда-то во тьму. Будто тягачом с места сорвали. Ненадолго, опасным этот удар не назовешь, но должно хватить. Перекатившись колобком, Добрынин взлетел в стойку – а левый, разворачиваясь, уже вскидывал пулемет. ПКМ! Неприятно, но не смертельно, если в стыки не получить. Однако черный, похоже, метил именно туда – зрачок ствола уставился куда-то в шею, и Добрынин еле успел дернуться в сторону, уходя с вектора стрельбы. Противник реагировал, но запоздало – ствол пулемета все тянулся и тянулся за смещающейся влево целью и никак не мог ее догнать. И – поздно! Еще мгновение – и между ними оказался третий, человек в демроне, Верховный. Добрынин толкнул его на черного, стараясь при этом не повредить такую хрупкую без доспеха фигурку – и когда тот выронил пулемет, чтоб поймать высокое начальство, рванулся вперед и мимо головы Паука всадил клинок между шлемом и грудными пластинами. Сталь, пробив и кевлар, и кость грудины, вошла до самых боевых упоров. Человек хакнул, выдыхая, и завалился назад, утягивая за собой слишком сильно увязший клинок. Добрынин выпустил его, не желая тратить время вытаскивая из тела – и развернулся, пытаясь найти глазами второго мутанта. Вон туда улетел… Это не он там барахтается?! Верховный, понадеявшись, что его проигнорировали, попытался было подхватить пулемет – однако Данил словно бы между делом отвесил ему подзатыльник, чуть не сломав шею. Подожди, и до тебя доберемся, а пока оставим на десерт. Успокоив Паука, поднял ПКМ и, ухватившись за ствол, одним движением согнул в баранку. Чтоб не получить в спину, пока будет со вторым возиться. Пошарив взглядом по земле, обнаружил неподалеку и оружие второго охранника, утерянное во время полета. Таким же образом изувечил и его. Жаль ОРСИС, хороша машинка, но не время сейчас хабар собирать. После компенсируем. Ну и где же второй?! Должен же своего ненаглядного Тарантула беречь как зеницу ока! Черное пятно поднялось точно из-под земли – после удара охранник улетел в одну из ложбинок, щедро раскиданных по полю. Поднялось, увеличилось, приобретая человеческие очертания – и шагнуло навстречу. Данил не стал дожидаться, когда противник соизволит подойти ближе – четырьмя шагами сократил расстояние, на пятом плавно перетекая в стойку и бросая левую руку в чернеющее пятно шлема. Уж коль ножа больше нет – голыми руками придется. «Для того, чтоб вступить в рукопашную схватку, боец спецназа…»[69] И так далее. Хотя какие ж они голые?.. Два молота всегда при себе, правый и левый!.. Человек смахнул удар в сторону, ответил сам, стандартной двоечкой. Для затравки, словно проводя разведку противника. Добрынин сбил один за другим оба удара – и выбросил правую ногу вперед и вверх, целя в нижний край шлема. Накачанный под завязку организм двигался куда быстрее обычного, и потому черный просто не смог увидеть смазавшийся в воздухе удар. Будь Добрынин в скафандре без батарей – это все равно что в стенку лупить. Однако в этот раз было по-другому. Удар прошел, черного подбросило вверх и назад, запрокидывая голову – но затылочные упоры скомпенсировали и не дали носителю сломать шею. Кувыркнувшись через себя, он всем телом, плашмя, врезался в землю. Добрынин оглянулся мельком – Паук все еще валялся там, где свалил его богатырский подзатыльник. Ага, дожидается. Ладно, я скоро… Черный снова поднимался. На этот раз играть в бокс он передумал, сразу потянул из-за спины клинок, блеснувший тусклой зеленью в подсветке ПНВ. Медленно переступая, пошел навстречу, держа нож справа у пояса и чуть-чуть на отлете… и вот тут-то Добрынин впервые заподозрил, что дело не чисто. Никакой нормальный ножевик не будет держать нож у пояса. Только перед телом, может, чуть выше или чуть ниже… но не так, как этот. Что ж ты за охранник такой?! Или мужик тупо снайпер, и мы не тех берем?.. Черный, сблизившись, атаковал, целя в шею. Добрынин, поймав его левой рукой, чуть довернул, выкручивая наружу – и жестко пробил правой снизу вверх, в локоть. Против лома нет приема… если у тебя собственный лом не припасен. Только сейчас в роли лома – боевой скафандр. Бронированный кулак врезался в сустав, выламывая его наружу – и черный завизжал, выпуская нож и падая на колени. Следующий удар, в маковку, сверху вниз, массой всего тела, помноженной на дикое ускорение, которое выдали мышечные усилители, – вбил его в землю. Однако шлем остался цел – не так-то легко было расколоть его в режиме энергозагрузки. Добрынин оседлал тяжело ворочающегося и пытающегося подняться человека, подобрав нож, прижал клин лезвия к слабозащищенному участку на шее и, ударив по навершию рукояти, вогнал до самой гарды. Вот и второго упокоили. Теперь самое вкусное. Паук. Верховные лежал там же, где его оставил Добрынин – все еще не пришел в сознание. Данил перевалил его на спину, оседлал так же, как и предыдущего, усаживаясь на грудь, и дрожащей от нетерпения рукой сдернул вверх рыло противогаза. Вгляделся… и сжал челюсти, аж зубы заныли! Лицо под маской нисколько не походила на ту обезображенную радиацией морду, что красовалась на фотографии. Да и старше по возрасту, почти весь уже седой… Кто же ты, сволочь?! И почему оказался здесь? Выудив из подсумка бутылочку, Добрынин влил часть содержимого в рот человека. Не по вене – ну да ничего, сгодится. Подождал пару минут и несколькими оплеухами вернул разум в бренное тело. – Кто такой? Звание! Должность! Быстро и четко! – Подполковник Петрищев. Заместитель начальника службы тыла группировки Береговое Братство. Добрынин чертыхнулся. Это ж надо! На тыловика нарвался! – Где Верховный? Тарантул ваш! Где он?! – Остался в городе. – Почему? Ведь это он должен был идти! Не ты! – Никак нет. Верховный Главнокомандующий решил остаться на объекте. Сказал так: после того, как отработал «Периметр», на головной базе ничего не осталось. Это подтверждается отсутствием связи по спутнику. – Так почему он не ушел за подмогой? – А почему он?.. Нет. Решил остаться с группировкой, – повторил подполковник. – Есть возможность стянуть в город подразделения с перевалочных баз, поэтому решено было послать гонцов. Всего вышло четыре группы. – Кто-то прорвался? – Да. Вторая группа смогла пройти. Остальные – нет. Меня ты взял последним. – Почему же не связались с перевалочными базами по спутнику? – Интервал слишком короток. Время потрачено на попытки связи с Атырау. Следующий сеанс через неделю. Времени нет. Добрынин слушал и понимающе кивал. Эта петля чем-то отличалась от его собственной. В его времени Паук смог уйти – головная база осталась цела, и ему было куда возвращаться. Но в этой петле Данька смог пройти к «Периметру» и пустить ракеты. Видимо, из-за этого изменилось и решение Верховного, и он остался со своими, разослав гонцов с призывом о помощи. Но только ли этим отличались петли?.. Попробуй-ка сличить теперь. Однако это не столь важно. Самое главное – Паук был еще жив и сидел в Убежище. И не менее важно то, что одна из групп сумела просочиться. Теперь только один выход – додавливать. И желательно поскорее, пока в тыл не ударила подошедшая подмога. – Тарантул – в Убежище? – еще раз уточнил Данил. – Да. – Сколько ваших там осталось? – Точно не знаю. Когда я уходил, точных цифр еще не было. По прикидкам – сотни полторы.