— Ты что, плачешь? — звучит удивленно его голос. Ощущаю как теплые пальцы касаются моей кожи. Как вытирают слезинку, которая катится по щеке. Я замираю на месте и перестаю дышать. Думаю о том, что не хочу, чтобы он убирал от меня свои руки. Хочу, чтобы успокаивал и гладил, потому что мне приятно и тепло от его прикосновений. — А, вот вы где! — я вздрагиваю, когда слышу рядом с собой голос Максима. — Привет! Отстраняюсь от Артура, опускаю глаза в пол, будто нас застукали за чем-то особенно постыдным. — Здравствуй, Макс. Как репетиция? — спрашивает Артур у сына спокойным голосом, чего не скажешь обо мне. Я никак не могу справиться со своими эмоциями. Меня бросает в жар от собственных противоречивых мыслей. Артур — взрослый самодостаточный мужчина. Я — беременна от его сына. Я не нужна ему и всё, что только что было между нами — это только плод моего больного воображения. — О, отлично, пап! У нас появился новенький барабанщик. Веселый парень и играет как надо. Ну что, поехали домой? Я как раз без машины, — отвечает Максим. Всю оставшуюся дорогу домой я еду молча. Благо, меня никто и не трогает — Максим делится с отцом впечатлениями от репетиции, Артур — спрашивает как дела в универе. Я утыкаюсь в окно и смотрю на мелькающие за окном деревья и людей, на разноцветные огни, которыми увешан весь город и думаю о том, что я всё же напичканная гормонами дура. Едва автомобиль останавливается у дома, как я выскакиваю из машины и, попрощавшись на ходу с Артуром и Максимом, тут же забегаю в подъезд. Глава 17 Артур. — Алло, пап! Мы уже готовы, — произносит в трубку Макс. — Тебя ждать? — Нет, не стоит. Я подъеду немного позже. Пока не знаю насколько позже, но последний рабочий день перед Новым годом однозначно затягивается дольше, чем я планировал. — Хорошо, — соглашается сын. — Тогда мы с Настей выезжаем на дачу, а ты подтягивайся, как только сможешь. Я кладу трубку и несколько секунд сижу не двигаясь, наплевав на незавершенные дела. Может и получится у них что. Кажется, Максим внял моим словам и как может старается, по крайней мере сейчас это видно. А я уж как смогу направлю его. Я живу теми старыми понятиями, где ребёнок должен жить в полноценной семье. И каждый из родителей обязан сделать всё, что в его силах, чтобы эту самую семью сохранить. Часто я ловлю себя на мысли, что жалею о том, что не воспитывал Макса с пелёнок. Знаю только по его рассказам, как и чем он жил с матерью и чувствую, что здесь у нас с ним огромный пробел. Мне удается расправится с рабочими моментами только после шести. К тому времени Алла звонила уже трижды. Кажется, слишком часто для идеальной и всегда понимающей женщины. Я ненадолго заезжаю домой, где принимаю освежающий душ и с радостью меняю осточертевший костюм и белоснежную рубашку на джинсы и удобный свитер. К подъезду Аллы мне удается приехать только после восьми вечера. Через четыре часа Новый год, боюсь, как бы нам не пришлось встречать его в пути. — Я на месте, — сообщаю, набрав её номер и терпеливо жду, пока она спустится. Алла не заставляет себя долго ждать и уже через несколько минут спускается вниз. Пунктуальность — это один из её положительных бонусов. Она никогда не опаздывает и готовится к нашей встрече заблаговременно. Алла толкает подъездную дверь и спускается по ступеням цокая каблуками. В светлой короткой шубке, длинном платье с вырезом на ноге и изящных сапожках на тонкой шпильке. Волосы завиты в крупные локоны, а безупречный макияж делает её лицо похожим на кукольное. Она шустро забирается на переднее сиденье и бросает на меня удивленный взгляд. — Где твой смокинг, Артур? — Остался дома. Ты правда собралась ехать на дачу вот в этом вот? — киваю на её наряд. — Постой-постой, Артур! Я подумала, что ты пошутил, когда попросил меня одеться потеплее, — её всегда невозмутимое и улыбчивое лицо кривится от обиды. — Значит твоя просьба надеть валенки не была шуткой? Отрицательно мотаю головой и слегка улыбаюсь. — Что здесь смешного, Артур? — вскрикивает Алла. — Я собиралась отметить этот Новый год как-то особенно! Думала, что мы поедем на райский безлюдный остров, где будем минимум неделю валяться на лазурном побережье океана ни в чем себе не отказывая… Чем больше она возмущается, тем отчётливее я понимаю, что её идеальность была лишь маской. Сейчас передо мной сидит настоящая Алла — слабая и ранимая женщина, которая дала волю чувствам и эмоциям. Может быть это и хорошо, но меньше всего я хочу, чтобы мне выносили мозг в канун Нового года. — Знаешь, я же почти не расстроилась, узнав, что за пределы России мы не уезжаем, — истерично смеется она. — Смирилась, но готовилась к тому, что ты позовешь меня в какой-нибудь роскошный ресторан, где будет изумительная кухня и новогодняя концертная программа. А под конец вечера мы останемся ночевать в президентском номере отеля и всю ночь, до изнеможения, будем заниматься сексом. Она заканчивает свою пламенную речь и тяжело вздыхает. — Этот Новый год и есть особенный, — отвечаю спокойным голосом опустив ладони на руль. — Потому что я собирался отметить его в кругу семьи. В узком кругу семьи, куда собирался взять и тебя. — Да брось, Артур! Валенки, ёлка, шашлык и загородная дача — это по-твоему особенно?! Да ты посмотри на меня — я как дура вырядилась в платье от Валентино, весь день провела в салоне и с нетерпением ждала твоего приезда, а ты..! Она осекается и кажется начинает понимать, что сболтнула лишнего. — Я предупреждал тебя, Алла. Жаль, что ты не поняла меня с первого раза, — смотрю на наручные часы и понимаю, что времени остается всё меньше. — У тебя есть ещё полчаса, чтобы переодеться и спуститься ко мне. — Чёрта с два! — из её глаз брызжут слёзы, которые не вызывают у меня ничего кроме раздражения. — Ты как хочешь, но я остаюсь дома! С этими словами Алла открывает дверцу моего автомобиля и спрыгивает на землю. Звонко цокая каблуками удаляется к подъезду и исчезает из моего поля зрения. Что же, если она думает, что я буду бегать за ней и умолять поехать со мной — Алла крупно ошибается. Я завожу машину и тут же трогаю с места в сторону загородной трассы. *** — Ну наконец-то, пап! Мы думали, что ты не приедешь — Макс отряхивает снег с моей куртки и похлопывает по спине. Дорога выдалась непростой — на улице началась настоящая вьюга и я, кажется, не один такой, кто решил отметить праздник вдали от городской суеты. На загородной трассе образовалась огромная пробка из сотни машин, которая рассосалась только к десяти вечера. Мимо прихожей проходит Настя с тарелками в руках. На ней то самое вязаное платье чуть выше колена, в котором она впервые пришла в мою квартиру несколько недель назад. Светлые волнистые волосы длиной до поясницы красиво рассыпаны по плечам. — Добрый вечер, — произносит, закусив нижнюю губу до красноты и быстро проходит в гостиную. Здесь уже накрыт праздничный стол с мандаринами и оливье. В камине тихо трещат дрова, а по телевизору показывают «Иронию судьбы». Макс молодец, постарался на славу. Именно таким я и помню Новый год, когда были живы мои родители. Уютный, семейный и тихий праздник. — Я тут подарок тебе принес от Деда Мороза, — произношу шутливым голосом и протягиваю сыну презент. Упакованную в подарочную бумагу электрогитару, которую он очень давно и сильно хотел. Сын словно маленький рвёт её на ошметки и радостно подпрыгнув на месте уносится на второй этаж, оставляя нас с Настей наедине. Я вижу, что она смущена. Суетливо расставляет тарелки и раскладывает столовые приборы, только бы не смотреть на меня. — Это тебе, — подхожу ближе к столу и протягиваю девушке подарочный пакет. Вижу на её лице неподдельное изумление. — Мне? Она прекращает суетится, принимает пакет в руки и слегка улыбается, когда касается пальцами ткани того самого чёрного платья, которое мерила накануне. — Надо же… — зелёные глаза светятся от восторга, и я чётко понимаю, что не прогадал с подарком. Платье ей действительно понравилось, только она по каким-то своим причинам отказалась его тогда брать. — Спасибо Вам большое, Артур. Оно очень красивое… — на её скулах виднеется лёгкий румянец. — Хочу, чтобы ты встретила Новый год в нём, — произношу негромким, но твёрдым голосом. Настя едва заметно кивает и направляется в сторону лестницы, а я возвращаюсь в прихожую и забираю оттуда свою дорожную сумку с вещами. Неспешно поднимаюсь на второй этаж, прохожу прямо по коридору и толкаю деревянную дверь от себя. Первое что бросается мне в глаза — полуобнаженная Настя, которая стоит ко мне спиной в одном нижнем белье. Её комплект без кружев и страз, телесного цвета, который сливается с нежной молочной кожей. Она тут же поворачивается ко мне лицом, вскрикивает от неожиданности и прикрывает тело тем самым платьем, которое я ей подарил. — Не ожидал тебя увидеть в своей комнате, — только и могу произнести, чувствуя, как в области ширинки становится невероятно тесно. — Ой, простите! Макс сказал, чтобы я выбирала себе любую из комнат… я и выбрала. Не знала, что она — Ваша. — Не беспокойся, я займу комнату для гостей, — усилием воли заставляю себя отвести от неё свой взгляд и выйти. Настя. Дача у Воронцовых просто огромная! Похожа на семейное поместье как минимум. Кованые ворота, за которыми скрывается величественный двухэтажный дом из красного кирпича. Рядом пристройка из бани, гараж на два автомобиля, а территория вокруг просто необъятная. Уверена, летом здесь не менее прекрасно, чем зимой. Мы пробираемся по нерасчищенным сугробам к дому и начинаем подготовку к празднику. Внутри уж совсем сказочно — камин в гостиной, пушистый ковёр, стильный ремонт из дерева и камня. Атмосфера праздника крепко поселяется внутри меня. Макс занят тем, что рубит дрова на улице, я — накрываю на стол те блюда, которые мы забрали в московском ресторане. Изредка бросаю взгляд на часы и с волнением жду того момента, когда приедет Артур. Ему удается попасть на дачу только к ночи. Он выглядит уставшим, но от этого не менее красивым. Мне непривычно видеть его одетым в чёрный свитер и джинсы, но этот образ ему очень сильно идёт. — Ну что? Садимся за стол? — спрашивает Макс, поделившись в инстаграме фоткой своего подарка. — Да, всё готово, — пожимаю плечами. — Можем садится. — Нет, не всё! — вдруг озаряет Макса. — Ёлку-то забыли! С этими словами он бросается в прихожую. Артур пытается остановить сына, но у Максима включается такой запал, что он не слышит отца. Выбегает на улицу, хватает топор, которым рубил дрова и направляется по заснеженной дорожке в лес.