— И этих двоих прихватите, — ткнул он в Спайка и отключившегося Эда. — Да, капитан Крос. Но стоило мне притронуться к хлипкому и полуобморочному, как с него спала иллюзия, и передо мной остался сидеть самый настоящий эльф. Увы, но просвечивающий и чахоточный вид никуда не ушел. К нему просто добавился характерный разрез глаз, удлиненные кончики ушей и присущий всем творческим людям огонек культурного безумия. — Сюрприз? — поднял одну бровь Влад. Если бы! Такое ощущение, что после заселения в башню некромантов удивление во мне благополучно скончалось, а сопровождающая меня четверка благополучно упокоила его останки. И вот мы радостно цокаем, хромаем и тащим по коридору, а нам навстречу бежит и спотыкается Рычай. — Ребята, я узнал, что случилось с Севером! Блин, как некстати. ГЛАВА 19. Даркины Север — идиот! Еще, конечно, на три процента герой, но в оставшиеся девяносто семь — полный идиот. Это я вам как его дражайшая супруга заявляю. Дрожащая от гнева, если кто не понял. — Повтори, — кипя от гнева, попросила я. — Что-что он сделал? Рычай почему-то попятился. Влад машинально потянулся к оружию, а Эдвард прекратил изображать рыбу-прилипалу и отступил к стене. И только Спайк оказался душкой. — Ой, да что тут непонятного? Наш доморощенный герой, на минуточку, твой муж (ох, и не завидую вашей семейной жизни, Кейт), начитался сомнительной литературы (ее Кельвин подкинул, тут и к Решке за советом не ходи) и возомнил себя великим и ужасным некромантом. Даже не так… — Спайк хохотнул и страшным голосом изрек: — Великим и Ужасным, мать его, Даркином. Если коротко и без замечаний Спайка, то две недели назад мой муж и по совместительству слабоумный осел (была бы в нем хоть капелька сообразительности, то не стал бы баловаться взрослыми игрушками), решил воспользовался некронавигацией, о которой рассказывалось в найденной книге. Фокус удался. Мертвые, аки бараны, подчинились воле Севера. И нет бы всех разом упокоить, и дело с концом, но нет. Наш блохастый на всю белобрысую шевелюру пес решил увести мертвую отару подальше от стены и… пропал. — Как говорится: хвала и слава павшему герою, ну все, идемте спать! — подытожил лич и сладко-сладко зевнул. Какое там спать! Мне срочно захотелось перемолвиться парой слов с местным начальством. Начальство, привыкшее по утрам спать, не особо обрадовалось зарисовке «ты меня на рассвете разбудишь». Еще сильнее не обрадовались они моему справедливому замечанию «когда Севера искать будем?» и уж совсем в штыки приняли предложение собрать отряд и выйти за стену на поиски. Мол, чего тревожиться? Сам придет. А кое-кто трагичным шепотом добавил: «это он от нее небось и «пропал». Нормально, да? — Да ты успокойся, Кейт, — посоветовал Спайк, уже в комнате Севера, куда мы вернулись после неудачных переговоров с начальством. Эдвард и Рычай направили свои стопы спать, а Влад побрел в лазарет. — Ты пойми, Бешеная, некронавигация — штука серьезная и крайне энергозатратная, — наставлял говорящий дракон. — Ставлю сломанный коготь на то, что наш вояка просто отключился по дороге… Не-а, лучше на то, что этот неудачник потерял контроль над заклинанием и соединился сознанием с мертвой толпой. Это более правдоподобная версия случившегося. — Спасибо, утешил, — криво улыбнулась я. — Всегда пожалуйста. Лич свернулся клубком на импровизированной подстилке из одеяла и подушек, которые у меня же и прихватизировал, шумно выдохнул и засопел, отходя в царство сна. Я же не находила себе покоя. Еще раз перевернув комнату вверх дном, я таки нашла ту самую, которая «сомнительная литература». Фолиант в черной обложке с весело скалящимся черепом вместо названия и автора уже давно потерял приличный вид и корешок. Пожелтевшие листы оказались натыканы в хаосе броуновского движения и упорно отказывались давать внятную информацию. Я с трудом осилила введение и первую главу, повествующую о различиях магии некромантии и даркинов, и единственное, что поняла — я ни хрена не понимаю ни в том, ни в другом. Еще немного побродив по комнате в сомнениях, я пришла к единственному логическому выводу: надо спросить у знающего в этом вопросе человека, точнее, даркина, и плюхнулась в кровать Севера. Скрипучая. И пахнет чужим мужчиной. И подушка — кирпич мягче. И одеяло колючее. И вообще, с таким перевозбуждением нервной системы я еще не скоро усну и… Рез встретил меня улыбкой и объятьями, от которых все внутри запело и заставило очухаться коматозное либидо. — Кейт, моя огненная птичка, ты вообще спишь? — жарко шепнул он, прежде чем завладеть моими губами, разумом и телом. Голосую за то, чтобы внести в список «1000 и 1 изощренная пытка» жаркие поцелуи сексуальных красавчиков. Это же не поцелуй! Это целое преступление против свободы воли. Самый сильный наркотик. Мощнейший афродизиак. Боги войны, если он ещё вот так нежно укусит и оттянет мою нижнюю губу, я толкну Реза в кресло, сяду сверху и надругаюсь. Над приличиями и институтом брака. Потому что крайне сложно причислить позицию «наездница» к «хранить верность законному супругу». Кстати, о нем… — Рез, подожди, — простонала я, невероятным усилием воли разрывая поцелуй. — Дай мне минутку. Он буркнул нечто одобрительное, переключаясь на исследование и поиск «горячих точек» возле ушка, на шее и ключицах. Тело поддержало инициативу и восторженно затрепетало. Руки сами собой потянулись к голой мужской груди и собственническим жестом поползли на шею. Пальцы зарылись в волосах удивительного оттенка. Ноги готовились капитулировать перед натиском ласк и стать ватными. Да что ж такое! Не дают девице в разведчицу поиграть. — Рез! Мне нужно с тобой поговорить. — Подумала и повысила голос. — Срочно! — Поговорить? Мужчина прекратил нежную пытку, быстрым движением руки откинул с моего лица темные пряди и глянул своими зелеными глазищами. И там столько было удивления и даже легкого намека на обиду, что даже чуток стыдно стало. К счастью, я умела держать лицо. — Звучит так, словно ты не привык к тому, что девушки разговаривают, — подколола его. — В спальне у меня таких осечек не случалось. — Обожаю быть первой, — улыбнулась и попыталась выскользнуть из объятий. Рез с большой неохотой и красноречивым ворчанием отпустил. Он сложил на голой груди руки и облокотился на панорамное окно, за которым плясала ночная тьма. Тьма крайне наплевательски относилась к факту, что в реальном мире уже давно взошло солнце. — Начнем с простого. Я начала мерить комнату встревоженными шагами и топтать в длинном ворсе ковра тропинку от окна до кровати. — Ты — даркин. Сам сказал, так что не отнекивайся. Ты — даркин, поэтому именно ты объяснишь мне, что это значит… и, пожалуйста, не надо так сексуально облизывать губы. Я не отреагирую. — Думаешь? — хрипло выдохнул Рез и крайне провокационно посмотрел. Клянусь, просто посмотрел, а я едва не бросилась седлать этого красавчика. С трудом удержав маску упрямой ослицы, я тоже скрестила руки на груди и приготовилась внимать. — Ладно, — сдался Рез, и в его руках появилось по черному кубку с вином. — Первоначально нас прибыло трое. Три великих народа, чьей целью было великое служение. Вечным поручили приглядывать за всем живым этого маленького мирка. Ртутям достались души. На даркинов возложили великую ответственность заботы о мертвых. Он приблизился и передал мне кубок. Вино сладко обожгло горло и упало в объятья пустого желудка. Мозг отчаянно отказывался соображать при таком близком контакте и как-то чересчур подозрительно реагировал на хрипотцу в голосе собеседника. Либидо прорывалось к центру управления сознанием. Метаболизм настойчиво шептал, что мы и так дурные, поэтому от алкоголя лучше воздержаться. Жажда приключений активно выступала за то, что живем лишь раз, поэтому не стоит себе ни в чем отказывать. — На протяжении многих веков мой народ провожал тела и души за грань, — говорил Рез, даже не подозревая о какофонии желаний внутри меня. — Мы разработали магическую доктрину, давая возможность магам самостоятельно заботиться о своих усопших товарищах. — Ой, вот только не говори, что некромантия — это ваших рук дело, — сделала большие глаза и сама не заметила, как отхлебнула из кубка. — Наших, — согласился Рез, — а ещё даркины основали первую магическую академию в Старограде. — Минуточку! Староградскую Магическую Академию Всеискусств? — ахнула я, допивая. — Ее самую, моя птичка.