К тому же снова нужен был отдых. Хороший, полноценный. С горячей едой и сном на всю ночь. И отдохнуть так можно только под крышей и за стенами. Хоть в пещере, хоть в заброшенном поселке, лишь бы твердость и над головой и вокруг себя чувствовать. Кто его знает, как там, дома? Может, спокойно, а может, сходу в бой придется. И потому, выбрав крепкий еще кирпичный домик на отшибе, осмотрев его, наметив пути отхода, опутав все вокруг растяжками, Добрынин расположился с вечера на ночлег и продрых до самого утра. И снова попал. Как под Ульяновском. Проснулся он в самом прекрасном расположении духа. Еще бы – сегодня к вечеру в Убежище будет! Как там? Что там? Ждут? И радостно было – и горько. Какие страшные вести несет… Тем не менее все же радость от близости дома перебивала печальные мысли. Да и свыкся он уже. Это вот им, тем, кто ждет, ударом будет. А он пережил, перетерпел. Собрался быстро, вышел бодро. Однако когда отошел от поселка, сообразил вдруг, что слишком уж расслабленно путешествует. Пришлось самому себе замечание выписать. Вот на таком подъеме обычно и попадаются. До дома тридцать верст, чего тут идти-то осталось!.. Расслабился человек, перестал за округой следить – и влип по самые помидоры. А в его случае – особенно! Потому как голову на отсечение, Хасан на подходе к дому обязательно выставит парочку заслонов. Идти тут нужно так, будто бойцы группировки за каждым деревом караулят. Поэтом, сжав эти самые помидоры в кулак, Данил заставил организм снова накрыться пленкой боевого режима. Ушки на макушки, внимание на пределе, тело готово мгновенно среагировать и действовать, как инстинкт и боевые навыки подскажут. Уж они-то его никогда не подводили. К обеду, отмахав километров десять, наткнулся на речушку. Она оказалась неглубокой, чуть ниже пояса. Прозрачная хрустальная вода быстро бежит, взвихряясь вокруг крупных обкатанных булыжников, вспыхивая и переливаясь на солнце бликами. Ширина – шагов пятьдесят-шестьдесят, оба берега плотно устилают россыпи голышей-окатышей. Чуть выше по течению порожек, вода бурлит, пенится… Напролом Добрынин лезть не стал – пятьдесят шагов открытого пространства, да еще по воде. В секунду не преодолеешь. Тут как минимум минуты две на переправу отдай. Куча времени, чтоб одинокую фигуру выцелить и шлепнуть. Подобрался как можно ближе, укрылся за толстым стволом, осторожно выглядывая и всматриваясь в густой кустарник на противоположном берегу… Что-то тут было не так. То ли сучок хрустнул, то ли взвизгнул кто-то, то ли скрежетнул на пределе слышимости металл о металл – и ведь не где-то там, а прямо по курсу, сразу за рекой… А может быть, все дело в том самом чувстве, которое у Саньки развито было не в пример сильнее, чем у него… Он не хотел туда идти. Чутье, обострившееся до предела за время путешествия, не пускало. Держало, словно щенка за шкирку. Ладно. Река длинная. Не здесь, так в другом месте перейдем. Ниже по течению нельзя, там выход на тракт, и лучше бы там не появляться, держаться закрытых пространств. А выше – в самый раз будет. Перехватив поудобнее винторез и поправив рюкзак, Добрынин, постоянно осматриваясь и пытаясь держать на контроле всю сферу вокруг себя, осторожно двинулся вверх по течению. Аки тень, увы, не всегда получалось – заросли дай боже, временами, продираясь сквозь кустарник, трещал на всю округу. Двигаясь параллельно реке, он время от времени поглядывал на другой берег, но ничего тревожного не замечал… Хотя, если засада – она наверняка пойдет параллельно и будет шанс высмотреть хотя бы тень движения. Лес тут мертвый, отрава еще не сошла – это вам не тайга две тысячи километров севернее. …Это место нравилось ему больше. И кустов погуще, и речушка мельче, ниже щиколотки, и дно в мелкий камешек. Да и уже здесь, шагов двадцать всего… Три-пять секунд на бросок, максимум. Сразу за рекой виднелась ложбина, выходящая оконечностью прямо на берег. И ложбина, сколько видно – без мусора и лома, который может нанести половодье, и который со временем обязательно превратится в непроходимый бурелом, где сам черт ногу сломит. Удобная ложбина. Тоннель, овражек, прикрытый с обеих сторон кустарником, уводящий вглубь леса. Здесь и пойдем. Решившись, Данил повозил немного плечами, позволяя рюкзаку просесть и удобнее разместиться на спине, проверил пояс, пощупал подсумки – полны ли? – сменил магазин… После броска через реку нужно будет чесать еще минимум километров пять, там на эти манипуляции времени уже не будет, только успевай сквозь кусты лезть, да от веток отбиваться. Треклятое звенящее чувство опасности вновь попыталось забраться в подкорку, но Добрынин его проигнорировал. Если и переправляться – только здесь. Старт! В брызгах воды, весело искрящихся на солнце, Данил, вкладывая в ускорение все силы, что только имел, рванул через реку. Мельком успел отметить твердость дна – ноги не вязли в песке, носок не проваливался, забирая львиную долю мощности толчка, плоская галька твердо держала широкие подошвы ботинок… Шаг, другой, третий… Середина реки… Вот уже и вход впереди маячит, ветви гостеприимно раздвинуты, внутри – легкий полумрак… Очередь справа! Какой-то частью сознания опознав по звуку легкое стрелковое и отметив толчок пули в бок, в подреберье, Данил ввалился в овражек, запнулся о не вовремя случившуюся на пути корягу и, протаранив в полете кустарник на левом склоне, свалился на дно. Изгваздался как свинья – попал в самую грязь! – но внимания не обратил ровно никакого. Важнее было, что винторез уберег, не заляпал! Выследили, суки! Все как он и предполагал! Спрогнозировать его появление с этой стороны – это ж как два пальца об асфальт! Здесь самая короткая дорога. Обходить и забирать к северу или югу, делать крюк – да ну его нахер, до дома всего ничего! Вот и попал! Все эти мысли мелькнули в долю секунды. Тело же выполняло привычную ему работу. Вскочив, Данил тут же рванул дальше, вглубь леса, по дну петляющего овражка. Сзади грохотало, к автоматным очередям подключился и пулемет – но он, хоть и не единожды имел уже подтверждение стойкости брони скафандра, вступать в открытое противостояние с превосходящими силами не собирался. Инстинкт, выработанный годами работы на поверхности, орал: стреляют – прячься! Пролетел первый поворот, второй, третий, перепрыгнул через лежащее поперек дороги дерево, шарахнулся от корявого пня, очертаниями похожего на лежащего человека… впереди замаячила оконечность овражка… Ликуя в душе, что он смог уйти, вырваться из засады, вылетел на открытую полянку – и здесь удачливости его пришел конец. С другого края разом ударило несколько стволов, чувствительно прилетело по шлему, очередь прошлась поперек туловища, зацепив ключицу и едва не попав в слабозащищенное горло… Данил, извернувшись, словно кот на четыре лапы упал на землю, ящерицей скользнул назад, в ложбину. Укрылся за деревом, пытаясь сквозь шум в ушах и бешено колотящееся сердце слушать окружающее пространство… Это был типичный загон. Сзади загонщики, впереди засада. Выгнали как волка на номера. В трех шагах от дома! – Хрена лысого!.. – зарычав от злости, он принялся судорожно выдирать из подсумка гранату. – Попробуй возьми… Слева, в чаще, совсем недалеко, захрустело, завозилось – и Данил, не раздумывая, отправил туда пару коротких очередей. Сразу же бесшумно переместился на несколько шагов правее, углядев просвет в кустарнике, приклеился к очередному дереву, пытаясь высмотреть в пестром бликующем лесу хоть какое-то движение… Есть!! Чуть левее, метрах в двадцати, между деревьев обозначился расплывчатый силуэт. Сразу же гранату туда! Бросок не то чтобы удачный – «эфка» на излете ударилась о ствол дерева и упала немного левее пятнистой фигуры. Однако достало – Добрынин видел, как взрывом человека бросило в сторону. Один! А вот и второй! Заметил краем глаза – но вовсе не там, куда пялился все это время, а левее, гораздо левее! Обходят, суки! Мелькнул и пропал… Данил замер, концентрируя внимание на этом участке леса… Так и есть! Снова движение – бесшумно мелькнувший меж стволов силуэт в камуфляже. Разгруз, броник, автомат наизготовку… Данил вскинул винторез, прижал приклад к плечу, приник к прицелу, пытаясь высмотреть цель через ПСО. Бестолку. Дистанция короткая, не поймаешь в прицел. Лезут все какие-то кусты, листья, ветки… Механический прицел в этом случае более удобен и функционален – но на ВСС он все же как придаток идет. Неудобно голову ниже смещать, «щека» на прикладе мешает… Снова движение – и вот тут он уже не сплоховал. Всадил короткую очередь прямо в центр пятнистого силуэта! Противник на ходу переломился пополам, тело завалилось в кустарник, раскорячившись на ветвях в причудливой позе. С той стороны тут же заработало несколько стволов – били длинными очередями на полмагазина, пытаясь нащупать засевшего в чаще беглеца – но не по его позиции, а левее, сильно левее. Похоже, потеряли… Вот оно, преимущество тихого ствола! Следующие десять минут была тишина, и Добрынин, как ни всматривался и ни вслушивался, ничего различить так и не смог. К тому же вдруг появилось и начало постепенно копиться поганое чувство потери инициативы… Дураку ясно, что долго здесь сидеть категорически противопоказано. Сколько их? Хорошо если малый отряд. А если дохрена? Выделят район, оцепят и начнут кольцо сжимать. И тогда, будь ты хоть ас лесного боя, долго не продержишься. Обложат, прижмут очередями, закидают гранатами. А то и живым возьмут – и тогда уже придется ответ держать по-полной. И за Профессора, и за охрану кунгов, и за группу в болоте – за все спросят. На прорыв? Пожалуй, пора. Сориентируемся. Ложбина теперь сзади, за спиной. Поляна, где его так дружелюбно встретили, – у южной ее оконечности, справа. Тогда прямо перед ним и чуть левее – еще одна группа? Очень вероятно. Какие варианты? Попробовать пересечь ложбину и уйти с другой стороны? Но там наверняка сидят, именно оттуда ему при переправе в правый бок прилетело. Значит, там хода нет. Еще вариант – попробовать между двумя группами просочиться, той что слева и той, что у поляны засела. Между ними метров двести леса. Густого, хорошего. Если ползком, да тихонечко… Попробуй-ка ползком!.. Едва только Данил сделал первый метр в коленно-локтевой позиции, как тут же понял, что дело это тухлое. Одно дело, если ты дрищ тощий и плоский – тогда да. Тогда ты и меж деревьями просочишься, и под корнями как змея пролезешь, и сквозь кустарник привидением пройдешь. А другое дело, если в тебе собственной боевой массы больше центнера, сверху скафандр надет, который раза в полтора увеличивает, да еще и на спине рюкзак на сто пятьдесят литров. Ко всему прочему еще и лес такой, что в подлеске с первого шага застрянешь. Поиграй-ка в нинзю, смоги… И если собственные габариты – это еще куда ни шло, их хоть как то контролируешь, и можно попробовать тихо пролезть, отыскивая широкие прогалы в растительности, то рюкзак на спине собирает все что только можно. Первый же метр – и лес отреагировал: зашуршал потревоженный кустарник, затрещали и посыпались вниз сбитые горбом рюкзака ветки… Ползущий по лесу бегемот и то меньше шума вызывает. Данил, чертыхнувшись, замер. Ничего не оставалось, кроме как прорываться с боем. Да и то сказать, шансы у него есть. Уник за то время, что он им владеет, уже показал себя самым блестящим образом. Если б не он – сколько?.. раза пять уже можно было бы Добрынина смело хоронить?.. Пять раз точно, с гарантией. Авось и сейчас поможет, вытянет. Решившись, он не стал медлить и рассусоливать. Стандартный магазин в сброс[52], в приемник – магазин от ВАЛа на двадцать патронов. Второй подготовить, освободив его от удерживающей в подсумке резинки. В подствольник – осколочную, еще одну подготовить, открыв клапан подсумка. И три дыма. Разложил перед собой, вскрыл картонные прокладки с торцов, обнажая запалы… Ну – с богом! Первая РДГ ушла далеко прямо, вторая – на две ладони левее, третья – правее. Там, куда они легли, меж деревьев сразу же вспухли и начали расплываться грязные бело-желтые облака. Подождав несколько секунд и дав дыму рассеяться, превратившись в мутную пелену, Добрынин поднялся и короткими бросками, замирая на долю секунды у каждого очередного дерева, двинулся вперед. И тотчас же справа и слева в пелену ударили очереди. Метров пятьдесят он преодолел именно в таком рваном темпе. Бросок до ближайшего дерева, чернеющего в мутной пелене, замереть на мгновение, ориентируясь по выстрелам и намечая направление так, чтобы пролезть между – и снова рывок до следующего крупного дерева. Дым начал редеть – Добрынин остановился на пару секунд, выудил еще две гранаты, поджег запалы, богатырским замахом снова запулил правее и левее по ходу движения… Пощупал – дымовые подсумки пусты. Последние. Есть запас в рюкзаке – но глубоко, быстро не достанешь. Значит, две-три минуты у него, до того как дым редеть начнет. Ходу! Стрельба его почти не беспокоила. Трассы ложились то ближе, то дальше, то вообще где-то далеко впереди – Добрынин понимал, что противник бьет в дымовую завесу наугад, полагаясь на слепую удачу. Зацепят – хорошо. Нет – так уж карта легла. Пара коротких очередей хлестнула над головой, но довольно высоко – бойцы Братства, хотя и понимали, что беглец вот прямо сейчас, возможно, проходит между ними, все же старались завышать директрису стрельбы, резонно опасаясь зацепить своего же, находящегося где-то там в лесу, напротив. А беглец и проходил, причем довольно успешно. Стрельба слышалась уже не просто справа и слева, но как бы немного за спиной; грохот очередей забивал бойцам Братства слух, глушил весь тот треск и хруст, что производил он своими перемещениями – и Данил летел как на крыльях, осознавая, что практически выбрался, выдрался из окружения! «Стреляйте, стреляйте, – мелькнула на бегу мысль. – Себе же слышимость забиваете… Был бы тут реальный матерый спец – по звуку на раз направление бы выкупил и отработал. А вы стреляйте, ребята, не останавливайтесь…» Словно услышав его мысли, стрельба вдруг разом затихла, и Добрынин, по инерции сделав несколько шагов, замер, не желая обнаруживать себя, настороженно прислушиваясь и гадая, чего ж еще готовят ему охотники. Собачий лай, мгновением позже послышавшийся сзади, был ему ответом. Не одиночный лай – свора. Слух, натренированный в общении с псиным поголовьем родного города, мгновенно разделил лай и грызню на отдельные собачьи голоса. «Две… три… шесть… Шесть!» Шесть зверюг! Данил, чертыхнувшись, щелкнул фастексом ремня, цепляя винтовку на левый бок, и сдернул дробовик. Собак спустили, суки драные! Может, догадались, что упускают, след пытаются нашарить – а может, думают, что завалили его своей беспорядочной стрельбой, и теперь тело нужно найти. Ему-то похрен их соображения, ему теперь еще и от своры отбиваться. А с такой подвижной целью, как собачки, лучше всего дробовиком. Уж в этом ему опыта не занимать… Сменил оружие – и снова ходу! До контакта с первой псиной уйти как можно дальше, от людей оторваться! Собаки – они только чтоб задержать! Как волка травят: сначала собаки догоняют, виснут, сковывают, останавливают, а затем и охотнички… Что ж это за собачки, если в этой местности радиоактивной нормально себя чувствуют?.. Неужели нашли способ мутантов приручить?!.. Это плохо… Да что там – это, бляха-муха, просто отвратительно! Следующую сотню шагов он пер как кабан по болоту. Ломил по прямой, виляя меж деревьев. Комбез вновь, в который уже раз, показывал себя с самой лучшей стороны – в нем Данил чувствовал себя каким-то неудержимым бульдозером, пробивающем тоннель в густых джунглях. Потом справа, в кустах, мелькнуло черно-коричневое тело и поперек пути возникла здоровенная тварюга. Вершковые[53] клычищи, глаза горят, уши прижаты к загривку, лапы полусогнуты… Добрынин, не останавливаясь, бросил приклад дробовика к плечу, упер ствол в цель и даванул на спуск. Расстояние короткое, весь заряд, все две с лишним тысячи джоулей на патрон ушел в пятно двадцать на двадцать, разворотив грудину и отбрасывая псину куда-то в кустарник. Минус один. Передернул затвор, выбрасывая гильзу и досылая следующий. Слева! И сразу две! Ныряют по кустам, летят во весь опор, жажда крови гонит и гонит вперед… Данил не стал ждать, пока собачки вылезут наперерез – остановился, поймал в прицел сначала одну – выстрел! – затем другую… На другую пришлось потратить еще один патрон, первым лишь раздразнил. Минус три. Если так и дальше успешно пойдет… «Нам очень все понравилось, все так чудесно справилось…» – мелькнули вдруг в голове слова какой-то давней дурацкой песенки, и он не смог удержаться от улыбки. Сафари, ёпт. Охота на собаку Баскервилей в жунглях Амазонии. Четвертая свалилась прямо на спину, на рюкзак. Удар был чувствительным, Добрынин покачнулся, но среагировал, успев ухватиться за ветку ближайшего дерева. Настырная тварюга, вцепившись за ткань, потянула, дернула, бешено рыча и сверкая белками глаз, пытаясь все же уронить человека на землю… однако массы были разные, Добрынин в комбезе был тяжелее килограммов на семьдесят и уже твердо стоял на ногах. Выдравшись из лямок, он крутнулся на месте и в упор выстрелил по завалившейся вместе с рюкзаком псине, практически полностью отстрелив башку. Четвертая долой! Передернул, загоняя патрон и одновременно осматриваясь вокруг. Углядел мелькающее меж деревьев серое пятно шагах в тридцати, отработал тремя патронами. Пятая. Где последняя?!.. Сзади хрустнуло, зашелестело. Добрынин мгновенно ушел левее, одновременно разворачиваясь и вскидывая дробовик… Это была не собака. Это был какой-то собакоподобный монстр – здоровенная псина, размерами с теленка! Метр в холке, огромная башка, черная шкура с короткой шерстью и коричневыми подпалинами, брылястая пасть, исходящая пеной, зубищи – куда там предыдущим собачонкам! И – несомненно это был вожак. Полное спокойствие, внимательный умный взгляд, оценивающий стоящего перед ним человека… Данил плотнее прижал дробовик к плечу, выводя ствол прямо в центр косматой морды. Каким бы здоровым не был пес – для картечи это не важно. Нужно заканчивать с делами здесь и отрываться. Как-то слишком уж активно путешествие завершается… Боёк клацнул всухую. Добрынин выматерился – патроны имеют свойство заканчиваться в самый неподходящий момент. Тупанул, не вел подсчет. Поиграл, бля, в сафари… Сколько их там было… восемь, кажется? Стандартный фабармовский магазин. Пес стоял спокойно, лишь чуть наклонил голову набок, и Данил мог бы поклясться, что пасть его слегка растянулась в издевательской усмешке. Он словно знал, считал выстрелы!.. Нож под рукой, на предплечье. Но работать ножом против такого медведя – этот вариант лучше последним из возможных иметь. Времени уйдет много, а время сейчас дорого… Данил, стараясь не делать резких движений, медленно наклонился и положил дробовик на землю. Пес все так же спокойно стоял и смотрел на него. Однако когда Добрынин повел правой рукой к кобуре с «Перначом» на поясе, верхняя губа монстра чуть приподнялась, обнаруживая здоровенные клычищи, и из горла послышалось легкое, на пределе слышимости, рычание: не шути со мной, парень… Таких огромных мутантов он еще не видывал. Сколько в нем? Килограммов сто, а то и побольше! И скоростью наверняка не уступает. Во всяком случае примем это за аксиому, ибо самое хреновое, что может быть в такой вот ситуации – недооценить противника. Центнер, помноженный на скорость при броске – и сталкер улетает в кусты. А там уже и комбез может оказаться бесполезен, ибо горло броней почти не прикрыто, зазор кевлара в пять-шесть сантиметров для свободы движения. Этих сантиметров ему хватит. Однако и торчать столбом тоже глупо. Пес знал свое дело туго. Он просто стоял, внимательно следя за жертвой, тем самым тормозя ее. А охотники все ближе и ближе… И Данил решился. Рывок! Рука пошла к поясу, ладонь плотно обхватила рукоять пистолета, выдергивая его из открытой кобуры… Движение плавное – тут главное плавность, скорость всегда приходит с плавностью – траектория идет сначала к груди и уже потом пистолет начинает выводиться стволом вперед… Добрынин начал стрелять практически от груди, еще даже не замкнув руки в треугольник, едва лишь ствол встал в сторону цели… Однако пес начал двигаться еще раньше, чуть ли не одновременно с рукой! Неуловимый прыжок в сторону – Данил, даже работая на адреналине, с трудом сумел уследить за его движением! – и первая пуля зарылась в землю. Новый рывок – вторая тоже мимо! Пес не уходил в сторону бездумно – с каждым прыжком он чуть сокращал расстояние, выходя на прямой бросок! Черт, да он даже сдвигался влево от себя и вправо от Добрынина, следую хорошо известному «левостороннему правилу»[54]! Натаскан на человека с оружием! Четвертым выстрелом Данил его все же зацепил. Пуля попала в грудину, но, кажется, прошла по касательной, подмышкой. А в следующий момент чертов пес повис в воздухе и всей своей тушей обрушился на сталкера. Все же общая совокупная масса не дала Добрынину улететь кувырком. К тому же и стрелковая стойка со смещенным вперед центром тяжести, помогла. Однако удар был таким сильным, что он потерял равновесие и опрокинулся на спину, увлекая за собой и черную тварюгу. Пистолет он выронил, но в падении успел перехватить псину за складки шкуры на шее и теперь крепко удерживал бешено дергающуюся, хрипящую, исходящую пеной зверюгу над собой. К тому же – пруха сказочная! – левая ладонь в боевой перчатке угодила под строгий стальной ошейник, встав враспор и не давая зверю ни приблизиться, ни сорваться с крючка. Однако намерений срываться в планах пса явно не было! Он лез вперед, хрипел, вытягивая шею, пытаясь хотя бы одним клыком дотянуться до горла своего врага… Был момент, когда соскользнула правая рука и пасть клацнула почти у самого горла – но прилив адреналина помог Добрынину вновь ухватиться за шею, сжимая шкуру тисками! Скафандр вновь спасал ему жизнь. Если бы не он – хрен бы Данил смог удержать эту тварь, весом в центнер, да еще и хрипящую, извивающуюся, пытающуюся нажать всей массой и дотянуться-таки до горла! Паники не было. Была лишь судорожная работа мозга. Инстинкт подсказал выход из положения, и теперь Добрынин двигался именно в этом направлении. Миллиметр за миллиметром он протискивал левую руку все дальше и дальше между ошейником и горлом, тем самым давая псу как-бы насадиться на руку. Чем глубже влезет – тем туже глотку зажмет! Воздуха меньше! Так, глядишь, и пережмет трахею… Рывок! Еще рывок вперед! Мутант, ведомый вперед жаждой крови, старался использовать любую возможность… Оскаленная пасть маячила уже почти у самого шлема! Данил выгнулся мостиком, пытаясь уберечь горло, отводя голову как можно дальше от ощеренных клыков – и, перебросив правую руку на затылок собаки, что есть силы дернул ее к себе, насаживая на предплечье! Получилось!.. Тварюга, разом лишившись воздуха, мгновенно забыла о человеке, захрипела, задергалась судорожно, уперлась передними лапами, пытаясь слезть – но теперь уже Добрынин, хозяин положения, крепко удерживал ее, согнув руку под стальным плетением ошейника и пытаясь закрутить его петлей. Пес сипел, выдирался – но где там! Мускулы уника держали крепко! Данил мощным рывком дернул вправо, перекатывая здоровенную тушу через себя, стаскивая ее на землю – и тут же, не давая псу опомнится, увлекаемый инерцией сам навалился сверху. Левая рука под ошейником, правой сверху, бронированным предплечьем на горло! И – давить, давить всем весом, задирая голову вверх, плюща трахею и лишая этого мутанта глотка живительного воздуха! В это последнее усилие он вложил все силы, всю энергию, всю ярость и бешенство, что еще оставалась у него!.. Почти! дошел! сука! до дома! и тут! на! тебе! Пес забился, пытаясь выбраться – но тщетно. Хруст – противный хруст сминаемого хряща – и он обмяк. Конвульсивно дернулся раз, другой, третий – и замер. Данил встал не сразу. Какое-то время пришлось полежать на поверженном чудовище – ноги не держали. Бешено колотилось сердце, горели легкие, перед глазами кровавая пелена… Все как после долгой рукопашной схватки. Однако – он победил, победил в очередной раз, хотя такого противника у него еще не бывало. Он поднялся. Стянул шлем не обращая внимание на умеренно стрекочущий дозиметр, сплюнул, ощущая во рту вкус собственной крови. Прокушенная во время схватки губа уже распухла и начинала мелко саднить. Губа – что… Главное – горло в целости! Символично, мать его так. С этим псом – ну совсем как с ублюдочным Братством. Почти добрались до горла, почти задушили!.. Так вот хрен вам по всей морде! Еще поборемся. Сердобск рядом. А в родном городе попробуй его возьми… Он огляделся – вокруг стояла безмятежная тишина. Охотнички или далековато – или затихли, выжидая неизвестно чего. Подобрал дробовик, перезарядил. Пихнул в кобуру улетевший в соседние кусты пистолет. Осмотрел и винтовку, все это время болтающуюся на боку – но и оптика и оружие, крепкое, как и все сделанное в Союзе, были в целости. Охлопал рюкзак – тот тоже был цел. Не так-то просто разодрать кордуру. Что ж. Он вернулся. И словно прошел последнее испытание. Теперь он дома. Теперь все будет хорошо. Глава 14. ГУБИТ ЛЮДЕЙ НЕ ПИВО… В этот раз Данил не стал ждать, пока сойдет снег и весна полностью вступит в свои права – это была бы недопустимая и расточительная трата драгоценного времени. Дни летели за днями, время невероятно ускорилось, утекая как песок сквозь пальцы, зима, не успев начаться, мелькнула и как-то неожиданно подошла к концу – и он осознал, что до прихода в Сердобск Берегового Братства остались считанные месяцы. Каких-то полгода, а то и меньше… Четко понимая, что за три прошедших сезона сделано не так много, как хотелось, и результат совершенно не достигнут, всю эту зиму он посвятил сборам и подготовке. Тридцать третий год. Время «Х». Либо он добьется того, чего хотел – либо Братство придет в Убежище. И вместе с ним придут боль, страх и смерть. Вариантов у него было два. Первый: продолжать диверсионную деятельность, а то и, набрав желающих, устроить тотальную войну – и тем самым занять группировку делами в домашнем регионе. Второй: нечто более радикальное – превентивный удар, который не только отвлечет Братство, но и нанесет ему невосполнимый урон. В живой ли силе, в технике ли или в материальных средствах – не важно. Главное – этот удар должен быть невероятной силы. Такой, чтоб группировка более не смогла оправиться и, лишившись централизованной власти, распалась бы постепенно на множество мелких банд. В том, что именно так и произойдет, стоит лишь уничтожить головную базу, он почти не сомневался. Историю в Убежище преподавали хорошо, и не делать выводов из ее уроков – не уважать себя. Каждый князек мнит себя преемником нынешнего государя на престоле, и случись так, что в единый момент государь-император, в лице головной базы и ее правления исчезнет, драка меж князьками будет жестокая. Первый вариант отпадал. Гарантий, что, работая одной лишь ДШГ, он настолько сильно озаботит Братство, нет. Скорее саму диверсионную группу прижмут в конце концов, как прыгающую по степи блоху, что уже едва не случилось в прошлом выходе. А на содержание своей армии у него элементарно не было ресурсов. И материальных, и – тем более – людских. Его максимум, это ДШГ «Тайфун». Значит, именно диверсанты и должны работать. Но не по старой схеме, не точечными укусами, ибо толку в том оказалось не так много, как он поначалу надеялся. И это подводило ко второму варианту – превентивный удар. Кто сказал, что такой удар возможен только средствами РВСН? Нет. Конечно, неплохо было бы врезать по Атырау ядерной дубиной. Но где ее взять? Напрашивался один вывод – «Периметр»… Однако он снова не прошел. Прошлой осенью, вернувшись из похода, они с Юкой, передохнув с недельку, сделали вылазку в Сердобск. Осторожно, чтоб, не дай бог, не нарваться на местных. Подошли к Сазань-горе с севера, там где сталкеры Убежища гарантированно отсутствовали, и, оставив Юку в КАМАЗе, Данил прогулялся до части…