Твоя? Да, твоя, наверное… Полностью и навсегда. И пусть потряхивает от волнения, и пусть не в силах я сейчас что-либо сказать, всё равно счастлива, безмерно и на любые жертвы готова ради этого конкретного мужчины. И губы охотно приоткрыла, чувствуя касание, и мощную шею руками с удовольствием обняла, притягивая супруга к себе. И как-то быстро стало всё равно, что там дальше. Потому что счастье настолько сильно туманило голову, что мыслить сколь-нибудь здраво не удавалось. — Я буду очень нежным, — серьёзно пообещал мне супруг и полностью окунулся в процесс доведения меня до сладкого безумия. И я беспомощно всхлипывала, когда нежно, благоговейно любимый мужчина касался моей кожи, лаская. Иногда он был нетерпелив. Например тогда, кто не стал мучиться с застёжками платья, а просто разорвал его. Или когда торопился с касаниями, нажимая чуть более жёстко, чем мне хотелось бы, и гладя чуть более резко, чем была в силах вынести напряжённая я. В эти мгновения, муж замирал, стараясь восстановить над собой контроль, а после действовал более мягко и терпеливо. А потом снова срывался в лихорадочные поцелуи и прикосновения, забывая о терпении. "Дорвался" — кто-то бесконечно более мудрый чем я, произнёс у меня в голове и затих. Да и не до посторонних мыслей мне было, уж слишком торопливо-горячечные эмоции накрывали меня с головой. И я охотно подчинялась и нетерпению, и нежности супруга, отбросив стыд и смущение. Им точно было не место рядом с нами в этот момент. И что может быть более восхитительным, чем понимание, что даришь любимому мужчине радость и наслаждение? Забыв о себе, желаешь только одного, чтобы ему рядом с тобой было хорошо… очень хорошо. И я дарила ответные поцелуи, и неуверенные ласки, и подчинялась жаркому дыханию страсти охотно, очень охотно, забыв обо всём на свете. Так сладко, и почти не больно… Да, это было для меня в самый первый раз, это теперь я понимала совершенно точно. Но ничего против того, что вот так, и именно с этим мужчиной, не имела. Скорее была "за", обеими руками. И жаркие стоны сами срывались с губ, а я льнула к сильному телу, более не обезображенному шрамами отвратительной болезни, и плакала, тихими слезами бесконечного счастья. А потом долго лежала уткнувшись носом в плечо мужа, не в силах посмотреть ему в глаза. И он не выдержал, спросил дрогнувшим голосом: — Так плохо было? И столько неуверенности и расстройства, крылось за внешне спокойным выражением лица, что прижалась сильнее и помотала головой: — Нет, очень хорошо… Очень, правда, — с трудом отлепилась от его плеча и заставила себя посмотреть ему в глаза, щёки тут же полыхнули пожаром, но я упорно не отводила взгляд. — Просто… я… мне… несколько всё непривычно, — с трудом подобрала слова и всё равно чувствовала себя не в своей тарелке. — Правда, хорошо? — складочка между бровей супруга разгладилась под прикосновениями моих пальцев. — Правда, — улыбнулась смущённо и провела ладошкой по скулам мужа. — Предлагаю продолжить в моих покоях, — сполз с кровати и меня, подхватил моё тело на руки и тут же переместился, не дожидаясь моего ответа. Первым делом супруг организовал слабый свет, а потом отнёс меня в собственный бассейн для купания. Роскошный, но очень мрачный. Муж меня из рук явно выпускать на собирался, какое-то время подержал на весу, а потом опустил на ноги, рядом с собой и тут же заключил в объятия, не давая отстраниться. И долго-долго стоял, уткнувшись носом в мои волосы. А я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это блаженно-счастливое состояние от того, как бережно меня к себе прижимали и от желания прильнуть ещё сильнее. И тихо млела, обхватив супруга за шею, наслаждаясь моментом. Повелитель мёртвых не возражал против того, что я прижимаюсь к нему, и насколько сильно не возражал, очень хорошо удавалось прочувствовать. Уж слишком близко я стояла, и могла только радоваться, что в купальне полусумрак, скрывающий пылающие щёки. Муж глубоко несколько раз вздохнул и отстранил меня от себя, очень нежно руками смыл с моего тела все признаки того, что между нами недавно произошло, снова подхватил на руки и по пологой лестницы выбрался из бассейна. Вытер меня простынкой тоже супруг, не дав вмешаться в процесс, а потом отнёс в свою кровать, оказавшуюся довольно широкой и вместительной. Вдвоём нам там было очень удобно. Тянуло в сон — с непривычки чувствовала себя немного усталой — но я упорно ждала действий мужа. Ведь его состояние недвусмысленно намекало на то, что он хотел бы продолжения. Но Дронд просто притянул завёрнутую в сухую простыню меня к себе, крепко прижал к груди, зарылся рукой в мои волосы и так замер. — А… — протянула неуверенно, не зная как задать вопрос на интересующую меня тему. — Отдохни, — велел супруг спокойно. — Я пока не буду тебя беспокоить… Тебе больно будет, я же чувствую… После этих слов, покраснела, наверное, с головы до ног, вся. Да, дискомфорт был, саднило и довольно неприятно… А раз супруг сам признался, что чувствует когда мне больно… Что тогда он чувствовал, ну, когда? — Ой, — только и сказал смущённая всеми этими мыслями я, не зная куда деваться от того, что стало очень неудобно. — Ты такой ребёнок ещё, — прошептал муж мне на ушко. — Мы же просто можем полежать… Или ты хочешь чего-то другого? — Отдохнуть не помешает, — согласилась с ним, вздохнув и с трудом справившись со смущением. — Устала немножко… — Тогда отдохнём, — обхватил рукой поудобней и тоже вздохнул. Интересно, а по какому поводу он-то вздыхает? Но язык не повернулся озвучить этот вопрос вслух. Да и как-то очень быстро пригрелась я рядом с мужем, и сама не заметила как уснула. Пусть даже ночью выспалась, но как-то вымотала меня сегодняшняя эмоциональная встряска, потому ускользнула в омут короткого сна почти мгновенно. Глава 10 Свобода День прошёл чудесно. Совершенно непривычно и нереально. Весь день меня практически носили на руках, а на мои протесты, что так разучусь ходить сама, не обращали внимания. И мы докормили птичек, когда я вспомнила об этом. Взамен на участие мужа в этом таком необходимом для меня ритуале, с меня стребовали обещание поесть с ложечки, когда меня с неё кормить будут. И я послушно открывала рот, в этот раз сама, с удовольствием глотая суп, а потом жаренное мясо. К концу дня чувствовала себя бесценной куклой, с которой никак наиграться не могут и даже стала чуток хмуриться. Я всё понимаю, конечно, но проявляемая Дрондом забота, была как-то чересчур. К ночи я взбунтовалась, потребовав, чтобы со мной перестали так носиться и напомнила супругу о его обязанностях Повелителя мёртвых. Не за красивые же глазки ему дали эту должность, чем-то он же занимается в своём Царстве. — Завтра с утра займусь, — тут же отмахнулся он от этого напоминания. И тут же занялся одеванием меня любимой в непонятно откуда взявшуюся ночную рубашку. Подчинилась, постепенно закипая, и через минут двадцать возни с расчесыванием моих волос, не выдержала: — Дронд! — возмущённо обратилась к супругу. — Я так не могу! В состоянии и сама переодеться, и заплести косу. — Оставь распущенными, — попросил мужчина ровно. — Я хочу руками в них зарываться. — Почему ты так нянчишься со мной? — спросила сердито, перекидывая волосы через плечо, делая их недоступными для загребущих ручек мужа. Молчал долго, думала уже, что совсем не ответит на вопрос, когда отмер и подбирая слова произнёс: — Всё время… хочется убедиться, что ты рядом, и что это правда. Что я могу касаться огня и не обжечься, — протянул руки вперёд, и вернул пряди на место — на мою спину, и жадно провёл по ним рукой. — Они как жидкий, расплавленный огонь, — прошептал тихо. — Не могу удержаться, — и что-то такое по-детски жадное до впечатлений проскользнуло в тоне мужчины, что не стала сразу что-то говорить в ответ, тоже взяв тайм-аут на обдумывание. — Понимаешь… Мне так тоже тяжело будет, если ты всё время будешь меня на руках носить и кормить с ложечки. Могу я надеяться, что хоть какая-то свобода мне останется? — спросила со вздохом, так и не сумев подобрать нужных слов. — Я просто дорвался… И как-то не подумал, — но перебирать пряди моих волос не перестал. — Помнишь, я говорил. Я не знаю, как это, жить с женщиной… И могу где-то ошибаться в своих действиях. Скажи мне, если я что-то сделаю не так, — попросил спокойно. — Смотреть по зеркалу, и переживать такое самому… Очень всё по-разному, — добавил совсем непонятно. — По зеркалу? — тут же заинтересовалась этим моментом в речи супруга и обернулась к мужу. — По зеркалу, — ответил ровно. — Через него я вижу то, как живут люди… По нему я искал тебя… — Искал? — информация была не лишней, а разговорчивость супруга пришлась очень кстати. — А я терялась? — Да. Я боялся, что не успею тебя найти до того, как ты уйдёшь в мир теней, — ответил он тихо. — Но мои странники успели вовремя. Ещё чуть-чуть и ничего нельзя было бы сделать. — А как я терялась? И где меня нашли? — вопросов в голове роилась туча, с трудом удержалась от того, чтобы озвучить их все. — В канаве тебя нашли, умирающую, — поведал он мне, подумав чуток, и очень неохотно. — Но об этом нам лучше не говорить. Не хочу, чтобы ты расстраивалась или помнила. — Так это ты лишил меня памяти? — с подозрением уточнила у супруга. — Нет, не я, — прижал он меня к себе. — Хватит вопросов, Алина, — сказал строго. — Пока я не буду уверен в том, что твоё самочувствие снова не качнётся в сторону ухудшения, подобные разговоры буду пресекать. Тебе незачем лишний раз волноваться. — А я уже волнуюсь, — буркнула, обидевшись, чуток. — Из-за того, что никто и ничего мне рассказывать не хочет. Ты не против, если я буду ночевать у себя? Леди и Найде с потомством нужно моё присутствие. Без меня они быстро здесь зачахнут. — Выгонишь, если я пойду за тобой? — тут же отстранился, почувствовав моё настроение. — Нет, — ответила со вздохом. — Куда я теперь от тебя денусь? — Ты моя, — произнёс он ровно, но в этом ровно проскользнули нотки удовольствия и нежности. И я тут же простила этому интригану всё-всё-всё. Как можно было не простить, когда меня нежно поцеловали и позволили идти в сад самой? При виде того, как радостно встретили моё появление Найда и Леди, почувствовала жуткие угрызения совести. За своим собственным счастьем совсем забыла о питомцах. А им ведь не только еда нужна и уход, но и тепло, и забота. Потому, прежде чем вообще собраться спать, поиграла с Леди. И за прыжками довольной кошки, и неуверенными перемещениями её котят, с непонятным мне выражением лица следил Дронд. А потом за тем, как я глажу ластящуюся Найду, а после неё Леди. Процесс мурлыканья, судя по сосредоточенному взгляду, которым муж наблюдал за тем, как я чешу за ушком кошку, супруга очень заинтриговал. Понять его было можно. Мне тоже всегда было очень любопытно, где загадочный моторчик у кошек прячется, и почему срабатывает, когда их гладишь. И ведь крохи котятки уже тоже так умеют. Достаточно их почесать за ушками и под подбородками, и мотор тут же начинает работать. Умильные они. И умываются забавно, и молоко, наливаемое им в блюдечко лакают смешно. Такие крохи, а уже так много умеют и знают, старательно подражая мамке. А потом я долго ворочалась в постели, привыкая к тому, что Дронд в одной рубашке и тонких штанах лежит рядом, тут же обнимая меня руками, стоит мне только, повозившись, замереть на месте. — Мне не нужен сон, но я побуду с тобой, — прошептал мне муж, когда аргументировал мне то, что ему просто необходимо остаться. — А ты спи… Я же к хлипкому доводу придираться не стала. Мне и так хорошо было, пусть супруг и не будет ночь спать, в отличие от меня. Зато радостно от того, что уходить не хочет. Только возилась долго, прежде чем уснула. Час сна днём сказался. И спала чутко из-за этого, потому почувствовала, когда муж встал с постели. — Спи, — сказал тихо, заметив как я хлопаю ресницами на него, спросонья. — Мне ненадолго отойти нужно. Вернусь ещё. Невесомо поцеловал меня в губы и исчез. Повернулась на другой бок, почувствовав, что без мужа сразу стало как-то зябко и не так уютно. Ждала возвращения супруга долго, вздрагивая на каждый шорох и открывая глаза. И умаялась так, что заснула под утро крепко-крепко и глубоко. Проснулась в одиночестве, но очень быстро появились служанки с лекарями: — Господин сказал, что скоро будет. Велел передать, чтобы вы начинали завтрак без него, он рассчитывает к нему присоединиться, — сказал один из них вместо приветствия. Несколько успокоенная этими словами, позволила служанкам привести меня в порядок, при этом очень удивилась тому, что в шкафу уже висела пара платьев. А я-то гадала, в чём мне сегодня ходить придётся. В ночной рубашке как-то не очень прилично. А весь прежний гардероб унесён по распоряжению Повелителя мёртвых. Не рассчитывала, что портниха так быстро что-то успеет мне сшить. И ошиблась. Наряд сел по фигуре, и подчеркнул мою хрупкость и синий цвет глаз. Платье было очень красивым и лично мне пришлось по душе, пусть и крой был простым. Длинная юбка в пол немного удручала, всколыхнулись воспоминания о прежней жизни и пришла уверенность в том, что такие наряды я раньше точно не носила. Браслет, до этого забытый мной напрочь, сейчас напомнил о себе, сменив цвет лепестков на синий, мимикрируя таким образом под мою одежду. А я только рот раскрыла, наблюдая за этим чудом. И что я ещё не знаю о подарке? Думаю, много. Аппетит был не очень, из-за отсутствия супруга, который пока так и не появился. Неохотно отщипывая кусочки хлеба, запивала их чаем и упорно смотрела на вход в беседку. Появления визитёра не пропустила мимо внимания как раз поэтому. Так, могла бы сразу и не заметить — Бог Судьбы появился очень тихо, стараясь не выдать своего присутствия ни звуком, ни движением. Узнала деверя с полувзгляда и нахмурилась, не понимая, что он спозаранку делает в моей беседке. — Доброго утра, — поздоровалась вежливо, но с опаской. — Что вы тут делаете? — С тобой хочу побеседовать, — поняв, что сюрприз не удался, больше тихо красться не стал и вполне вольготно прошёлся до кресла, а после устроился в нём. Налил себе чаю в чашку, предназначенную для Дронда, сделал глоток, а потом глянул на меня холодным и спокойным взглядом, и предупреждая мой вопрос, сказал: — Ты же хочешь знать, почему Дронд на тебе женился? — А вы знаете почему? — спросила спокойно, стараясь не выдать своей заинтересованности. — Впрочем, я могу и у супруга спросить. Думаю, он ответит, — в этом не была так уж уверена, но деверь мне категорически не нравился, как и его оценивающий ледяной взгляд. — Не ответит. По крайней мере правды точно не скажет, — усмехнулся мужчина и взял ароматную булочку с блюда. Надкусил её, прожевал и запил чаем. — Ему в этом никакой выгоды. — Что вы хотите этим сказать? — насторожилась, моя интуиция вопила о том, что в этом деле что-то нечисто. Впрочем, это она подсказывала давно, но я как-то не особо на неё внимание обращала, занятая зарождающимся чувством к Повелителю мёртвых и обживанием в необычном саду. — Только то, дорогая родственница, — улыбка деверя мне не понравилась и я с трудом проглотила чай, который зачем-то отхлебнула из чашки. — Что причиной всему был спор. Наш с ним спор. — Какой спор? — спросила тихо, не уверенная, что хочу услышать ответ на этот вопрос. — Мы поспорили на Царство Мёртвых о том, что Дронду не удастся выполнить три условия. Найти шур. Заставить её выжить. И получить в собственность её душу, — довольно осклабился Бог Судьбы и откусил от булки очередной кусок. — А поподробнее можно? — так же тихо попросила я, пока не понимая, что такого важного мне сейчас поведал родственник. — Понимаешь, дорогая Алина, — покровительственно обратился ко мне деверь, прежде отхлебнув из чашки чаю. — Шур не выживают. Никогда. Жительницы другого мира, что поделать. И после перемещения в наш, гибнут обязательно, нежные, очень. А ещё их очень сложно разыскать. Я всё продумал, дорогая. Мне очень нравится Царство Мёртвых и так просто я не готов плывущую в руки добычу выпускать из них. Потому поставил в споре невыполнимые условия. Хоть на одном из них братик должен был срезаться. Вытащить он тебя вытащил, женившись. Понимаешь, дорогая, — при это обращении меня передёрнуло, но я сдержалась и смолчала, пока только внимательно слушая. — Он поделился с тобой своим бессмертием через обряд, и всё равно ему пришлось помучиться, прежде чем вытащил с той стороны. И этим подписал свой проигрыш. Разве что, разведётся.