Тоби вышла на крыльцо. В лицо ударил дождь. Мокрый асфальт тянулся вдаль блестящей лентой. – Это было всего несколько минут назад, – сказал Дворак. – Она не могла уйти далеко. – Пошли в мою машину, – скомандовала Тоби. – У меня там телефон. Первый круг по кварталу не выявил никаких следов Молли. Они ехали молча, под скрип снующих взад-вперед «дворников», внимательно оглядывая тротуары. На втором круге Дворак заметил: – Нам стоит вызвать полицию. – Они напугают ее. Увидев полицейских, она сбежит. – Она уже сбежала. – А ты удивлен? Она боится этого Роми. А в больнице она – легкая добыча. – Мы могли бы договориться о защите. – Дэн, она не верит полиции. Тоби объехала квартал еще раз, затем решила увеличить круг поиска. Она медленно поехала на север по Гаррисон-стрит. Если девушка захотела бы укрыться в толпе, она отправилась бы сюда, на оживленные улочки Чайна-тауна. Двадцать минут спустя Тоби все же подрулила к тротуару. – Ничего не выйдет. Эта девушка не хочет, чтобы ее нашли. – Думаю, пора звонить в полицию. – Чтобы арестовать ее? – Ты ведь согласна, что она представляет опасность сама для себя, верно? Подумав, Тоби кивнула. – С таким давлением у нее снова может начаться припадок. Может быть инсульт. – Этого достаточно. – Дворак потянулся к телефону. Пока он звонил, Тоби смотрела в окно, размышляя о том, какой ужас – плестись под этим дождем; ледяные струйки стекают в туфли, проникают за воротник. И подумала, что в машине ей относительно комфортно. Кожаные сиденья. Кондиционер, тихо урча, гонит теплый воздух. «Шестнадцать лет. А я могла бы в таком возрасте выжить на улице?» А вдобавок девушка беременна, и ее давление – бомба с часовым механизмом. Дождь за окном припустил сильнее. 19 В переулке за индийским ресторанчиком, расположенным в четырех кварталах оттуда, в картонной коробке пряталась Молли Пикер. Время от времени до нее долетали запахи с кухни – незнакомые пряные ароматы, от которых рот наполнялся слюной. Но ветер менялся, и в следующий миг ее обдавало смрадом ближайшей помойки; от вони протухшей пищи Молли прямо-таки выворачивало. Ее желудок метался между голодом и тошнотой. Она сжалась поплотнее. Дождь намочил картонную коробку, и она стала оседать, ложась на плечи Молли противной отсыревшей мантией. Задняя дверь ресторанчика открылась, и Молли зажмурилась от неожиданно яркого света, залившего переулок. Вышел человек в тюрбане, вытащил два мешка с мусором и отнес их на помойку. Он поднял металлическую крышку, швырнул туда мешки и с грохотом закрыл бак. Молли чихнула. По резко наступившей тишине она поняла, что он ее услышал. Его силуэт медленно приблизился к коробке, голова в тюрбане выглядела пугающе огромной. Он уставился на Молли, а Молли – на него. – Я есть хочу, – призналась она. Она заметила, как он взглянул в сторону кухни, затем кивнул. – Подожди, – сказал он и пошел назад. Через минуту он появился вновь с теплым свертком в салфетке. Внутри была булочка – ароматная и мягкая, как пуховая подушечка. – А теперь уходи, – совсем не сердито проговорил он. Это был не приказ, а, скорее, доброе предложение. – Тебе нельзя здесь оставаться. – Мне некуда идти. – Ты хочешь, чтобы я позвонил кому-то? – Некому звонить. Он посмотрел вверх. Дождь стих, сменившись мелкой моросью, и смуглое лицо человека в тюрбане блестело от влаги. – Я не могу отвести тебя внутрь, – сказал он. – В трех кварталах отсюда есть церковь. Когда холодно, они пускают людей переночевать. – Какая церковь? Он пожал плечами, словно для него все христианские церкви были на одно лицо. – Иди по той улице. И увидишь ее. Дрожа, Молли с трудом поднялась на ноги; от сидения в коробке все затекло. – Спасибо, – пробормотала она. Человек не ответил. Еще не успев покинуть переулок, она услышала, как за ним захлопнулась дверь ресторана. Дождь припустил снова. Молли двинулась в указанном направлении, жадно поедая хлеб. Она никогда в жизни не ела такой вкусный хлеб; он казался воздушным, как облачко. «Однажды, – думала она, – я отплачу за его доброту». Молли помнила людей, которые были к ней добры, и всегда держала этот список в голове. Женщина в винном магазине, которая угостила ее вчерашним хот-догом. Человек в тюрбане. И эта доктор Харпер. Ни у кого из них не было причин делать Молли добро, однако они делали. Они были ее ангелами-хранителями, святыми. Иногда она мечтала разбогатеть. Сунуть пачку денег в конверт и отдать этому человеку в тюрбане. Может, он тогда уже постареет. Молли вложит туда записку. «Спасибо за хлеб». Он, конечно, ее не вспомнит. Но она будет помнить его. «Я не забуду. Никогда не забуду». Она замерла; ее взгляд был прикован к зданию через дорогу. Под большим белым крестом она увидела слова: «Миссионерская организация „Пристанище“. Добро пожаловать». Над дверью горел фонарь, тепло и призывно. Некоторое время Молли не могла двинуться с места, глядя на сияние, выманивающее ее из темноты дождливой ночи. Сходя с тротуара и направляясь на другую сторону улицы, девушка ощутила странную радость. – Молли! – окликнули ее. Она застыла. Ее перепуганный взгляд метнулся на звук. Это был женский голос, и шел он из фургона, стоявшего у церкви. – Молли Пикер! – позвала женщина. – Я хочу помочь тебе. Молли отступила, готовая к бегству. – Иди сюда. Я могу отвезти тебя в теплое место. Безопасное место. Залезай в машину. Молли покачала головой. Она медленно попятилась; ее внимание было так поглощено женщиной, что она даже не услышала звука шагов за спиной. Чья-то рука зажала ей рот, подавив крик, и запрокинула ей голову с такой силой, что хрустнули позвонки. И тогда она унюхала его, Роми, его тошнотворно сладкий лосьон после бритья. – Угадай, кто это, Молли-Дуролли, – пробурчал он. – Я за тобой гоняюсь весь долбаный день. Девушка изворачивалась и сопротивлялась, но ее все равно тащили на другую сторону улицы. Дверь фургона открылась, и другая пара рук втащила Молли внутрь, швырнула на пол, а потом замотала липкой лентой лодыжки и запястья. Взвизгнув шинами, фургон рванул вперед. В свете мелькавших за окном фонарей Молли разглядела сидевшую рядом женщину – миниатюрную брюнетку с быстрыми глазами и короткой стрижкой. Она положила руку на округлый живот Молли и удовлетворенно вздохнула, улыбнувшись страшной мертвенной улыбкой. – Нам лучше вернуться, – заметил Дворак. – Мы ее не найдем. Они уже час кружили по улицам, осмотрев каждую из них по меньшей мере дважды. Сейчас они сидели в машине Тоби, слишком измотанные для разговоров, от их дыхания затуманивались стекла. Снаружи дождь наконец утих, мостовая блестела лужами. «Надеюсь, она в безопасности, – думала Тоби. – Надеюсь, она в каком-нибудь теплом и сухом месте». – Она знает улицы, – сказал Дворак. – Она сможет отыскать себе укрытие. Он потянулся к Тоби и сжал ее руку в своей. Они смотрели друг на друга в темноте; оба очень устали, но никто не хотел, чтобы этот вечер кончался. Дворак склонился к ней и только успел коснуться ее губ, как запиликал его пейджер.