– Это Даг Кэри сообщил им. Одна из его подлых штучек. – Да, ну и Валленберг теперь бесится, что его втягивают в скандал. А начальство боится, что можно потерять пациентов из Казаркина Холма. – И, разумеется, все злятся на меня. – Ты удивлена? Она медленно вздохнула. – Стало быть, после вашего барбекю от меня остались рожки да ножки. Пол кивнул. – Валленберг хочет, чтобы твой контракт был расторгнут. Конечно, сначала это должно пройти через меня, поскольку я глава службы неотложной помощи. Мне не оставили места для маневра. – Что ты им сказал? – Что с твоим увольнением возникнет проблема. – Он горько усмехнулся. – Я воспользовался тактикой затягивания, которую ты, возможно, не одобришь. Я сказал им, что ты можешь начать сопротивляться, обвинив их в сексуальной дискриминации. Это заставило их заволноваться. Если уж есть кто-то, с кем они совсем не хотят иметь дело, так это занудная феминистка. – Как лестно. – Это единственное, что пришло мне в голову. – Забавно. Я никогда об этом не думала. А я ведь женщина. – Помнишь то дело о сексуальном домогательстве, иск тогда подавала одна из медсестер? Оно тянулось два года, и клинике Спрингер пришлось потратить целое состояние на адвокатов. Это единственный способ заставить их притормозить и обдумать свои действия. И выиграть для тебя немного времени, пока шумиха уляжется. – Он запустил пальцы в свою шевелюру. – Тоби, меня загнали в угол. Они давят на меня, чтобы я разрулил эту ситуацию. А я не хочу обижать тебя, честное слово, не хочу. – Хочешь, чтобы я уволилась? – Нет. Нет, я здесь не за этим. – Так чего же ты от меня хочешь? – Я подумал, может, тебе стоит взять отпуск на несколько недель. А за это время придет отчет из экспертизы. Я уверен, там будет сказано о естественных причинах. Это поможет Валленбергу выпутаться. – И все обиды простятся. – Надеюсь. У тебя все равно по графику отпуск в следующем месяце. Можешь взять его сейчас. Увеличим его недель до трех-четырех. Некоторое время она провела в раздумьях, будто бы мысленно играла в домино. Действие влечет за собой результат, который приводит к следующему результату. – Кто меня заменит? – Мы можем привлечь Джо Северина, чтобы он работал в твою смену. Он же сейчас на неполной ставке. Уверен, он охотно пойдет. Тоби в упор посмотрела на Пола. – И я никогда не получу свое место назад. Так? – Тоби… – А не сам ли Даг Кэри привел Северина на работу? Они вроде приятели или что-то в этом духе? Ты не принимаешь в расчет, с кем ты имеешь дело. Стоит мне уйти, Джо Северин будет тут как тут. Я потеряю свое место и вернуться уже не смогу, и ты это знаешь. Он ничего не сказал, просто смотрел на нее, лицо его казалось непроницаемым. Слишком много лет ее влечение к Полу затмевало прочие их отношения. В его улыбках и дружелюбии ей мерещилось нечто большее, чего на самом деле не существовало. Она поняла это лишь теперь, когда ее уязвимость только усиливала удар. Она встала. – Я пойду в отпуск по графику. И не раньше. – Тоби, я делаю все возможное, чтобы защитить тебя. Ты должна понять, мое положение тоже не слишком надежно. Если мы потеряем пациентов из Казаркина Холма, клиника Спрингер понесет ущерб. И начальство будет искать козла отпущения. – Я не виню тебя, Пол. Я понимаю, зачем ты это делаешь. – Тогда почему ты не хочешь принять мое предложение? Возьми отпуск. Твоя работа никуда не денется. – Ты можешь подтвердить это письменно? Молчание. Она повернулась к двери: – Так я и думала. 9 Молли Пикер смотрела на телефон-автомат, пытаясь собраться с мужеством и снять трубку. За день она уже второй раз приходила в эту будку. Первый раз она даже не вошла внутрь, просто развернулась и ушла. Сейчас она стояла прямо напротив телефона, дверь за спиной закрылась, и ничто не мешало ей сделать звонок. Дрожащими руками она сняла трубку и набрала номер. – Оператор. – Я хочу позвонить за счет вызываемого абонента. Бофорт, Южная Каролина. – Что сказать, кто звонит? – Молли. Она назвала номер и прислонилась к стенке будки, закрыв глаза; в ожидании соединения ее сердце бешено колотилось. Послышались гудки. Ей стало так страшно, что чуть не вырвало прямо в будке. «Господи милосердный, помоги мне». – Алло! Молли выпрямилась. Это был голос матери. – Мама, – выпалила она. Но тут встряла телефонистка: – Звонок за ваш счет, от Молли. Принимаете? На другом конце провода воцарилось молчание. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Поговори со мной». – Мэм! Вы примете вызов? Тяжелый вздох. Затем: – Ах, да, пожалуй. – Говорите, пожалуйста, – предложила телефонистка. – Мама! Это я. Звоню из Бостона. – Значит, ты все еще там. – Да. Я все хотела позвонить… – Тебе деньги нужны или еще что-нибудь. Так? – Нет, нет! У меня все в порядке. Я… э-э… – Молли откашлялась. – Я справляюсь. – Что ж, хорошо. Молли закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы мамин голос перестал быть равнодушным. Чтобы разговор сложился так, как она воображала. Чтобы мама расплакалась и попросила ее вернуться домой. Но слез в голосе матери не было, лишь этот мертвенный тон, разрывавший Молли сердце. – Но ведь есть причина, по которой ты звонишь? – Э-э… нет. – Молли вытерла рукой глаза. – Не совсем… – Ты хочешь что-то сказать или нет?