Расчет дегенерата полностью оправдался. Я балансировал в седле и при этом удерживал Кайю. Случайные путники на тракте на нас посматривали, но без особого фанатизма. Сомневаюсь, что я мог не заметить на протяжении всего пути лишнее внимание к нам от случайных зевак. На нас смотрели косо, но не более. Откровенных заинтересованных взглядов я не замечал. Почти девчонка на руках у мужика в седле, и что тут такого. Почему не в своём дамском седле? А зачем простой крестьянке дамское седло как у благородных, едет на том, на чём придётся. Поступок неодобряемый, но и не порицаемый. Девица, если не лёгкого поведения, то лёгких нравов, а за это ещё не карают пожизненным сексуальным рабством. Единственно, кого не устраивала подобная рокировка между всадниками, так это саму Кайю, но кто её слушать будет, для её же блага стараемся, ей же лучше будет. Кайя первое время дулась на нас, но потом ничего, пришла в себя и щебетала уже в моём обществе что-то нелепое и по-детски милое. День пролетел как-то незаметно. На обед мы останавливались в каком-то трактире, ужин готовила Кайя на стоянке в лесу. Я забил на все тренировки, а Антеро не стал напоминать. Мы с ним, кстати, с утра так ни одного слова и не сказали друг другу. Зачем лишние слова, когда и так понимаем, кто что думает. За полтора месяца вблизи от человека невозможно не узнать его реакции, характер и поведение. Кайя стала чёрной кошкой, что пробежала между нами, и Кайя стала своеобразным буфером, мешающим при ней выяснять отношения. Единственные слова от дегенерата, обращённые ко мне, я услышал уже на привале, когда стали отходить ко сну. – Я к лошадям, – сказал бродяга как отрезал. – Ложитесь, я пока за конями посмотрю. – Я с тобой! – Кайя как-то ещё пыталась протестовать и повлиять на решение бродяги. Дурочка, она всерьёз думает, что её капризы Антеро будет принимать всерьез? Сказано ей спать у костра, чтобы почки не застудила, вот и спи у костра, и никого твоё мнение не интересует. – А на фиг ты мне там нужна, ложись, я скоро. – Дальше мне их разговор был не слышен. Что он там ей наговорил, я не знаю, но в итоге Кайя всё-таки его послушалась. Это для неё, похоже, ничего не понятно в таких рокировках на ночь глядя, а мне от поступка бродяги только тошно. В двух словах его поступок обозначает: «Пользуйся! Чем ты лучше меня? Сам так же встрянешь». Ага, как же! Буду я до всяких малолеток ночью домогаться?! Не за того меня принимаешь! Ни фига себе Антеро замутил! Он что, рассчитывает, что я тупить не стану?! А я буду тупить? Пока я решал, буду я тупить или нет, Кайя уснула, а я так и не разобрался в себе. Спит она, и ей всё пофиг, как я тут разрываюсь между инстинктами и моралью. Пока я ворочался и решал свои мысленные заморочки, Кайя, не просыпаясь, перекатилась ближе ко мне. Она лежала на расстоянии вытянутой руки от меня, завернувшись в попону коня. Я ворочался, не мог уснуть и сам не заметил, как от постоянных смен с боку на бок стал ближе к Кайе. Рука сама легла на попону. Пальцы зябнут на ветру, и нет нечего такого в том, что я руку сунул погреться. Я только руку погрею, и всё. Ага, как же! Прохладная рука имела своё мнение по поводу того, чтобы согреться. Рука устала греться между одеждой и попоной на животе. Руке показалось, что между ног теплее всего. Она проснулась, и первое время её глаза только блестели в ночи. Потом она осторожно убрала руку, точнее попыталась это сделать. Рука сама собой возвращалась на место. Повоевав с моей рукой, Кайя смирилась и позволила руке оставаться там, где она была. Откуда она знала, что рука со временем станет борзеть и позволит себе большее. Лёгкая дрожь, слабое сопротивление, а если точнее, пассивное сопротивление от непротивления, бездействия. Не хотела бы, так вырвалась бы. А дальше всё само собой как-то пошло. Я старался как мог, старался быть нежным, старался не давить на неё своей массой и опираться на локти. Старался не двигаться резко. В какой-то момент я, переборов себя, слез с неё и избавился от кольчуги с лишними тряпками. Контакт голых тел всё же более приемлем, чем чувствовать себя наёмником, который не тратит время на условности вроде снятия доспехов. Блин, развращаю девочку, а что делать! Себя мне тоже жалко! От целибата в мозги хрень всякая лезет. Сначала она лежала подо мной как нежный, маленький мышонок, который затаился от опасности. Потом ничего, сама подключилась. На утро были смешанные чувства. Были мысли из категории: «Что же я, сволочь такая, наделал!», но при этом было чувство лёгкого удовлетворения. Кайя мне лукаво улыбалась в те моменты, когда считала, что Антеро не видит. Наивная, она что думает, что для бродяги есть секрет в том, как она провела ночь? Мне это кажется, или девчонка пристрастилась? Что же я наделал, сволочь! Хватило бы у неё мозгов не афишировать свои пристрастия на людях. Н-да, прав был Антеро, ей от судьбы не уйти при таких мозгах. Оноре де Бальзак помимо кучи романов написал целую философскую книгу о душах женщин и их изменах, называется «Физиология брака». Он считал, что любая, самая глупая женщина умнее мужчин в изменах и любая дура способна утаить от любого умника свои тайны. По ходу, он был неправ, далеко не всякая женщина способна утаить о своих похождениях. Видимо, это приходит только с опытом. Сейчас, когда мне на мозги не влияет воздержание, я гораздо лучше понимаю попадалово Кайи. Всегда найдется наивный романтик или начитанная дурочка, считающие, что реальная жизнь совпадает с выдумкой писателей, историков, хронистов, журналистов, моралистов и прочих. Они могут заявлять, что если я бы хотел помочь девчонке, то оставил бы в деревне с деньгами, типа хрен кто когда узнает, что Кайя записана шлюхой. Такие люди будут утверждать то, что если мы с Антеро попользовали девку, то теперь ей до самой гробовой доски обязаны. Им мало того, что мы уже сделали. По их логике я обязан рисковать своей жизнью, но при этом мне нельзя взять бартер за спасение! Каким Ницше всё-таки был гением, раз раскусил в «Антихристе» и «Генеалогии морали» нравы, что будут властвовать над умами спустя время. Ага, как же! Наивные! Не удивлюсь, если кто-то начнёт заявлять, что я просто обязан отдать все свои деньги, заработанные потом и чужой кровью, для помощи бедняжке, а сам должен сдохнуть от голода в канаве. Самим зарабатывать на чужой крови у них силы и гонору не хватает, но зато хватает ушлости и подлости требовать дележа, при том что они не напряглись даже ударить пальцем о палец, но хотят красиво жить. Как это по-современному: и на елку влезть, и ж… не поцарапать, или, что более конкретно относится к слабому полу, на чужом х… в рай попасть. Что же вы, такие умные, в туалет строем не ходите?! Ладно бы только это, но ведь, не зная жизни, всякую туфту начинаете советовать. Навязывать миру, в котором правит грубая сила, идеологию загнивающего Запада о равенстве и братстве, о рабстве сильного с промытыми мозгами перед господином слабым. Допустим, я скину всю имеющуюся у себя наличность Кайе и определю её жить в деревню. Такая ерунда в итоге получится. Это не современный мир и не современная деревня, детка! Отношения вассал – сеньор никто не отменял. Староста в любой деревне – это тот же стукач на официальной должности. Кайю быстро выведут на чистую воду, и вскоре каждая деревенская баба будет ей драть волосы за то, что официально по бумагам она шлюха, и для профилактики, чтобы её мужик налево не бегал. Деревенские люди прямодушные и отходчивые, но не настолько, чтобы не поиметь свой интерес с одинокой беззащитной девчонки. И ограбят, и попользуют. В лучшем случае её насильно выдадут замуж, в худшем убьют, ненароком распахав лоно. Старосту и деревенских запугивать глупость, что им угрозы от пришлых? Сегодня здесь, а завтра там. Деревенские выждут время и заметят, что девка сама по себе. Тут для неё сказка станет кошмаром. К тому же бумажную волокиту никто не отменял. Не нами придумано, что все бумаги делаются минимум в двух экземплярах. Если первый экземпляр у меня на руках, то второй в ведомстве графа. Поэтому селить девку в этом графстве тупость, и её рано или поздно вычислят. Если я всё-таки сподоблюсь до варианта отселения Кайи, то нужно озаботиться с изъятием второго экземпляра, а я в этом ни ухом, ни рылом. Ну и, наконец, допустим, что все мои предположения не оправдаются, – всё равно жить в деревне одной не вариант. Кайе одной в деревне не выжить. Нужен не просто дом и хозяйство, но и скотина, и рабочие руки. Тратить деньги, которых и так не хватает нам пьяницам, глупость – всё равно деревенские это отберут, а если и случится чудо и не отберут, то девка одна хозяйство не потянет… Интересно, что на меня вчера нашло, когда я на Антеро бычил?! Видимо, включился инстинкт Шерхана из «Маугли», типа моя добыча, и всё тут! Настрой ушел, а осадок в отношениях с бродягой остался. В чём-то он был прав, в чём-то я, а на деле оба виноваты. Антеро как чувствовал, что я про него подумал, хмуро посмотрел на меня, я на него. – Успокоился? – только и спросил меня он. – Что-то вроде того… – брякнул я в ответ. – Вот и хорошо, – коротко ответил он, показав, что контакт с ним возможен и он всё понимает. И в самом деле, мой отморозок не так уж и плох, а то, что недопонимания случаются, ну бывает, никто от этого не застрахован. Я ел кашу и думал, что идеализм и романтика с жизнью не совместимы. Девчонку жизнь уже обломала, только она этого ещё не понимает. Не я её в говно толкнул, но благодаря мне у неё есть шанс вылезти из говна. А то, что на практике я оказался более циничным, ну такая моя планида. Заматереет ещё девчонка, станет более осторожной и хищной. Не она первая и не она последняя. Такова жизнь. И как-то глупо не использовать то, что само в руки идёт. Надеюсь, что всё у неё будет хорошо. Я же не говорил, что я святой. Одна ночь не такая уж и большая цена за то, чтобы этих ночей не было несколько тысяч или на сколько её там хватило бы. По крайней мере, я излечился от своих романтических соплей. Знать бы, надолго ли… Глава 2 О том, как мы решаем дела, и обо всём прочем К Ферреро мы приехали ближе к вечеру. Когда дорога начала сворачивать за какой-то холм, Антеро настоял, чтобы Кайя спешилась и пошла пешком. Близко к городу не стоит лишний раз обращать на себя внимание. По мне, так это полная чушь. Ну, какая разница, поедет Кайя на моём коне хоть в самом городе или пойдет пешком в нашем сопровождении. В графстве, конечно, относительно многолюдно, но всё же тут любой город деревня деревней, и все про всех знают. Как бы у девчонки проблем не было с властями при таком деревенском всеведении. Впрочем, в мысли Антеро был свой резон. В Гарее Кайя была пришлой и недолго, местные жители страсти к путешествиям не испытывают, возможно, она не очень и примелькалась. Хотя тут тоже не всё так просто, кто его знает, кто в таверну заходил и видел её в этом проклятом платье. В любом случае в вопросах местного характера я всецело полагался на бродягу, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Главное, чтобы Кайя сама не спалилась по глупости, а то кто его знает, что у неё в голове. За холмом, поросшим редколесьем, показался город. По визуальным прикидкам до Ферреро было ещё несколько километров. Сразу за холмом по правой стороне дороги желтели остатки убираемого урожая. Немногочисленные крестьяне отрабатывали барщину[59], собирая на поле то ли рожь, то ли пшеницу, то ли овес – в общем, не силен я в сельском хозяйстве, понял только то, что крестьяне что-то собирали. По левой стороне дороги всё заросло сорной травой, оставленной под выпас скота. Примерно в километре от города на левой стороне раскинулся лагерь торговцев. Палатки и скученные телеги. Издали было видно, что значительная часть торговых рядов пустует. До турнира четыре дня, по-всякому ещё не все караваны подтянулись до города. Между лагерем и городом, примерно на половине пути, стоят торговые ряды, и поодаль от них – двухэтажный деревянный лес помостов для просмотра турнира. Чуть в стороне от помостов ещё один холм, хотя не так, скорее невысокий холмик. Похоже, что на этом холмике будет часть зрительских мест для просмотра турнира… Рядом с городом деревянными срубами домов раскинулся пригород. Сам пригород производит впечатление, что его постройкам не больше двадцати лет. Пригород удивил относительной чистотой, если сравнивать с улицами Тангума. По крайней мере, луж мочи в пригороде я не видал, а то, что местами по дороге зеленеют конские лепешки, то в этом нет ничего страшного. Я отчасти уже привык к таким пейзажам, заметным в любой деревне. Интересно, если тут пригород такой чистый, то какова же чистота самого города? Стены Ферреро меня поразили. По сравнению со стенами Тангума стены Ферреро выше и сложены не кое-как из необработанных камней, а из тесаных камней, примерно одинакового размера. Между стенами города и пригородом около сотни метров пустого, незастроенного пространства. У стен пролегает неглубокий ров с вкопанными кольями. По дну рва струйкой блестит полоска маленького ручейка. Странно, почему ров водой не заполнили? Не понимаю, но, видимо, в этом есть свои резоны. Подъемный мост на толстых цепях. В башне, через которую производится въезд в город, помимо обитых медью ворот есть ещё и флейта – стальная опускающаяся решетка. Вблизи от ворот стало понятно, что стены возвышаются на двенадцать-четырнадцать метров, а башни, встроенные в стены, высотой выше шестнадцати метров. Н-да, пограничье серьёзнее подходит к вопросу своей безопасности, чем центральные области. В ворота беспрепятственно входили местные. Пришлые, чужаки и торговцы, после небольших препирательств со стражей, платили за вход. У ворот нас тормознули. Молодой стражник, видимо, хотел стрясти плату за проезд, но дегенерат его прервал. – Кто старший на воротах? – без предисловий срезал вопросом бродяга. – Сержант Вайнес. – Зови его, скажи ему, что Тухлая Черепаха у ворот. Стражник скрылся за воротами, а бродяга спешился. Ни фига у него погремуха! Черепаха… я догадываюсь почему, Антеро без доспехов разве что в бане бывает, что я ещё ни разу не наблюдал. А приставка тухлый откуда?! – Жив ещё! – спустя пару минут выдал седой сержант, останавливаясь за пару шагов от бродяги. – Мы тут на тебя ставки делали, поймают тебя или нет, долго в петле копытами сучить будешь или сразу обделаешься! – И ты, я вижу, не сдох пока! Как жизнь на службе? – безмятежно парировал бродяга. Ну, просто железные нервы у отморозка, ведёт себя, как будто слов про виселицу вообще не было. Дней пять назад он не настолько был уверен в себе. Я помню, как он напивался в каждом трактире. Ума не приложу, откуда у бродяги столько гонору?! Редкостный отморозок, да и только. – Да уж ума хватает не влезать на старости лет в дуэли с чемпионами турниров! Смотрю, ты всё старыми делами занимаешься? Подкинул бы монет, как старому знакомому, всё равно тебе они уже не понадобятся. – Ну, понадобятся или нет, это не нам решать. Ты лучше вот что скажи, Слепой Ёж ещё жив? – А что ему сделается! Жив, здоров, графом обласкан, что ещё для счастья надо, кроме молодости и бабы поупруже. Ты, я смотрю, не бедствуешь! И не один! – Да так… Жизнь вывела! Олави?! – Жив пока ещё… – Ты меня впустишь или будешь у ворот держать до ночи! – Впустить-то впущу, только стоит ли?! Без обид, но обратно я тебя уже не выпущу! Тебе оно надо? – как мне показалось, с неким укором пробурчал старый сержант. – Ты меня знаешь. Я рисковый. Надоело по лесам шляться. Набегался. – Ну как знаешь, – с некотором осуждением вздохнул старый сержант. – Эй, Гримо! Пропусти его без пошлины!… Мне плевать, что ты там думаешь! Я так сказал! * * * Изнутри город произвёл хорошее впечатление. Сам город, кроме окраин, я толком не видел, но даже окраины Ферреро показывали, что город процветает. Я почти не видел лачуг или домов деревянной постройки. Даже на окраинах преобладали дома, полностью построенные из камня. Впрочем, преобладание построек из камня можно свести не к достатку города, а к внешним факторам. Всё-таки пограничье накладывает свой отпечаток на архитектуру. Дешёвая рабочая сила и беспокойные соседи – лучшие стимулы не экономить на строительстве, но было и нечто, что не укладывалось в эту картину. Улицы вымощены булыжником, а это показатель зажиточности городка. В Тангуме на улицах лежала просто утоптанная земля, а тут такой прогресс, да не где-нибудь, а на задворках королевства. За моими размышлениями мы как-то миновали один трактир, потом второй. – Ярмарка, турнир. Мест в трактирах всё равно нет. – Антеро как-то почуял мой невысказанный вопрос, и мы проследовали дальше в направлении, одному бродяге известном. Наш путь завершился перед одним из домов на окраине, вблизи от городской стены. Сам дом со стороны не производил впечатления жилого, слишком обветшалым он казался на фоне остальных домов. Вот оно какое, возращение блудного рыцаря к брошенному жилищу, предположил я, но, как оказалось, ошибся. Бродяга начал стучать что есть дури по двери дома, а это значит, что это не его заброшенный дом. В свой дом, я думаю, он нашел бы способ проникнуть без лишнего шума. На стук отморозка долго никто не выходил. – Кого это ещё демоны принесли! Я тебе сейчас стукну, дурак! Прекрати ломать дверь, ублюдок! – раздался чей-то злобный рык. – Это ты так гостей встречаешь! Старый пень! Надо понимать, ты мне не рад?! – с задором в голосе пророкотал дегенерат. – Рад. Чего уж там… Проходи, раз глупости хватило вернуться… – с порога дома высказался старый, седой, сгорбленный годами дед. – У-у, так ты не один. Проходите все. А куда я, по-твоему, должен лошадей девать?! Ты что думаешь, у меня тут конюшня?! – С лошадьми сам не знаю, как поступить. Сам понимаешь. Ярмарка, мест нигде нет, – начал оправдываться Антеро. – Ладно, не стой на пороге… Есть у меня идейка, как это можно решить… – проворчал дед, уступая дорогу. – Располагайся, а я пока соседских мальчишек кликну, чтобы с конями подсобили… Внутри дом производил впечатление полной заброшенности. Относительно чисто и прибрано было только на кухне и в большом зале, да и то там по углам висела паутина, лежала пыль. Старая рассохшаяся лестница вела на второй этаж, но я не стал подниматься, не дело это, когда гости гуляют по дому без хозяина. Антеро, наоборот, чувствовал себя как дома. Пара слов, и Кайя уже шуршит на кухне, прибирается и ломает голову, что бы приготовить. Меня бродяга напряг разведением огня в камине. Сам стоит и, топорща седые усы, наблюдает за нами. Что ни говори, вечно можно наблюдать за тремя вещами: как бежит вода, как горит огонь и как работают другие. Интересно, а в Раяне уже появилась такая профессия, как пожарные? Вот за кем можно наблюдать вечно.