– Вшит под кожу? И только?.. – недоверчиво уточнил Добрынин. Все это время он был уверен, что чип как-то соединен с мозгами – может, Профессор так говорил, а может, он и сам это додумал. Но чтобы вот так просто – этого он даже и помыслить не мог. – Никаких соединений с нейронами, никаких сложных операций на мозгах?.. – Да какой там… Сейчас таких технологий почти не осталось. Пластинку чипа можно просто к затылку приклеить, а можно и внутри шлема закрепить. Но тогда уник кто угодно может использовать… – Каков заряд батарей? – перебил Добрынин. С чипом ясно, но по скафандру были и другие вопросы. – Девяносто восемь процентов. – На сколько хватит? – Двое суток в режиме полной загрузки. – Что значит полная загрузка? Как она определяется? – Ты можешь гонять его в хвост и в гриву, использовать все возможности по максимуму, – ответил мужик. – Это и есть полная. А на половинной протянет неделю. – Каков весь функционал? – Восьмой класс защиты. Грузоподъемность до ста процентов – предельный вес, который ты сам сможешь поднять, и еще столько же сверху. Естественно, увеличивается сила удара или толчка… – начал перечислять боец. Добрынин все это помнил достаточно смутно и обновить информацию не мешало бы, а потому слушал очень внимательно и так же внимательно наблюдал за мужиком. Тот бледнел все сильнее, но пока держался… – … система постановки дымовых завес в ранце. Тепловизор. ПНВ. Бинокль-дальномер. Радиостанция. Система дыхания с замкнутым циклом. Противогаз. Фильтры, кстати – тоже в ранце жизнеобеспечения. – Всё? – Еще автоматическая аптечка есть. Реагирует на скачкообразные изменения самочувствия и вкалывает необходимый препарат. Теперь всё. – Какие препараты? – тут же отреагировала Юка. – Стандартный боевой набор: противошоковое, мощное обезболивающее, противорадиационное. – Противошоковое – что? Какой препарат? – Адреналин. Добрынин усмехнулся. Этого добра и своего до макушки. – Хорошо. Как с ним работать? Как всем этим управлять? – Пульт управления в броневом щитке на левом предплечье. Там все ясно. Называется – «интуитивно понятный интерфейс», – выдал мужик умное словосочетание. Добрынин, осознав сказанное, только крякнул. Двенадцать лет носил он свой уник, и хоть бы раз подумал о том, что в броневом щитке на левом предплечье сосредоточен весь центр управления скафандром. Ладно. Теперь-то уж мы с этим разберемся… – Как открыть? – Откроется сам в режиме энергозагрузки, только руку поднеси. – Сколько таких в бригаде? – Три. У меня, у командира и у Профессора. – Командир кто? Майор Хасан? – Да, он. Пожалуй, всё. Что нужно было, он узнал. Можно отпускать восвояси… Добрынин вытащил нож и чиркнул блаженно улыбающегося человека по горлу. Перевернул на живот, прихватил волосы на затылке, прощупал – и удовлетворенно ухмыльнулся. Вот он, на месте… Чип-ключ оказался плоской круглой пластинкой миниатюрных размеров. Нет ничего проще прикрепить к затылку медицинским пластырем или даже засунуть под кожу. И Данил, рассматривая его, постепенно понимал, что полный функционал комбинезона мог быть доступен ему с самого начала и все эти годы, стоило лишь озаботиться вопросом еще тогда, когда впервые надел его на себя. Но тогда было совсем не до того: гибель Сашки, спешка, погоня, думы об Убежище… А с другой стороны, даже и обладай он полным функционалом уника – ненадолго это. Батареи-то нужно где-то заряжать. Вот и сейчас… Заряд почти сто процентов, но расходовать его нужно максимально экономно. Пожалуй, Юка права. Все что есть – оставить на штурм Убежища. В мясорубке подземных коридоров скафандр пригодится как нигде более. На то, чтоб содрать уник и прикопать тело, заметая следы, ушло минут пятнадцать. Как раз и борт-два подошел, петляя между холмиками и оставаясь вне видимости со стороны поселка. Погрузились. Добрынин, поднявшись на холм, осторожно выглянул – бригада дочищла козыревских. Бой шел уже в самом позиционном районе, в окопах, а значит, недолго им осталось. Впрочем, и они тоже поработали на славу – танк и два броневика дымили черным жирнющим дымом, а на поле тут и там лежали тела бойцов Первой Ударной. Если пехота врылась в землю – ох и тяжело ее оттуда вытащить. А козыревские накопали блиндажей мама не горюй. Кинув последний взгляд на бойню, Добрынин развернулся и потопал к подножию холма. Первый пункт плана был выполнен – и он, пожалуй, мог бы с уверенностью сказать, что выполнен блестяще. Сигнальную ракету пустили на рассвете тринадцатого июня. Никакого труда это не составило. Оставив ДШГ за городом, Добрынин с Юкой, выдвинувшись в район заправочной станции – той самой, где очень скоро взорвет подарок Бабаха Сашка, – и, укрывшись в домишке на краю частного сектора, Данил долбанул из дробовика сигнальным патроном. Стрелять пришлось через пятилитровую пластиковую бутыль и внутри дома, разобрав полметра чердачного перекрытия и крыши, чтоб предельно минимизировать звук выстрела. Получилось. Правда, бутылка, как он того ожидал, почти не сработала, но должна была сработать стрельба в закрытом помещении, хоть немного приглушив грохот. До войсковых еще докатится, а вот до Убежища может и нет. А даже если и дойдет – что с того? Уж по крайней мере караул Убежища точно насторожит. Стрельнули – и скоренько сделали оттуда ноги, чтоб не нарваться на возможную разведку от войсковых. Оставшиеся две недели до начала июля они снова готовились. Отогнав броневики к заводским, Добрынин сделал подробные указания, что и куда докрутить и привернуть. Даньке нужна будет чрезвычайная огневая мощь, так почему бы в дополнение к уже имеющемуся тридцатимиллиметровому автомату и ПКТМ не поставить еще и АГС? Тем более, что такие модификации, устанавливаемые чуть ли не штатно, нашлись у генерала… А кроме того – КОРД со спаренными коробами, для ведения огня вручную, высунувшись с верхнего люка? И в довесок еще ПТРК прикрутить. Приварили дополнительные кронштейны по правому и левому борту, на которые и вывесили допвооружение как на пилонах вертолета. То, что у пушки появится слепая зона – не беда, это временно. Потом, если Данька захочет, все это безобразие он сможет снять. А пока, для скачкообразного увеличения огневой плотности – пусть будет. Неделю на подготовку броневиков, пару дней на загрузку припасом: МВД, патроны, ИРП, противогазы и ОЗК, вода… Людям Убежища на первое время потребуется минимальный набор. Хотя наверняка что-то будет и в самом поезде. И еще пару дней Данил потратил на то, чтоб заново познакомиться со своим новым боевым скафандром. Ну, как – новым… Скафандр оставался прежним, разве что некоторые узлы получилось поменять, сняв их с трофейного. Но вот то, в каком качестве он теперь выступал… Это было не просто запредельно. Это был восторг в чистом виде. Профессор когда-то довольно пренебрежительно отозвался об унике без энергопитания, и лишь только теперь Добрынин смог его понять. Как вам, например, возможность, выдержать прямое попадание двенадцатого-четырнадцатого калибра?.. А возможность сигануть с места метров на семь, а с разбега – и того больше?.. Бежать со скоростью порядка сорока[67] километров в час – причем не короткое ускорение, а достаточно долгое время?.. А ударив бронированным кулачищем, словно кувалдой, пробить кладку в два кирпича или расколоть надвое кусок пусть и не армированного, но все же – бетона?.. Скрутить в бараний рог железный лом?.. И наконец Данил понял, почему Профессор, рассказывая тогда об унике, оперировал такими понятиями, как «проценты». Комбинезон имел не фиксированную величину грузоподъемности или скорости, а отталкивался от возможностей именно своего носителя увеличивая их в разы. На практике это значило, что более тренированный человек, надев скафандр, будет сильнее и быстрее, чем менее тренированный. И вот это уже было очень и очень важно. И это – только скоростно-силовые качества. А ведь был еще и шлем, с его умными прибамбасами и ранец жизнеобеспечения. Повинуясь управлению с предплечья, уник включал-отключал ПНВ, тепловизор, дальномер, бинокль, который давал приближение куда большее, чем старина «Юкон», мог переходить на замкнутую систему дыхания или работу от фильтров, выводил на внутреннюю проекцию очков информацию о проценте заряда батарей, температуре окружающей среды, влажности воздуха, скорости ветра, угловую скорость цели… А еще – работал как баллистический калькулятор, выдавая поправки для стрельбы, достаточно было лишь доввести калибр и параметры системы оружие-патрон. Винторез в таких условиях превращался в боевую единицу, бьющую без промаха практически на предельную дальность. Хреново то, что режим работы с полной нагрузкой резко ограничен, не зажируешь… Но тем не менее, даже с этим ограничением скафандр становился чрезвычайно грозным оружием. Боевая единица сама в себе, средневековый рыцарь, который и без поддержки пехоты или лучников мог настрогать в опилки кучу народа. Тем более, если внутри доспехов умелый и тренированный воин. К Ардыму они подошли первого июля. Уже прошла война в Сердобске, уже договорился о мире Хасан, вероломно держа за спиной нож. Уже ушла экспедиция. Уже началась операция против оставшихся в Убежище людей… Добрынин помнил все это. Внутри него словно работал метроном, отстукивая и отстукивая мгновения. Тик – подошел второй ударный бронепоезд. Так – обрушил на Убежище ливень свинца и смерть. Тик – погиб Герман. Так – Плюшкин. Тик – ушел в аномалию Полковник. Так – Убежище взято, и у расстрельной стенки стоят ненужные Братству люди… Все это только добавляло ему ненависти, заставляя сжиматься до судорог кулаки, однако Данил понимал, что исправить и помешать не сможет. Как и Полковник, он жертвовал сейчас большим ради меньшего. И если Родионыч чувствовал при этом хотя бы десятую долю того, что чувствовал сейчас Добрынин… можно было только головой покачать в безмерном уважении к этому стальному человеку. Точной даты прохождения бронепоезда у Добрынина не было, и потому отработать на станции нужно было побыстрее. Правда и работы той… Привести броневики, спрятать внутри здания, организовать караул, чтоб до поры до времени залетный бродяга не влез и внезапно не разбогател до безобразия. Хотя – бродяг в этой местности, все еще фонящей радиацией, не наблюдалось. И тем не менее слишком много стоит на карте. Нельзя ошибиться. Он начал было продумывать, как объявиться перед своим младшим «Я» – очень хотелось помочь Даньке в организации засады и уничтожении бронепоезда – однако столкнулся с внезапным препятствием в виде своей дорогой и ненаглядной жены и боевой подруги. – Не надо этого, Дань. Я не хочу, чтоб ты с ним встречался, – услышав об этом его намерении, попросила она. – Да ты что, солнце?.. – опешил Данил. – Почему? Это ж… Это ж, можно сказать, брат младший! – Я не хочу, чтоб ты с ним встречался, – упрямо повторила девушка, глядя в сторону. Добрынин совершенно озадачился. Почему так? Почему такое тихое, но категорическое неприятие? Может, есть какая-то тайна?.. Но какая?! Он помолчал немного, собираясь с мыслями, чтоб еще раз попытаться объяснить ей или понять самому. И вдруг… сообразил. Девушка не хотела, чтоб он встречался не с ним. Она не хотела, чтоб он встретился с ними… – Юк… Ну что ты… – растерянно улыбнулся он. – Ревнуешь? Она молчала. – Я же только тебя люблю, – притянув ее к себе, сказал Данил. – Ну ты чего в самом деле. Мы с тобой десять лет вместе… К тому же – они не мои. Они – его! Если живы, конечно… А вот ты – моя. – И все равно… – уткнувшись ему куда-то в шею, пробормотала девушка. – Не надо, Дань… И Добрынин, помолчав немного, был вынужден уступить. Да и в самом-то деле… Как-то слабовато он представлял себе эту встречу. Ты… и ты. Как вести себя? О чем говорить? Постоять, переминаясь с ноги на ногу, хлопнуть друг друга по плечу и разойтись? Или сесть и выпить водки – вспомнить родных и близких, помянуть Убежище? Да ну, бред, господи… Он давно уже это пережил. Ему не надо. А Данька… У него новая жизнь впереди. Новое Убежище. Таким образом, по бронепоезду Данилу-младшему предстояло работать самому. Однако Добрынин не оставил его без подстраховки – километрах в трех от станции на спешно откопанном НП засела бронегруппа на сработанных заводскими УРАЛах и «Тайфуне». Если что – уж там как-нибудь объяснимся. Но это – на самый крайний случай, буде события примут совсем уж нехороший оборот. А до той поры – ждать. Ждать и наблюдать. Само появление людей на станции он проворонил – отвлекся на минуту, принять от Юки разогретую на таблетке сухого горючего банку с тушенкой. После уже глянул – а у домика куча народу. И быстро-быстро шуруют, внутрь забираются. Данил принялся было ощупывать биноклем окрестности – в чем дело, к чему спешка? – и вдруг вспомнил: мутанты. И точно. Спустя недолгое время откуда-то с полей к станции приперлись три куропата и преследуемый ими горыныч, – и пошла потеха: клочья шерсти, рев, кровища… Даже имея два БТР, связываться с ними не хотелось, и ребята благоразумно затихли, пережидая где-то внутри домика. Оно и правильно. И патроны целее, и здоровье все при тебе. Дальше началась судорожная работа. Фигурки копошились на железнодорожной насыпи, на станции, на прилегающей местности. Минировалась ветка, откапывались засидки для снайперов в полях, позиции для пулеметов. Судя по всему, Данька решил сделать ставку на МВД, и Добрынин полностью одобрял его действия. При столь малом количестве бойцов средства минирования становятся не просто необходимы – незаменимы. Первым ударом накрыть так, чтоб все мысли об успешном сопротивлении выбить, чтоб человек пару раз под себя жижей сходил. Статистика такова, что при попадании в грамотно построенную засаду подразделение неизбежно гибнет. Полковник рассказывал, что в первую чеченскую компанию до восьмидесяти процентов потерь наши войска несли от засадных действий. Оно и понятно. В ситуации, когда все условия диктуешь ты, когда выбрал местность, продумал и увидел судорожные метания попавшего в мешок, когда понял его действия и загодя подготовил ответ – шансов у противника просто не остается. Так и получилось. Бронепоезд появился на следующий день. К этому моменту все было подготовлено, и прием удался на славу. Не доходя совсем немного до станции, поезд встал – в этом месте еще с вечера фигурки копошились очень уж усердно – и Добрынин, наблюдая в бинокль, догадался, что пути там частично разобраны. Сразу же вслед за этим паровоз и тыльные вагоны полетели под откос – рвануло крепко, тротила ребята не пожалели. Вместе с паровозом слизнуло с насыпи и две боевые платформы – сцепка не была нарушена, и паровоз, кувыркнувшись вниз, просто утянул их за собой. По теплушкам прошлись броневики – вагоны были хоть и бронированы, но тридцатка все же смогла найти слабые места. Не удержала эта броня и кумулятивный заряд РПГ – и один из вагонов был выжжен изнутри быстрее, чем люди успели выбраться наружу. Впрочем, тем, кто вылез, тоже пришлось не сладко: попрыгавшие из теплушек бойцы сразу же попали под первую волну – насыпь буквально вспухла распустившимися вдоль всего бронепоезда бутонами взрывов. Не давая опомнится, со станции застучали пулеметы – огонь велся вдоль состава, пули косили людей по двое, по трое за раз. Люди залегли, пытаясь рассредоточиться, уйти под колеса или вообще свалить с насыпи – и здесь отработали заряды второго эшелона, внося еще больше хаоса и разрушений. Стрелки с полей тоже не зевали – бойцы Братства умирали от их огня со скоростью десяток человек в минуту. Где-то там, на отдалении в километр, работал и Дедушка Витт. Завершилось все довольно скоро. Финальным аккордом прошло подавление двух хвостовых вагонов, где засели остатки живой силы противника. Один из них зачистили парой кумулятивных выстрелов РПГ, второй – просто подорвали со всем содержимым. На этом бой и закончился. Глядя, как из двух центральных вагонов выводят напуганных людей, Добрынин испытал огромное и ни с чем не сравнимое облегчение. Чувство было такое, будто исчез огромный камень, могильная плита, все это время висевшая над головой. То, к чему он шел, начало исполняться. Люди Убежища – пусть и не в его петле, а здесь – спасены. Десять лет жизни, положенные на это, прошли не зря! Теперь Даньке нужно отвести их в Новое Убежище – и затихнуть до осени. Впрочем, им будет чем заняться. – У нас теперь нет дома, да? – спросила вдруг Юка, так же наблюдающая за происходящим на станции в бинокль. – Они же теперь в Ахуны тронутся? В Убежище?.. – Новое Убежище и не было нашим домом, – пожал плечами Добрынин, откладывая в сторону «Юкон». – Это было жилье напрокат. Ты ведь собрала свою лабораторию, так? Теперь все здесь, в «Тайфуне», как и раньше? Девушка кивнула. – Вот и мое почти все здесь или у энергетиков. Закончим дела – найдем себе новый дом. Мы с тобой ни к чему не привязаны. Да и зачем нам такой дворец?!.. Сама же говорила – порядок наводить умаешься. Как тебе, например, севернее, где почище? Или вообще за Уралом, в Сибири. Поедем? – Конечно, поедем, Дань, – вздохнув, ответила Юка. – Ты же знаешь. С тобой – куда угодно. Но все-таки жалко… Столько трудов вложено… Добрынин промолчал. Он-то с самого начала относился к бомбоубежищу в Ахунах как к временному обиталищу. Пусть и на семь долгих лет – но все же. А вот Юка, похоже, попривыкла. Ну да ничего, найдут и получше. Он снова поднес бинокль к глазам, наводя его на сутолоку у вагонов… и сразу же наткнулся на черную фигуру, стоящую у вскрытых теплушек. А к ней, прилепившись с обеих сторон, жались две фигурки поменьше. Данил кивнул сам себе и вновь, уже окончательно, отложил бинокль в сторону. Дело было сделано. Данил Добрынин – правильный, окончательный Данил, человек этого времени, который разорвал петлю и будет жить дальше своей жизнью – с задачей справился. И получил награду. Теперь дело было за Зоологом. В середине сентября Данька будет сидеть в своем резервном убежище в Сердобске и пялиться на дождь за окном, это Добрынин помнил четко. Потом – встреча с ребятами и дорога в Пензу. На все про все чуть больше недели. И в конце месяца, числа эдак двадцать пятого, он прибудет в поселок энергетиков. Вот от этой цифры и следовало плясать. Собрав бойцов и рассказав им дальнейшие планы, он в очередной раз выслушал заверения в полной поддержке. Услыхав, что Зоолог хочет уйти из города в поисках лучшей жизни, группа присоединилась в полном составе. Семьи были далеко не у всех, хорошо если у четырех-пяти человек, но и те оказались легки на подъем. За эти годы ДШГ стала каждому из них важнее и нужнее, чем все общины города вместе взятые. Собрать семью, скарб и переселиться? Отпочковаться и откочевать в поисках лучшей жизни?.. Почему бы и нет. Дав время на сборы до сентября и расписав Сашке Русу целую портянку указаний, Данил с Юкой ушли из города. Уводить группу – а фактически уже семью, племя, клан, отягощенный женщинами, детями и хозяйством – нужно не на пустое место. Было у него на примере несколько подходящих для заселения местечек, которые и требовалось проверить на предмет. Почти два месяца – времени достаточно. И все это время они посвятили именно этому. За десять дней до расчётного числа, как и требовалось, он появился в поселке энергетиков. Офицерский планшет, в котором сделана уже необходимая заметочка, и записи Родионова – через плечо, в руках связка тубусов РПГ, МОНки. Вторым рейсом принес две выторгованные на торжке противотанковые мины – уже нужно было готовиться к засаде на Хасана. Мамонов, узнав, что вернулся Зоолог, срочно затребовал его к себе на поговорить: как прошел выход, успешно ли, да какие новости, да где бывал, да что видал?.. Добрынин, с головой ушедший в свои дела, только усмехался про себя – Владимир Николаевич казался ему сейчас этаким хозяином-домоседом, зазывающим прохожих путников с одной единственной целью: узнать, что в мире творится. Да впрочем, так оно и было. И не только с ним, но и с каждым жителем общины, да и вообще – города. И того, что прошел и испытал Добрынин, иному и на десять жизней хватило бы… Рассказывал, конечно, далеко не все – вся информация Владимиру Николаевичу без надобности. Так… Потешил байками старика. Мамонов слушал внимательно, иногда усмехался, иногда крякал от удовольствия. На новость о погибших Батоне и Ювелире только головой покачал. Сталкерское дело – оно такое, никогда не знаешь, где подломится. Налил, как водится, пятьдесят граммов, помянули… И вот тогда-то, воспользовавшись подходящим моментом, Добрынин и предупредил: «Явится человек с отрядом, один в один на меня похож. С ним – как со мной. Всяческое содействие ему оказывать. Полное содействие!» Владимир Николаевич слегка озадачился, но не возражал. Кому ж и оказывать содействие, как не Сереге, который на благо поселка без выходных и проходных пашет… С этим сложилось. И, убедившись что Мамонов убежден и замотивирован, Данил и Юка за три дня до контрольной даты отбыли на юг по саратовскому тракту. ДШГ он брать не стал, скафандр тоже оставил у заводских – нужно было поменять нагрудные броневые плиты. Ничего сложного здесь не предвиделось: заминировать дорогу да стрельнуть из РПГ. А там уже Хасану не до того станет. Даже квадрики до засады не дойдут.