От тебя до меня животворная нить, иначе мне гнить… Мама-а! Ты знаешь, бро! Не хмурь бровь, хлебни ситро, плюнь на это ребро, Сколько б ни было вровень Баб, но едина лишь Мама-а! Уй-ё-о… Повисла нереальная тишина. Даже я не сразу въехал, что если Гесс загрыз беса, то, возможно, какой-то египетской силой нам удалось остановить звуковое психотропное оружие, именуемое Фейсомобтейбл, и даже перевести его невменяемую энергию в более позитивное русло. Теперь он сможет читать рэп в тюрьмах, там такие темы очень даже любят. Парень может длительные гастроли устроить по зонам от Магадана до Колымы, от Воркуты до Иркутска, от Красноярска до Тобольска и так далее согласно открытому списку МВД. Поскольку меня уже не били, я смог с большим трудом согнуть палец, подзывая Гесса. Двухметровый громила с плоской мордой тут же выскочил из комнаты, тычась в меня носом: — Тео, ты лежишь. Ты устал? Тебя лизь? — Да, — прошептал я, прежде чем мы провалились в вязкую темноту, а свет ударил в глаза лишь на кухне нашего общего, родного, милого, тёплого дома. Наконец-то… По-моему, из сеней на кровать меня перенёс Анчутка. Он, конечно, может ругаться и вредничать изо всех сил, но георгиевская лента и православные молитвы не позволяют этому бесу бросить нас в беде. Нас, это в данном случае меня. Только поэтому я пришёл в себя на своей постели от жгучей, тупой и тянущей боли во всех мыслимых местах. Хотя по факту, наверное, мы победили? Нам ведь удалось перевести человека с матерного рэпа, на рэп о матери! Бес изгнан, задание выполнено, чего ж больно-то как, за что они так со мной… Не надо отвечать, вопрос риторический, любые претензии к фанатам призрачны, словно ты пытаешься подать в суд на солнце за то, что оно разбудило тебя в одиннадцать, хотя ты хотел в девять часов утра. Я ведь даже не вспомню лиц этих милых девочек, чтобы описать их участковому. Умолчим также, каким образом тот же сержант Бельдыев, к примеру, будет подавать запрос в столицу на безымянных фанаток охреневшего рэпера. Тем более что его слушают тысячи, а меня один Бельдыев. И то не всегда… — Ой вей, амиго! Тебя словно кошки драли. — Очень похоже на то… — Эй, майн камрад, колись, рассказывай! Интересно же, какого невинного беса вы жестоко лишили жизни на айн момент? Учитывая, что отца Пафнутия в доме не было и его возвращение ожидалось не раньше чем часа через три-четыре, я имел возможность в лицах пересказать нашему красавчику всю историю, максимально включая рэп, как и где мне его удалось запомнить. Пусть не всегда дословно, да, согласен, но ведь в этом деле главное эмоции. А вот уж в чисто эмоциональном плане тут я постарался, как мог, и сыграл, и спел, и вообще… — Круто, — с уважением признал безрогий бес, отвешивая низкий поклон. — Мон ами, с меня двойная порция за обедом! Так кардинально переформатировать тексты рэпера даже нашим ещё ни разу не удавалось. Салют! Я не ответил, слишком уж явственно болели все вроде как несерьёзные раны, нанесённые мне толпой экзальтированных девочек. Которым, по сути-то, и сдачи дать невозможно, чтобы не унизить самого себя рукоприкладством против заведомо слабого. Фанаток никому бить нельзя, а типа критика вполне себе можно, да? Отец Пафнутий существенно задержался на службе. По его словам, сегодня почти все жители села пришли к нему с непростыми вопросами, как-то: а вот получено ли от Патриарха Всея Руси благоволение на освящение и молитвы новопреставленного святого Виктора-пьющего? Положено ведь, сияние-то над могилою было! Было! А нет, так чего ж они там, в столицах, медлят-то, ась?! Как у нашего бородатого батюшки ума хватило матерно не послать всю добрую паству пешкодралом ракообразно смешанным лесом топотать вплоть до Финляндии, вопрос открытый. Вот, думается, лично я бы нипочём не удивлялся! — Слушаюсь, ваше святейшество! — А ты от, паря, давай докладывай. Где от тебя так зверски отметелили-то? Морда как у Шарапова, прости господи… Врать было бы глупо. Я честно рассказал всю правду. Седобородый старец ржал надо мной как сумасшедший! Ему оно, видите ли, было весело, а мои чувства и боли в расчёт не брались, да? — Ох, Федька, насмешил от… Известно же, с Богом не борись, с бабой не дерись! В обоих случаях как есть проиграешь! Впрочем, потом, уже после обеда, мы смогли-таки поговорить серьёзно. Я задал вопрос насчёт Марты, но не получил вразумительного ответа. Хотя как сказать… — От слушай, паря. Ангелы вроде девицы твоей с мужами-то земными вступать в отношения страстные могут. Могут и потомство-то от них понесть. Однако же бессмертны они и возрастом не меняются. Каково тебе будет, коли ты старик уже, а жена от твоя-то молода-молодёхонька? Подумав, я опустил голову. Не хочу представлять себя дряхлым восьмидесятилетним дедулькой, целующим свежие губы Марты. Брр… — И дети от ваши как будут мамку звать, коли она их моложе? Школу окончат, в институт пойдут, а маме-то их всё от двадцать три! Стресс это великий, и не каждому он по плечу. С этим тоже не поспоришь. Дети ещё острее взрослых чувствуют возрастное неравенство родителей. Когда мама полна сил и готова играть, а папа мечтает лишь о том, чтобы полежать в тенёчке и тишине… — К тому же бессмертны они. Не абсолютно от, а покуда не убьют. Но если твою Марту убить-то никто не сподобится, так она-то и внуков твоих и правнуков от переживёт! А каково оно ей самой такое-то будет? Об её-то чувствах женских ты, паря, хоть раз от всерьёз призадумался? От и оно ж! В общем, как я понял, если ко всему подходить серьёзно, по существу, по делу и по справедливости, то мне лучше прямо сейчас, на данный момент, вопреки всему отречься от Марты, пока она всерьёз не влюбилась в меня! Причём это будет не мой мужской каприз, а настоящее проявление высоких чувств. Любишь, значит, отпусти! Дай ей возможность жить своей жизнью, не впутывай её в сети любви, потом в узы брака, плен детишек, тяжесть разлуки с тобой и с детьми. Пожалей, отступись, одумайся, позволь любимой девушке жить счастливо, не зная боли потерь, разрыва с близкими, прощания с любовью и всё такое… Я даже не пытался спорить. На тот момент не выяснение перспективной истины было для меня важным, нет. Прямо наоборот! Отец Пафнутий в святой простоте своей подтвердил, что у нас с Мартой всё может получиться: дом, семья, дети, а что уж там будет постфактум в сухом остатке, не так и важно. У неё тоже своя голова на плечах есть, хоть и рыжая, но пусть думает. Любое решение мы с ней будем принимать вместе, и никак иначе. По-другому просто смысла нет, всегда найдётся тот, кто попытается нас вразумить, поправить, развернуть, так сказать, лицом в нужную сторону. Если не получится по-хорошему, значит, силой. А мы этого так хотим, да?! От долгих философских, а значит, бесплодных размышлений меня отвлёк Анчутка: — Поднимай задницу, мин херц! Его святейшество велел тебя в баню отправить. Что на стол подать к чаю — горилку, водку, шнапс, коньяк, бренди, виски? — А что есть? — Самогон! — Тогда просто чай, — опомнился я, в русской парилке злоупотреблять горячительным чревато. Гесс тут же поднял любопытную морду. — Ах да, можно к чаю каких-нибудь вскусняшек? — Майн либер фройнд, не наглей, ты не на фабрике «Роше» и… — Гав! — Так бы сразу и сказали, чё сразу лаяться. — Кухонный бес шустро умёлся шарить по шкафам и ящикам. — Сделаем в лучшем виде, уно моменто, синьоры! Отец Пафнутий сам передал мне пару чистого белья и свою знаменитую армейскую мазь от всего на свете. Я ею уже пользовался, реально помогает, хоть ни состав, ни производитель уже неизвестен, наклейка на коричневом пузырьке почти стёрлась. После чего мы и отправились в баню. Красавчик-бес действительно быстренько организовал горячий самовар на узком столе в предбаннике, притащил нам с доберманом мёд, варенье, сушки и… не помню точно, как правильно называются… такие треугольные печенюшки с творогом и сахаром. Мой пёс в порыве умиления чуть не дал ему лапку, но вовремя опомнился, сделав суровые брови и неподкупный взгляд. Ровно до того момента, как Анчутка прикрыл за собой дверь. После чего оторвать Гесса от праздника не смог бы ни один мазохист или самоубийца. Я же честно отправился в парилку. Баня лечит, это и гигиена, и здоровье, и психология, и аутотренинг, и релакс, и физиотерапия, в конце концов. О сакральной части этого векового действа пока умолчим, так как научно оно не доказано, а в доме православного священника следование пусть древним, но околорелигиозным тенденциям не благословляется. Ну вот так принято, что делать? Я только-только успел намылиться, отхлестать себя веником по спине, окатиться тёплой водой, как… — Мальчик мой, ты не против? — В парную зашла Якутянка. Голая. Абсолютно. То есть даже без алмазов. — Э-э… а-а… против! — Я быстро успел прикрыться мочалкой. — Гесс, мать твою за ногу! — Тео? — В двери на минуточку сунулся мой пёс, нос перепачкан сахарной пудрой, глаза горят, обрубок хвоста вертится. — Чего? А-а. Она без оружия, я проверял! — Нам надо поговорить. — Черноволосая якутская красавица выгнула спину, закинув руки за голову, её налитая белая грудь начинала розоветь от банного жара. — Вот именно здесь и сейчас? Другого места вы не нашли?! — На самом деле это единственная площадка, где никто не рискнёт нас беспокоить. Твой друг прав, я без оружия и не собираюсь причинять тебе вред. Просто выслушай меня, и я уйду. Да, собственно, у меня и выбора-то как такового не было. Чувствуешь себя беспомощным идиотом, сидя в бане голышом с роскошной обнажённой красавицей, прикрываешься мочалкой и задним умом осторожно понимаешь, что именно тебе оторвёт Марта, когда об этом узнает, поэтому прижимаешь несчастную мочалку ещё крепче. Да задница же Вольтерова-а… — Ты покраснел, мой мальчик? — мило удивилась она, опустила ресницы и продолжила, не поднимая глаз: — Не хочу тебя смущать, поэтому сразу по существу. Я не имею ни малейшего желания убивать твою рыжую девчонку. Смерть ангела никогда не прощается. Если меня не убьёшь ты (в чём я сомневаюсь, ты же не поднимешь руку на женщину?), то меня прикончат парни из Девятого легиона, боевые ангелы, одного из них ты видел в Будве. — Моцарт? — не сразу поверил я. Она кивнула, убирая со лба мокрую чёлку. — Итак, убивать не хочу, но, если не убью я, убьют меня. Это тоже без вариантов. Помоги мне! — Если Марта не пострадает, то… — Не заставляй меня повторяться. Моё предложение следующее: ты не мешаешь мне, а я даю тебе шанс выстрелить до того, как девчонка почувствует запах смерти. — Но… в смысле я должен убить вас до того, как… — Если захочешь, — поправила Якутянка, впервые прямо посмотрев мне в глаза, белков у неё не было, сплошная чёрная тень. — Но что, если ты не выстрелишь? Я нанесу удар, но не убью и не покалечу.