– Здорово, – Саша вышел из машины и, протянув ему руку, обернулся на Катю, которая медленно обошла машину и остановилась за его спиной. – Привет, – Павел ответил рукопожатием и поднял взгляд на сестру. Улыбка медленно сползла с его лица, а в глазах застыло какое-то болезненное выражение. – Привет, сестренка… – Ну, привет, – тихо произнесла Катя и, сделав два шага вперед, приподнялась на мыски и коротко поцеловала брата в небритую щеку. Они стояли друг напротив друга, не в силах произнести что-то еще, чувствуя лишь тупую, саднящую боль, засевшую где-то глубоко в сердце, одинаковую, одну на двоих. Саша переводил взгляд с одного на другого, кажется, физически ощутив напряжение, повисшее в воздухе. В этот момент из машины Паши вылезла блондинка и подошла к ним. – Всем привет! – лучезарно улыбнулась она, показав белоснежные зубы, и по-свойски взяла Легостаева под руку. – Представишь меня? – Лизавета, – снова, как по заказу, натянув фальшивую улыбку, произнес тот и добавил: – Для своих – Лиз. При этих словах Катя невольно усмехнулась, откровенно оглядев с ног до головы эту куклу, видимо, найденную братом в каком-нибудь борделе. – Мой лучший друг – Саша, – кивнул Паша на Гранина и перевел взгляд на Катю. – А это моя сестра. Он не успел договорить. – Катерина, – насмешливо произнесла та, скрестив руки на груди, и добавила с выражением: – Можно Кэт. Саша недоуменно взглянул на нее, несколько ошарашенный ее неожиданно изменившимся тоном и насмешливым взглядом, которым Катя открыто сверлила подружку брата. – О, уже костерок развели! – поспешно проговорил Гранин, стараясь разрядить обстановку и, направившись к багажнику, выудил оттуда пакет с продуктами и складной мангал с шампурами. – А мы мясо купили, сейчас шашлык сообразим. Развернувшись, мужчины не спеша пошли в сторону костра. – Классный прикид, – Катя кивнула на излишне обтягивающие лосины блондинки и поинтересовалась без перехода: – Кем работаешь? Она сама не понимала, зачем цепляется к этой девице, но, зная, что Пашка сейчас прекрасно слышит их разговор, изо всех сил хотела показать брату, что та ей не нравится. – Я – модель, – гордо ответила Лиза, окинув ее взглядом, полным превосходства. – А, я так и подумала, – со скучающим видом кивнула Катя, отчего блондинка залилась краской и уже хотела ответить что-то нелицеприятное, однако прикинув, что Паша находился всего в нескольких шагах от них, уняла свой пыл и произнесла ласковым голоском: – А ты в каком технаре учишься? – А я только школу окончила, – насмешливо ответила Легостаева, взглянув на Гранина. – Так за тебя и посадить могут? – девица даже присвистнула. – А твой парень об этом знает? – спросила она, доверительно понизив тон. – Мой парень сам может кого хочешь посадить, – широко улыбнулась девушка. – Мент, что ли? – с деланным сочувствием процедила блондинка. – Хуже, опер, – сделав трагическое выражение лица, кивнула Катя и почему-то подумала о том, что девице явно неизвестно об истинном месте работы брата. Что ж, пусть это будет для нее приятным сюрпризом. – Как и Пашенька. Лицо Лизы на мгновение перекосило, но она снова быстро взяла себя в руки, не подавая виду, что это для нее новость, лишний раз подтверждая Катины догадки о том, что брат, видимо, хорошо оплачивает услуги этой куклы. – Пойду другую волну поставлю, – громко обратилась блондинка к Паше и, не дождавшись от него никакой реакции, развернувшись, направилась обратно к его машине. Мужчины в это время уже сложили все в траву возле костра и принялись собирать мангал. – Какая она у тебя ценительница музыки, ей бы в музыкалку, а не в модели, – усмехнулась Катя, подойдя к костру, и, опустившись на одно из бревен, протянула руки к огню. Несмотря на последние августовские деньки на улице уже чувствовалась свежесть, а после того как солнце скрылось за деревьями, поднялся небольшой, но достаточно холодный ветерок. Паша растерянно взглянул на сестру, но ничего не ответил. На лице Саши читалось явное недоумение, но он также решил не оставлять никаких комментариев. – Пойду веток наломаю, – решительно сказал он и, присев на корточки перед Катей, снова не упустил возможности запечатлеть на ее губах хотя бы мимолетный поцелуй. Однако в этот раз чувствовалось, что делает он это еще и напоказ перед Павлом, словно стараясь уверить его в существующих между ними чувствах. Гранин направился к краю леса, а брат устроился на бревне напротив и, достав из травы наполовину пустую бутылку вина, сделал несколько внушительных глотков прямо из горла. – Как ты? – помолчав, спросил он и поднял глаза на сестру. – Все хорошо? – Ага, – кивнула Катя, вглядываясь в его чужие и какие-то безразличные глаза, только сейчас вдруг поняв, что в брате не так: он снова пьян. – Я серьезно, – помолчав, произнес Павел, с трудом выдерживая ее взгляд. – Я тоже, – невесело усмехнулась девушка, чувствуя, как к горлу подступает противный комок слез, грозящий вот-вот вырваться наружу. Она смотрела на брата, некогда такого родного и любимого, едва сдерживая порыв броситься к нему на шею. Если бы можно было все вернуть назад или хотя бы исправить. Он должен понять. Он просто не может не видеть, как ей плохо. Если не закончить этот цирк прямо сейчас, она просто сойдет с ума. Ей нужно совсем немного – только вернуться домой. Хотя, нет… Теперь этого не достаточно. Нужно, чтобы Гранин оставил ее в покое. – Вижу, у вас с Сашей полная идиллия, – проговорил брат так, словно сам пытался себя в этом убедить, и выдавил виноватую улыбку. В груди что-то кольнуло, словно в сердце врезался маленький острый осколок, бередящий рану от каждого малейшего движения и вызывающий все новую и новую боль. Так просто и ошеломляюще пришло осознание, что ей никогда уже не вернуть назад свою жизнь. Так, как раньше не будет. Никогда. Не сейчас, ни через месяц, ни через год. Саша не отпустит ее. А Пашка просто его боится. Он не пойдет против. Просить о чем-то нет смысла. От этих мыслей закружилась голова. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти, и позади из-под ног уже катятся вниз камни, но и вперед дороги нет… – Я просто сделала то, что вы оба так сильно хотели, – тихо проговорила девушка и, взглянув на брата, увидела, как его лицо исказила гримаса боли. Ему было так же плохо, как и ей. Только он ничего не мог сделать. – Подожди, – на секунду зажмурившись, с горечью произнес Паша. – Ты же сама сказала… – Сама… Вы же не оставили мне права выбора, – просто согласилась она, чувствуя, как все внутри разрывается одновременно и от жалости к нему, и от злости. Что же он наделал? Так просто и так глупо разрушить свою, и ее жизнь… – Кать, – выдохнул брат, устало потерев пальцами виски, и замолчал, не зная, какие подобрать слова. – Я сама легла с ним, – глядя ему в глаза, спокойно проговорила девушка. – Только, знаешь, я до сих не могу отделаться от ощущения, что меня изнасиловали. Мерзкое такое чувство… Катя понимала, что от ее слов ничего не изменится, лишь станет тяжелее им обоим. Если бы он изначально не встал на сторону Саши, не помогал ему, тому не удалось бы сломить ее. Вместе они бы обязательно что-нибудь придумали. – Не говори глупостей! – осек ее Паша, в его голосе появились злые нотки. – Он, что, обижает тебя? – Нет, не обижает. Он носит меня на руках, – на полном серьезе ответила девушка, отметив, как снова исказилось лицо брата при этих словах, и решила нанести последний удар. – А мне нужно лишь спать с ним… Не такая уж большая плата, правда? Паша смотрел на нее застывшим взглядом, медленно сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он столько времени пытался убедить себя в том, что так будет лучше для нее, что почти поверил в это, надеясь, что и Катя приняла сложившуюся ситуацию. Теперь же он понимал, что это не так. И она ненавидит его. Ненавидит их обоих. В этот момент из машины вылезла блондинка, видимо, довольная найденной песней, в которой пелось про богатых мужчин и их дорогие автомобили. Она подошла к Паше и, обняв за шею, что-то промурлыкала ему в ухо, отчего тот лишь еще сильнее сжал кулаки и, наверное, еще бы секунда и Лизок получила бы по раскрашенной физиономии. Но тут из леса показался Саша и направился к ним, держа в руках ветки. – Ну, как тут у вас дела? – весело поинтересовался он, подходя к костру и окинув взглядом присутствующих. – Все отлично, – медленно подняв на него глаза, выдавила из себя Катя и, слабо улыбнувшись, добавила: – Классный денек! Она всеми силами старалась не выдавать своего внутреннего состояния, усилием воли сдерживая злые слезы, рвущиеся наружу. – Я думал, вы тут уже давно мясо на шампуры насадили, – шутливо проворчал Саша, разжигая в мангале костер. – Я сделаю, – поспешно отозвалась Катя, чувствуя, как дрогнул голос, и, резко поднявшись с места, направилась к пакету с продуктами. Отвернувшись от костра и делая вид, что ищет в траве шампуры, она ощутила, как щеки обожгли предательские слезы, и незаметно смахнула их ладонью. Следующие десять минут она усердно насаживала на шампуры мясо, пытаясь успокоиться и никому не показать своей слабости. Еще немного и этот дурацкий день закончится. И тут же с усмешкой подумала о том, что ее жизнь сейчас представляет бег по замкнутому кругу – она постоянно торопит время, лишь бы не быть в настоящем. Подав шампуры с мясом Гранину, который уже подготовил мангал, Катя остановилась за его спиной, при этом стараясь не смотреть ни на кого из присутствующих. Уставившись куда-то на темнеющий впереди лес, она прислушивалась к музыке, доносящейся из колонок машины, и старалась думать о чем-то отрешенном. Вскоре оживилась блондинка, принявшись рассказывать какие-то тупые анекдоты и кажущиеся ей смешными истории из собственной жизни. Гранин смеялся, особо не вникая в ее слова, Паша растерянно кивал ей в ответ, лишь изредка поднимая глаза на сестру и тут же отводя их в сторону. Постепенно на землю спустились сумерки, стало холодно. Катя заметно ежилась, замерзнув в легкой ветровке, и, заметив это, Саша стянул с себя куртку и накинул ей на плечи. Такой простой и трогательный жест. Блондинка завистливо окинула их взглядом, не подозревая об истинности их отношений. Паша сделал очередной глоток, до конца осушив бутылку. Со стороны они смотрелись обычной компанией друзей, выбравшихся на природу, и никто бы не подумал, что на самом деле скрывается за этой маской. Прощание вышло сухим. Так же кратко поцеловав брата в щеку и, не сказав ни слова его подружке, Катя поспешила скрыться в машине. Саша и Паша пожали друг другу руки и, перекинувшись парой слов, тоже разошлись. За руль машины брата села блондинка, Пашка же устроился рядом на пассажирском сидении и, резко стартанув с места, автомобиль быстро скрылся за поворотом. Проводив взглядом тускнеющие огни их фар, словно окончательно подводящих черту между прошлым и настоящим, девушка обхватила себя руками, чувствуя, как по телу пробежали мурашки. – Замерзла? – Гранин внимательно взглянул на нее и, включив печку, завел машину. Катя лишь кивнула. Дрожь не проходила, несмотря на его куртку и тепло от печки. Машина плавно тронулась с места. Уменьшив звук, парень сосредоточился на подмосковной трассе, освещаемой лишь редкими фонарями, и периодически посматривал на девушку. Он уже сам жалел, что согласился на эту поездку, которая оказалась довольно глупой затеей и никому не принесла удовольствия. Откуда только Пашка приволок эту блондинистую дуру и к чему вообще устроил эти смотрины? Катя откровенно злилась, даже не пытаясь этого скрыть, сам Павел был пьян, чего раньше за ним не замечалось. В отношениях брата и сестры чувствовалось явное напряжение, ощущаемое почти на физическом уровне, и Саша не мог понять причину таких перемен, ведь совсем недавно Катя была готова на все ради него. Девушка прикрыла глаза. Веки, словно налились свинцом, жутко хотелось спать. Она устала, ужасно устала от этого дня и всех предыдущих. Мама… Мамочка… Если бы она была жива, то никогда бы не допустила того, что сейчас с ней происходит. Катя пыталась вспомнить ее лицо, настоящее, не на фотографии, и никак не могла. А перед глазами снова всплыла та последняя ночь перед ее смертью, когда в их доме появились какие-то люди. В памяти сохранились лишь обрывки, словно нарезанные кадры давно просмотренного фильма. Страх и решимость в глазах матери, подземный тоннель, по которому они шли, хлипкая лестница наверх в сарай, мокрая от росы трава. Сейчас, спустя столько лет, ей казалось, что это был просто жуткий сон, и как бы хотелось, чтобы он рассеялся. Проснуться и, открыв глаза, снова увидеть родителей. Саша осторожно коснулся ее плеча, и Катя, вынырнув из тяжелого вязкого сна, с удивлением обнаружила, что машина уже стоит возле их подъезда. Глаза слипались, а в затылке, словно стучали тысячи отбойных молоточков. – Ты так сладко спала, жалко было тебя будить, – проговорил парень, задержав взгляд на ее лихорадочно горящих щеках. – Ты как? – Голова болит, – потерев виски, с трудом произнесла Катя. Саша протянул руку и, дотронувшись до ее лба, нахмурился. – Не простыла? Выйдя из машины, парень обошел капот и помог ей вылезти, приобняв за спину, довел до лифта. Она чувствовала, что тело было словно ватным, каждое движение давалось непросто, кружилась голова, и единственным ее желанием было просто лечь и не шевелиться.