Оценив результат первой стычки, я в итоге немного поменял тактику. Теперь я старался не стоять на месте, а, выпив зелье Карика, находился в постоянном движении. Причем удары противников с активными масками я просто отбивал, а вот тех, кто отключал их для экономии, старался тут же достать косой. К сожалению, райское время, когда мне почти не сопротивлялись, очень быстро закончилось. Я всего–то и получил, что два уровня. А потом на меня начали самую настоящую охоту, так что про экономию обмана пришлось забыть. Сотня уходила, если удалось провести обманный удар, и пять сотен, если приходилось бить в лоб. Запасы тут же начали таять очень быстро, но я обнаружил, что успел оторваться от основных наших сил и углубиться в строй врагов, что в свою очередь открыло возможность для использования других моих козырей. Аура с маски и с плаща — одна замедляла и ослабляла с помощью проклятий, другая усиливала эффект просто сама по себе. В итоге держаться тут же стало гораздо проще. И, главное, я добрался до магов! До этого я держал свой плащ в виде обычной коричневой накидки, сейчас поменял его цвет на черную густоту ночи. Пусть со стороны все думают, что активирована маска (и, соответственно, ее способности), ну а я, имитируя то ли ускорение, то ли мини–порталы (учитывая, как «пелена тени» выглядит теперь), добрался до первого мага и утащил его к себе в невидимость. Дальше всего–то и потребовалось, что немного его поджарить потоком пламени — теперь это больнее, чем раньше — да послать ментальный приказ по методике мастера кадавров, как он моментально передал мне весь свой запас интеллекта. Тут же отправив это обмочившееся от ужаса тело на перерождение, я скользнул вперед в поисках следующей жертвы. А вокруг тем временем начало пахнуть жареным. Многие воины, понимая, что время их масок выходит, один за другим начали переходить на способности посерьезнее, переводя пространство в местах их столкновения в состояние перманентного взрыва. Но опять же это тоже мне на руку — понимая, что теперь точно никто не сможет за мной проследить, я активировал еще и «кольцо ночи», в результате чего через пару минут у меня появилось две зубастых и жадных до крови условно союзных твари. Было немного неприятно смотреть, как вены еще живых людей вздуваются черными жгутами, окутывая их тела своеобразными татуировками, но с точки зрения результата — это было одно из моих лучших (пусть и кратковременных) решений за эту битву. Тело тени Тело тени Используя это заклинание в виде чёрной метки (на этот раз, правда, пришлось потратиться на аркобалено), я смог объединить обирание магов и расправу над пытающимися меня задержать воинами. Один так выглядел очень даже серьезно — вспыхнувшее вокруг его топора золотое сияние рассекло первого обращенного монстра напополам, но зато второй добрался до цели и быстро открутил голову даже такому опасному типу. Впрочем, пожалуй, я все–таки забрался слишком далеко, надо бы и честь знать. Тем более, одно дело, когда с тобой пытаются расправиться только те, кто рядом, и совсем другое, если ты становишься проблемой для целой армии. — Они уходят! Возвращаемся на позиции! — за спиной прогремел голос Хвостова, и я понял, что точно пора двигаться назад. Хаос боя потихоньку спадает, и, пусть я набрал всего полторы тысячи интеллекта, дальше продолжать мою охоту будет уж слишком рискованно. Да и последнего зверя ночи уже взяли в плотное кольцо, так что вряд ли ему удастся выбраться — в общем, в очередной раз скрывшись в «пелене тени», я на этот раз повернулся в сторону крепости и поспешил присоединиться к нашим отходящим порядкам. — Ну ты и даешь! — стоило мне снова стать видимым, как Сапогов тут же радостно хлопнул меня по плечу. — Сегодня ты этим задавакам знатных оплеух навешал. Если честно, такое внимание немного смущает. — Я просто обычная «маска» и так же просто сражался. Так же, как и все остальные, — я постарался сгладить ситуацию. Зачем мне конфликт с невзлюбившими задаваку членами отряда — хотел же тихо–мирно посидеть, дожидаясь большого боя. Но нет, повелся на возможность пополнить интеллект. — Обычная маска? — тут Сапогов не удержался и расхохотался в голос. — Да твои силы! Они же на уровне генерала! Никак не меньше! Генерала? Он говорит такое после того, как я катался по земле чуть ли не у него под ногами? Сказать, что в этот момент я обалдел, значит, ничего не сказать. Глава 30. Дело света Нет, я давно не считаю себя слабым. Вернее, я так никогда и не считал. А что насчет сравнений — как–то так в жизни сложилось, что однажды я просто перестал терять на них время. Без нервов, без траты сил — нужно просто идти вперед и не оглядываться на других, это гораздо проще и эффективнее. В итоге, когда сейчас Сапогов выдал такое вот сравнение и я все–таки задумался на эту тему, найти однозначный ответ так и не получилось. — Ну, давай все–таки без преувеличений, — я постарался успокоить разошедшегося парня. И чего он так близко к сердцу это воспринимает? — А тут их и нет, — на этот раз Сапогов говорил спокойно, и его готовность поделиться своими рассуждениями как бы намекала на то, что, возможно, я сейчас услышу что–то интересное. — Все остальные варианты можно просто отбросить. Для начала, раз уж рассматривать всех, те, кто даже не открыл маску или не взял легендарный уровень… Это слабаки, удел которых пока разве что сражаться против мелких монстров на окраине диких земель, и их точно можно отбросить. — А с чего ты так категоричен? — я не удержался и возразил. Если твой собеседник сыплет вроде бы неоспоримыми тезисами, причем только чтобы приучить тебя соглашаться (как в учебнике по психологии за первый курс), почему бы не расшатать один из них и не заставить его сомневаться. А то, если честно, без понимания причин этот напор меня все–таки смущает. Но пора напустить пыли. — Большая часть врагов, что я убил, была без маски, так что с этим могла бы справится и эпик–метка при хорошем оружии. А оно у меня более чем хорошее, — с этими словами я вытащил косу и пару раз помахал ею, давая разевающимся в безмолвных криках пастям ухватить по паре глотков свежего воздуха. — Без маски не выдержать бой один на один, — Сапогов смотрит на меня, ожидая, как я пригнусь под тяжестью этого аргумента. А я вот что–то не впечатлен. И это основная причина, почему слабые метки не видят смысла загонять в большие битвы? Разве не глупо? — А метка… Без легендарного знака своей стихии тебе не хватит очков на открытие достижений за развитие твоей основной характеристики, плюс ограничение по уровню и невозможность нормально копить энергию покровителя. А без всего этого в серьезном бою никак. Ну что, мне продолжать? Сапогов смотрит немного ехидно, я тоже улыбаюсь — типа, ну да, кто же этого не знает. — Давай дальше, уж больно мне нравится, как ты все излагаешь, — немного лести, чтобы спровоцировать продолжение разговора в таком же детальном ключе, и Олег продолжает. — Хорошо, с этими разобрались. Дальше у нас идут обычные обладатели масок, на которых ты тоже не похож, — казалось, Сапогов наслаждает происходящим. Он что, раньше был следователем и теперь радуется возможности пусть ненадолго вернуться в привычную стезю? — Ни на новичка, который только открыл новую сторону дара, ни на ветерана, который посвятил несколько лет ее совершенствованию. А вот здесь не очень понятно, почему и эти варианты были отсеяны. Хотя в целом послушать об официальной классификации сил этого мира — очень интересно. Тем более, от явно знающего человека. — Почему же это не похож? — добавляю в голос наигранного возмущения. — Держался я неплохо, но и не идеально. С чего бы отбрасывать эти два варианта? — Ветерана легко отличить по использованию заранее изученных и доведённых до совершенства комбинаций. А ты, я следил, почти никогда не повторялся, — Сапогов усмехнулся, как часто делают самоуверенные люди, считающие, что все поняли про своего собеседника. — И тогда остаются мастера, которые уже настолько освоились со своими способностями, что могут побеждать уже на одних инстинктах. Интересная мысль. Сапогов, конечно, все слишком сильно привязывает к маске и метке, но, на мой взгляд, то же мастерство можно было начать нарабатывать и раньше. Взять, например, Лысого — владея в совершенстве мечом, получив новые силы, он очень быстро их адаптировал под свой стиль, сразу перескочив через несколько ступеней. И никаких долгих лет тренировок. Или тут сказалось вмешательство одной непостоянной любящей темноту особы? — Ты помнишь, как я полетел в самом начале? — тоже поднимаю вверх уголки губ и напоминаю об этом не самом славном эпизоде в своей карьере. А то уж больно все Сапогов красиво расписывает, надо бы немного его приземлить. — Помню, — вот только Олег ни капли не смутился. Нет, серьезно, откуда он такой вылез, непробиваемый и уверенный в себе? Тот же Хвостов намного проще будет. — Мастерство можно наработать и не только на людях. Тебе не хватало понимания специфики, а потом перестроение произошло практически моментально. Скорость реакции, скорость оценки обстановки и особенно принятия решений — это был очень высокий уровень. Черт побери, а ведь он смог достать даже меня! Мне лестно — первое, и я понял, что не замечал в себе определенные изменения — второе. Я никогда не был глупым, скорее, наоборот, но здесь, в этом мире, данные черты характера, ну или, может быть, сознания обострились. Что это, воздействие экстремальных обстоятельств? Собственный рост? Или влияние того же интеллекта? А что — вполне логично. Например, сила дает большой прирост в сражении и почти незаметна в обычной жизни. Но именно что «почти» — а если рост интеллекта привел к каким–то изменениям у меня в мозгу? Та же скорость реакции? Или еще одна гипотеза. Когда у меня начался самый сильный рост? После открытия алхимии! Что если те же зелья, особенно то, что имени Карика, влияют на мозг? И те характеристики, что я стимулирую для временного усиления, в итоге понемногу, да еще и на регулярной основе, подрастают банально за счет физиологии? Черт, столько теорий и ни одного подтверждения. Но, как бы там ни было, этот разговор принес мне уже два интересных открытия. — Но даже и среди мастеров есть те, кто выделяются, — увидев, что я молчу, Сапогов решил, что можно продолжать. — Выделяются какой–то своей уникальной возможностью — не одиночным приемом, а чем–то большим. Обладателей даже простейших сил, что недоступны другим людям, называют униками. Те из них, что посильнее, стали генералами, ну а величайшие — жнецами. Немного отличается от той версии, что я слышал раньше — про жнецов, что использовали свой уникальный дар и убили бога. И про генералов, что испугались. Получается, что Сапогов не знает или специально убрал из рассказа ту часть, где говорится, что эти уникальные способности могут быть как врожденными, так и приобретенными. — Почему ты решил, что я обладаю каким–то уникальным умением? — и добавить на лицо выражение попроще. — Просто способности маски. Раньше же ни у кого подозрений не было. Неужели этот Сапогов такой особенный? Или дело в необычном антураже некоторых заклинаний после повышения интеллекта? — Ну, сначала я именно так и думал, — черт, а ведь рядом уже столько людей собралось и слушает наш разговор! Впрочем, если дойдет до столкновения, ничего страшного. Прорвусь, а дожидаться большой драки можно где угодно. — Некоторые, как их называют, параноики, хотя лично я считаю их просто предусмотрительными людьми, так и поступают. Собирают сильную маску с хорошим набором способностей, но четвертый черепок берут от кого попроще, чтобы не выдавать себя свечением. В общем, сначала к тебе было не подкопаться. Но потом — моментальный призыв кадавров и то, что они, по сути своей являясь всего лишь последователями, смогли пробить защиту вражеского уника, наполненную до краев его силой. Это могло бы насторожить кого угодно. Согласись? Последователи, защита уника — я так понял, что он говорит о типе с золотым свечением, но в чем противоречие? Разве что — ну, конечно, недаром те же тёмные тотемы считаются слабостью! Сила питомцев или кадавров считается по умолчанию меньше, чем у обычных воинов. И когда такое вот «ослабленное» существо разрывает врага, который сильнее большинства наших воинов, естественно, тот же Сапогов должен был удивиться. Да и остальные, скорее всего, тоже — просто, возможно, не все смогли даже осознать свои чувства. Откуда им знать, что я не могу контролировать существ ночи и что все связанные с этим ограничения просто не работают. — Ну, победил уника, — я решил согласиться с очевидным, с интересом наблюдая, куда направляет разговор мой такой неожиданно скользкий собеседник. — Это хорошо, но не настолько же? — А тебе известно, что соседние девять крепостей люди Семина взяли именно благодаря прорывавшим защиту уникам? — в разговор сразу же на повышенных тонах вмешался Хвостов. Ну вот, похоже, я теперь так и не узнаю, на что меня хотели вывести. Наш главный командир все–таки более прямолинейный. — А того, что возглавлял штурм Бурга, убил ты. Причем как будто между делом. А ведь это был сам Золотой Топор. И кто ты после этого такой? Золотой Топор? Похоже, у этих уников даже прозвища есть. Кстати, а тем же жнецам вся эта мишура уже просто неинтересна — вот что значит разница в силе и самооценке. Но в целом Хвостов задал интересный вопрос. И на него в свете уже услышанного будет ответить не так просто. — Василий Котов, — начинаю говорить, чтобы не было паузы. А дальше (естественно, одно имя никому ничего не скажет, хотя тот же Сапогов вроде бы морщит лоб) — что ж, пожалуй, у меня есть один образ, который мог бы все объяснить и при этом сделать окружающих моими союзниками, а не врагами. — Мало? Тогда что вы знаете о квартале света? Ха, кажется, с реакцией я угадал. Вон как все напряглись — причем рядом уже собралась не просто толпа, а отряд в полном составе. Тот же Слава Самсонов так чуть ли не затрясся — скажу честно, я удивлен, что он смог удержаться и не броситься на меня с кулаками. Но даже так, упомянув свой квартал с его нынешней репутацией, эмоциональный градус я поднял хорошо. Теперь можно поворачивать разговор и в нужную мне сторону. — Можете не отвечать, по вашим лицам и так все видно. Но давайте я расскажу вам свою часть истории, — делаю паузу, чтобы продумать ключевые точки того, что сейчас надо будет складно и доступно до всех донести. Очень кстати тут будет этот дельный прием для всех любителей немного приврать: скелет правды придает убедительности (при том, что многие могут быть в курсе описываемых событий), а ложь в виде мотивации, логической связи или деталей заметить практически невозможно. Хотя она, таким образом, может повернуть конкретные факты в любую нужную вам сторону. — Я узнал план Семина о нападении на наши города еще месяц назад, — в толпе на мгновение поднялось недовольное бурчание, но быстро стихло, стоило мне продолжить. — Но никто из генералов не захотел меня слушать. А жнецы просто не посчитали нужным вмешиваться. А что? Я встречался с генералами, общался с жнецами — и вот причина. А с тем, что власть имущим плевать на обычных людей, думаю, мало кто станет спорить. В итоге — неужели найдется хоть кто–то, кто посмеет усомниться в «свете» такого человека, как я? Нет? Тогда можно продолжать. — Не сумев заручиться поддержкой сильных мира сего, я решил действовать сам, — теперь можно немного опустить глаза, как бы вспоминая тяжелые времена. — Я создал организацию, которая была предназначена для того, чтобы перетащить на свою сторону будущих сторонников Семина. Хотя бы часть из них! Все идет гладко — меня слушают затаив дыхание. Но не хватает надрыва, чтобы сомневающихся не осталось и после того, как у людей появится время обдумать мои слова. — Ослабить врага и получить в наши ряды тех, кто сможет помочь против самых верных слуг нового повелителя — магов! — а теперь контрольный выстрел. — Слава, в твоем походе с Орловым вместе с вами шел один мой человек. Елена. Разве не помогли вам ее способности к лечению? — Да, ее лечение помогло пережить первые стычки с магами… Ну! Неужели он не вспомнит, что именно Лена — вернее, я в ее теле — объявила себя сторонником Семина? — Стоп! — ну наконец–то он все понял и взревел. — Это же она была главной предательницей и она приказала всем, кто за Семина, убивать остальных! Теперь, главное, не улыбаться. Люди вокруг меня в замешательстве, и теперь надо сделать так, чтобы они сами убедили себя в правильности моих аргументов. А, один раз сделав такое, они с легкостью оправдают и любые другие мои странности. — Идиот! — я был еще под зельем Карика, не выветрившемся до конца после боя, так что мой подход и удар в челюсть, усиленный покровом ночи, никто не смог остановить. Теперь главное, чтобы Слава не умер раньше времени. — Да, это она начала ту драку, но именно потому, что в тот момент не было другого способа отправить как можно больше людей на защиту надгробий. Ведь в итоге там вы уже сражались не против друг друга, а вместе? Небольшое допущение, но шанс ошибиться крайне мал — зачем продолжать бить своих, когда вот оно твое надгробие, надо просто его защитить и можно, наконец, послать к черту всех шантажистов. Так что я уверен, что угадал, говоря об объединении враждовавших до этого сил в отряде Орлова. — Да. Я ведь и не думал об этом. Она же спасла меня. Нас! Передай ей спасибо! — Слава сначала запинался, а потом, как будто бросившись в омут с головой, сделал ко мне пару шагов, распахнул руки, как вставший на дыбы медведь, и просто взял и обнял. Так по–человечески. Даже неудобно давать пелене ночи после такого его добить — пришлось тратить аркобалено (на всякий случай) и лечение, чтобы восстановить ему жизни и снять набирающие силу проклятья. Дело света +1 000 очков обмана в день, итого 26 000 очков обмана в день У меня же было ограничение на набор стихии в этом направлении. Или после повышения оно пропало? Похоже, сюрпризы в этой жизни бывают и приятными! Глава 31. Големы и кадавры Интересно, какой у меня новый лимит на обман? И вроде бы мелочь же получил — за то же дело ночи было больше — но все равно развитие именно этого направления почему–то приносит мне больше всего удовлетворения. Может быть, из–за того, что оно было первым? Или мне просто приятно, что моя речь достигла цели? — Но зачем ты здесь? — Сапогов!