Тоби просмотрела записи врачей, которых посещал Гарри. По большей части это были периодические осмотры у Валленберга, иногда встречались записи доктора Бартелла, уролога. Тоби листала страницы, пока не дошла до визита двухлетней давности. Имя врача было написано совершенно неразборчиво. – Кто это? – спросила она. – Подпись начинается с «Я» и что-то там дальше. Брэйс прищурился, пытаясь разобрать каракули: – Сдаюсь! – Вам не знакомо это имя? Он покачал головой. – Иногда мы привлекаем специалистов со стороны. А по какому поводу обращение? – По-моему, здесь сказано «искривление носовой перегородки». Наверное, ЛОР. – Есть тут в Ньютоне такой специалист. Фамилия Грили. Значит, в подписи должно быть «Г», а не «Я». Имя было ей знакомо. Грили время от времени консультировал и у них в клинике Спрингер. Тоби посмотрела отпечатанную на принтере страничку с результатами последних анализов крови и биохимии. Все в пределах нормы. – Очень неплохой гемоглобин для его возраста, – заметила она. – Сто сорок – это выше, чем у меня. Тоби перевернула страницу и нахмурилась, вчитываясь в распечатку под заголовком «Диагностический центр Ньютона». – Ого, ребята, вам ни к чему контроль за уровнем затрат, а? Вот это анализы! Радиоиммунотестирование на тироидный гормон, гормон роста, пролактин, мелатонин, кортикотропин. И еще, и еще. – Она перешла к следующему листу. – И еще. Перечень сделан год назад, другой – три месяца назад. Какая-то лаборатория в Ньютоне озолотилась на этом. – Этот набор Валленберг заказывает для каждого своего пациента, кому проводятся инъекции гормонов. – Но гормональная схема не упоминается в карте. Брэйс задумался. – Это ведь странно, верно? Заказывать все эти тесты, несмотря на то, что Гарри не включен в протокол. – Возможно, Казаркин Холм подбрасывает деньжата диагностическому центру. Такой эндокринный анализ наверняка стоит несколько тысяч долларов. – Его заказывал Валленберг? – В отчете из лаборатории не сказано. – Посмотрите в направлениях. Сравните даты. Она отыскала раздел, озаглавленный «Направления». Эти странички были написаны от руки под копирку, на каждой – подпись и дата. – Так, на первый эндокринный набор направил Валленберг. Второй подписан тем самым парнем с неразборчивым почерком. Доктором Грили, если это действительно он. – Зачем ЛОРу направлять на эндокринное обследование? Тоби просмотрела остальные направления. – Вот опять эта подпись, дата – два года назад. Он назначил предоперационный валиум и транспортировку в Центр хирургии Ховарт в Уэллесли на шесть часов утра. – Перед какой такой операцией? – Мне кажется, здесь написано «искривление носовой перегородки». – Вздохнув, Тоби закрыла карту. – Все равно ничего не понятно, а? – Значит, можно идти? Грета небось уже дуется на меня. Тоби разочарованно отдала ему карту. – Извините, что вытащила вас в такое время. – Э-э, ну, я и сам не пойму, как согласился на это. Но вам теперь не особенно нужна карта Парментера, так ведь? – Только если вы сможете ее найти. Роби сунул карту Гарри Слоткина на место и захлопнул ящик. – Сказать по правде, Харпер, это не входит в список моих первоочередных задач. В гостиной горел свет. Когда Тоби подъехала к стоявшему возле дома «Саабу» Джейн Нолан, она увидела мягкий свет, пробивавшийся сквозь шторы, и силуэт женщины у окна. Такое вселяющее надежду зрелище – фигура у окна, неусыпный часовой, глядящий в темноту. Это значит, кто-то ждет дома. Войдя в дом, Тоби заглянула в гостиную: – Я вернулась. Джейн Нолан отошла от окна, чтобы собрать журналы. На диване лежал «Нэйшнл инквайер», раскрытый на развороте с заголовком «Шокирующие предсказания». Джейн быстренько закрыла его и повернулась к Тоби, смущенно улыбаясь. – Мои ночные забавы. Я знаю, что следовало бы развивать ум более серьезным чтением. Но, по правде говоря, не могу устоять, когда вижу на обложке Дэниела Дэй-Льюиса. – Она продемонстрировала таблоид. – Я тоже, – призналась Тоби. Они засмеялись – приятно осознавать, что некоторые причуды характерны для всех женщин. – Как прошел вечер? – осведомилась Тоби. – Очень хорошо. – Джейн повернулась и быстро поправила диванные подушки. – Мы поужинали в семь, и она прекрасненько все слопала. Затем я сделала ей ванну с пеной. Хотя, наверное, не нужно было, – с сожалением добавила она. – Почему, что случилось? – Ей так понравилось, что она не хотела выходить. Пришлось сначала спустить воду. – По-моему, я никогда не делала ей ванну с пеной. – О, это выглядит очень забавно. Она кладет пену себе на голову, а потом сдувает ее. Вы, наверное, уже видели беспорядок на полу. Это все равно, что смотреть на играющего ребенка. В некотором смысле так и есть. Тоби вздохнула: – И этот ребенок с каждым днем становится все младше. – Но она такой милый ребенок. Мне приходилось работать с альцгеймеровскими пациентами, которые были весьма неприятны. Которые, старея, становились противными. Я думаю, ваша мама такой не будет. – Не будет, – улыбнулась Тоби. – И никогда не была. Джейн собрала остальные журналы, и Дэниел Дэй-Льюис исчез в ее рюкзачке. В стопке был и экземпляр «Современной невесты». Журнал для мечтательниц, подумала Тоби. Судя по резюме, Джейн была не замужем. Тридцатипятилетняя Джейн походила на многих других знакомых Тоби – одинокая, но не потерявшая надежды. Обеспокоенная, но не отчаявшаяся. Таким женщинам приходится довольствоваться фотографиями темноволосых кинокумиров, пока в их жизни не появится мужчина из плоти и крови. Если вообще появится. Они подошли к входной двери. – Значит, вы считаете, что все в порядке, – сказала Тоби. – О да. Мы с Элен прекрасно поладили. – Джейн открыла дверь и остановилась. – Чуть не забыла. Звонила ваша сестра. И еще какой-то мужчина из судмедэкспертизы. Сказал, что перезвонит. – Доктор Дворак? Он не сказал, чего хочет? – Нет. Я сообщила, что вы будете позже. – Она улыбнулась и помахала рукой. – Спокойной ночи. Тоби заперла дверь и пошла в спальню, чтобы позвонить сестре. – Я думала, у тебя выходной, – сказала Вики. – Так и есть. – И удивилась, когда трубку сняла Джейн. – Я попросила ее посидеть несколько часов с мамой. Знаешь, мне все же хочется побыть вне дома хотя бы один вечер за полгода. Вики вздохнула: – Ну вот, опять дуешься. – Ничуть. – Да ладно, я слышу. Тоби, я знаю, что ты прикована к маме. Знаю, что это кажется несправедливым. Но мне-то что делать? У меня дети, от которых голова кругом. У меня работа, да еще большая часть забот по дому. Я с трудом барахтаюсь. – Вики, это что, соревнование – кто больше страдает? – Ты понятия не имеешь, что такое дети.