— Молиться о чуде? Я вскидываю руками. — Молиться? Преступные умы не полагаются на высшее существо, надеясь, что оно поможет выбраться из передряги! Они переходят к плану «Б»! — Я делаю паузу. — У нас есть план «Б»? — Нет. Ну, у нее хотя бы хватило совести выглядеть смущенной. Я застонала. — Опять нет запасного плана? Все у нас через одно место! — Мы не настолько уж и плохи, — оправдывается она. Затем тихо добавляет: — Зато я завела машину. Я в отчаянии смотрю на дверь в течение нескольких секунд, а затем произношу: — Придется импровизировать. — Импровизировать? — она присвистывает. — В последний раз, когда ты употребила это слово, мне пришлось свисать из окна шестого этажа отеля. — Ты же выжила. — Не забыла ли ты случайно, что в это время здание было охвачено пламенем? А я была голой? Я не обращаю на нее внимания. — Просто жми педаль в пол. Мы, вероятно, сможем прорваться. Она поворачивается ко мне, приподняв брови. — Вероятно? Я стараюсь, чтобы мой кивок выглядел твердо и убедительно. — Это огромная махина мощностью почти в пятьсот лошадиных сил. Она все сделает сама. — Я на мгновение задумываюсь. — Или мы погибнем при взрыве. Так или иначе, будет эффектно. Фин смотрит на меня так, словно у меня из головы растут рога. Потом улыбается. — И именно поэтому мы лучшие друзья, Тельма. Я улыбаюсь в ответ. — Я тоже люблю тебя, Луиза. И она вдавливает педаль до упора. Грузовик рвется вперед, дизельный двигатель ревет, из покрышек валит дым. Мы кричим в унисон во все легкие, мчась к металлической двери. ГЛАВА 2 Киллиан Я снова и снова зачарованно смотрю видео с камер наблюдения на экране компьютера, прокручивая ролик так много раз, что Деклан от нетерпения начинает ерзать на месте. Он стоит рядом с моим столом — около двух метров убийственной силы с плечами полузащитника и глазами цвета замерзшего арктического озера, которое никогда не тает. — Одноразовые подгузники. — Да, — он пожимает плечами, как будто тоже не может этого понять. — Какой вор угонит грузовик с детским хламом и оставит нетронутым сейф с тремя сотнями тысяч наличными? — Очевидно, тот, кто не жаждет смерти. Я снова перематываю видео и в неверии качаю головой, когда грузовик на максимальной скорости врезается в стальную дверь. Прямо как сцена из боевика. Звука нет, но я представляю оглушительный грохот, когда металл встречается с металлом. Массивная дверь прогибается посередине, деформируясь. Затем верхняя часть слетает с петель и падает на землю с клубящимся облаком пыли и искр. Нижняя часть остается прикрученной к цементу, отчего грузовик взлетает в воздух, громыхая над кучей смятого металла. Приземлившись, большегруз резко кренится вбок. Кажется, он вот-вот опрокинется, но водитель восстанавливает контроль, выпрямляет авто и ускоряется на пустой парковке, исчезая из поля зрения камеры. — Наши камеры были отключены, но видео удалось получить на складе через дорогу. Мы взломали их систему безопасности, чтобы проверить, не удалось ли их камерам что-то захватить, и дело в шляпе. К сожалению, похитителя подгузников видно только с этого ракурса. — На месте преступления есть отпечатки пальцев? — Нет. Должно быть, они были в перчатках. Я откидываюсь на спинку большого офисного кресла, гадая, кто из моих многочисленных врагов настолько глуп и склонен к самоубийству, чтобы совершить эту странную кражу. Подгузники. Что за бред? Сейчас мы торчим в кабинете пентхауса Лиама. Стоп… моего пентхаус. Прожив здесь уже год, я до сих пор не ощущаю здание своим. Полагаю, связано это с тем, что вкус к убранствам моего брата-близнеца заставил бы графа Дракулу чувствовать себя как дома. Все вокруг черное. Блестящее, холодное и черное. Это как жить в очень современном гробу. К сожалению, когда выдаешь себя за другого, приходится смиряться со скучным выбором одежды, предметов искусства и мебели. Обходя вопрос о том, какого черта моему брату принадлежит фабрика по изготовлению подгузников, я спрашиваю: — Сколько стоит грузовик подгузников? — Может быть, девяносто штук. — Деклан пожимает мускулистым плечом. — Вряд ли это стоит таких усилий. — Верно. — Особенно если учесть, что на рынке краденых подгузников не так уж много покупателей. Как они планируют получить деньги? На гаражных распродажах? Через eBay? — Возможно, они многодетные. Стоит признать, мне нравится «сухое» чувство юмора Деклана. Впрочем, без остальной части его личности я бы вполне мог обойтись. — Подгузники меня беспокоят меньше, чем взлом системы безопасности. У кого-то есть мозги, даже если это не дело рук водителя. — Если ты думаешь, что это команда, то вряд ли кто-то из местных. Они знают, что компания принадлежит Лиаму. — Он делает паузу. — Прости. Тебе. Я отмахиваюсь. Я уже привык к тому, что люди называют меня именем моего брата. — Выясни все, что сможешь. Но держи все в секрете. — Не хочешь, чтобы я позвонил О'Мэлли в участок и поручил ему разобраться с этим делом? — Нет. Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что у главы ирландской мафии стащили две тысячи подгузников прямо из-под носа. Моя репутация будет подорвана. Деклан торжественно кивает. — Не успеешь оглянуться, как старушки начнут грабить твои магазинчики, чтобы купить лотерейный билет, а девочки-скауты вызовут тебя на поединок за территорию. Он разворачивается и уходит, прежде чем я успеваю отправить этого умника в задницу. * * * Я вспомнил о похищенных подгузниках только когда Деклан вернулся в мой кабинет в шесть вечера. Я по-прежнему сижу в кресле. Стопки отчетов, заявлений и контрактов, где требуется моя подпись, громоздятся передо мной на большом столе из красного дерева. Знай я, что в управлении международной преступной империей так много бумажной волокиты, я, возможно, не пошел бы сюда добровольцем. А уж о кадровых проблемах я и говорить не хочу. Казалось бы, что взрослые мужчины не нуждаются в присмотре, но у меня стойкое ощущение, что я заведующий в детском саду. Я поднимаю глаза и вижу, как к столу приближается Деклан с ноутбуком руках. Хоть выражение его лица и серьезное, глазах озорно искрятся.