Флора вздохнула. И огляделась вокруг. В вестибюле имелся бар. – Думаю, я просто посижу здесь какое-то время, – сказала она. – Подожду его. Портье уже стало интересно, чем все это кончится. – Разумеется, – кивнула она. Флора посмотрела на цены в меню и попыталась мысленно перевести их в фунты стерлингов, но поняла, что это слишком трудно. Она в очередной раз вздохнула. Как ни посмотри, здесь все было очень-очень дорого, поэтому Флора заказала чашку чая. Потом, когда подали чай, который оказался просто ужасным, она сообразила, что на самом деле ей хочется не чая, а вина, но она чувствовала себя слишком неловко и стесненно, чтобы вернуть официанта. И внезапно вся та огромная надежда и все то волнение, что гнали ее через Атлантику, оставив без гроша в кармане, начали таять. Флора пошла в туалетную комнату. После перелета кожа у нее пересохла, губы потрескались, волосы сбились. Ей хотелось выйти на улицу и поискать, нельзя ли где-то поблизости купить новый увлажнитель – если не «Теско экспресс», то что-нибудь в этом роде здесь имеется? Но вдруг Джоэл как раз в это время вернется? Тогда придется снова задавать вопросы этой портье с вытаращенными глазами, а Флора не была на все сто процентов уверена, что та скажет ей правду. Флора вздохнула и сделала то, что могла, с помощью лосьона, которым снабдил туалетную комнату этот дорогой отель. Лосьон пах лавандой и толку от него оказалось мало. Пока Флора старалась привести себя в порядок, используя скудные запасы своей косметики, в туалетную комнату вошла невероятная девушка, похожая на огромного светловолосого жирафа. Она на ходу громко говорила по телефону что-то такое: «Черт, что за дерьмо, идиот, не пойду я в „Лупи-Дупи“, тебе что, двенадцать лет?» Девушка, которая, как показалось Флоре, была на фут выше нее ростом, даже не заметила Флору и стала критически рассматривать себя в зеркале. Она была воистину потрясающей: безупречная кожа, орлиный нос, чистые голубые глаза и откинутые назад шелковистые светлые волосы. Девушка нахмурилась, глядя в зеркало на свои безупречные черты, потом запудрила некое несуществующее пятнышко на подбородке. Потом она вдруг осознала, что рядом стоит Флора, и повела глазами, словно говоря: «Ну, мы же обе женщины, ты ведь меня понимаешь?» – Вы прекрасно выглядите, – вырвалось у Флоры. Ничего другого и не сказать было при виде столь сказочного лица. – О, и вы тоже! – неубедительно произнесла девушка, освежая блеск на губах, пока в телефоне кто-то продолжал говорить. Наконец она ответила: – Ладно, мы отлично провели денек… Нет, Себастьян, нет. Я не хочу идти в «Энн-Арбор»… Девушка ушла, оставив в воздухе легкий дорогой аромат. Вот это как раз такая женщина, которая должна быть с Джоэлом, думала Флора, снова посмотревшись в зеркало после исчезновения богини и чувствуя себя еще более унылой и измученной, чем когда-либо. Как раз такими и были девушки в Нью-Йорке: собранные, ухоженные, уверенные в том, что им рады везде, где бы они ни появились. Флора живо вспомнила тех, с кем она видела Джоэла в Лондоне за много лет. Что она затеяла? О чем она думала? Не было ли все это глупейшей ошибкой? Флора задумчиво окинула себя взглядом. Потом сообразила, что лучше ей отсюда уйти, чтобы не пропустить Джоэла. Но что вспыхнет в его глазах, когда он увидит ее? Разочарование? Может, она была хороша для него только на Муре, где больше никого просто нет, где не на кого смотреть, кроме множества овец и морских птиц? «Прекрати глупить, – приказала себе Флора. – Прекрати». Она вернулась в вестибюль и снова села на диван, изо всех сил стараясь не паниковать, вспоминая несколько недавних месяцев, середину зимы, когда они с Джоэлом были только вдвоем там, на Муре, в угольной тьме января. В это время года, по сути, вообще не светает, и они проводили выходные на диване, кутаясь в одеяла, смотря старые фильмы на DVD, потому что Интернет практически не работал, и жевали хлеб, испеченный утром миссис Лаэрд, с солоноватым маслом с их фермы, – все это лежало на старых глиняных тарелках и было божественно вкусно, а огонь гудел и потрескивал с камине… и близость Джоэла, его тела… Джоэл быстро прошел мимо нее. Он совершенно не смотрел по сторонам, его не интересовали сидящие или бродящие вокруг туристы, которые день и ночь появлялись в отеле и исчезали из него. Он подошел к стойке портье, чтобы проверить, не доставили ли уже документы, которых он ждал. Он подсознательно отметил, что за стойкой, похоже, всегда находится одна и та же девушка, но это не стоило отчетливой мысли. Однако на этот раз она смотрела на него так, словно хотела сообщить нечто важное. Джоэл понадеялся, что это не окажется что-то докучливое вроде необходимости переехать в другой номер. Ему просто хотелось принять душ, немного поработать, слегка перекусить, и еще он наделялся поспать, – потому что, несмотря на то что у него были плотные гардины на окнах, прекрасный номер с отличной шумоизоляцией и почти беззвучный кондиционер, надежда на сон оставалась призрачной. Джоэл тяжело работал дни напролет, отрабатывая жалованье до того, как сможет вернуться домой. Домой. Это слово казалось ему странным и немного… условным, когда он мысленно произносил его. Возможно ли вообще, чтобы существовало такое место, о котором он думал бы как о доме? Такое, которое было бы для него драгоценным, тайным уголком, хранимым в сердце, когда он проходил через залы заседаний и вестибюли отелей в миллионе миль от него? Чем-то особенным, только для него одного… Может ли существовать такое место где-то на окраине этого города или всех других городов, в точности похожих на… Портье наклонила голову набок: – Вы кого-то ожидаете, сэр? – Нет, – ответил Джоэл. Его лицо неприязненно скривилось. Он не желал иметь дела с кем-то из клиентов Колтона, встречаться с ними лицом к лицу, если этого возможно было избежать, в особенности потому, что Колтон вечно устраивал что-нибудь такое без предупреждения. К тому же все они слишком много болтали о здоровом образе жизни и здоровом питании. Джоэлу иногда хотелось заставить их попробовать наилучшие из вредных продуктов Мура: свежий хлеб и жирные колбаски, просто чтобы посмотреть, какой ужас отразится на их лицах. Конечно, портье прекрасно знала, что никого он не ждет, ей просто хотелось увидеть выражение его лица. Это доставило ей некоторое удовольствие. – Да, но вон там кое-кто хочет вас увидеть. Возможно, это сюрприз? Когда Джоэл впервые рассказал Флоре о том, как он рос, она не осознала по-настоящему всей важности этого. Он просто перечислял факты, не чувствуя необходимости как-то вдаваться в подробности. Ни слез, ни актерства. Он просто сообщил, что его родители не могли о нем заботиться, так что он попал под систему опеки. Флора, глядя на него, всегда с трудом могла себе такое представить, потому что Джоэл был таким организованным, таким красивым, таким уверенным, таким с виду неуязвимым… И он вроде бы не страдал из-за этого, вообще особенно не задумывался. Такова была реальность его жизни, только и всего. Лишь много позже Флоре пришлось осознать, какой наивной – какой опасно наивной – она была, думая таким образом. Конечно, детство Джоэла не было идеальным… да и у кого оно было таким, если хорошенько подумать? Ни у кого. Но у самой Флоры были отец и мать, и они всегда были вместе, они любили свою дочь и поощряли проявлять свои способности, иногда успешно, иногда не очень. Но это ведь и есть семья: все хлопочут друг для друга. Да, она не поняла. Не по-настоящему. Не глубоко. Она несколько отстраненно ощутила грусть, конечно, – не иметь семьи, как это ужасно… Но она так долго возводила Джоэла на пьедестал, всегда видела в нем великого босса и некий образец успешности и всего того, к чему она стремилась… Да, он ей рассказал, но она не поняла и еще долго не понимала. Если бы вы знали детей, выросших под опекой, то единственное, чего вы не стали бы никогда – никогда! – делать, так это устраивать сюрпризы. Такие дети сыты сюрпризами. Они уже повидали все сюрпризы, какие только можно повидать. Вроде такого: тебе больше не придется увидеть своих родителей. Или: ты больше не можешь здесь оставаться. Или: ты переходишь в другую школу. Или: нам очень жаль, но, похоже, тебя отправили в неудачную семью… И если вы хотите показать свою любовь такому ребенку, будьте полностью предсказуемыми. Во всех отношениях. Будьте скучными и надоедливыми. Всегда. Флора не поняла этого, даже когда очнулась, не слишком соображая, где она находится или который теперь час. И на самом деле сама удивилась тому, что находится в вестибюле отеля в Нью-Йорке, все еще в куртке с Мура, в такой жаркий день, чувствуя себя совершенно сбитой с толку, – при этом вдруг увидев Джоэла, смотревшего на нее с выражением малодушного ужаса… то есть она увидела осуществление своих самых глубоких страхов. Глава 17 – Привет, – пискнула Флора. И потерла глаза. Джоэл промолчал. Флора наконец заметила, что позади него за ними с жадным любопытством наблюдает портье. – Привет, – откликнулся наконец Джоэл. Он не обнял ее. Он просто смотрел так, как будто совершенно не понимал, какого черта она здесь делает. Да она и сама уже этого не понимала. Она не знала, какого черта делает здесь. Почему она не послушалась первых знаков инстинкта? Ей вдруг захотелось съежиться или просто провалиться сквозь землю. – Я хотела тебя удивить, – робко произнесла она. – Считай, что удивила, – коротко бросил Джоэл. И тут же проклял себя, увидев ее глаза: она была так разочарована в нем… Но чего, черт побери, она от него ожидала? Он же был на работе, он старался разобраться со всем, чтобы вернуться домой. Он здесь не развлекался с другими женщинами, или что еще там она думала, раз уж явилась проверять… – Я просто подумала… Я никогда не бывала в Нью-Йорке… Флора сама не верила тому, как жалобно прозвучал ее голос, как будто она хотела быть его подружкой на какой-нибудь школьной экскурсии. – Вот и приехала! – Ты здесь остановилась? Джоэл спросил это, не подумав. Он слишком устал в конце двух долгих недель, но как только у него вырвались эти слова, он уже готов был врезать самому себе. Он ведь даже не понял, что сам имел в виду, но… Лицо Флоры побелело и застыло. – Прости, что побеспокоила тебя, – пробормотала она и встала, чтобы взять свою сумку и уйти. Джоэл лишь секунду спустя понял, что она делает, и поспешил за ней. Девушке-портье очень хотелось подойти ближе. Наверняка там дело шло к полному разрыву, Джоэл явно был в бешенстве. Очевидно, ничего серьезного… – Флора! – закричал Джоэл, когда та уже шагала через шумный вестибюль. – Вернись! Прости. Прости меня. Ты просто… ты действительно застала меня врасплох, вот и все. А я ненавижу сюрпризы. Голос Флоры дрожал, глаза наполнились слезами. – Ладно, а я ненавижу выглядеть идиоткой, так что, думаю, мы на равных, – ответила она. – Не надо… Это я идиот! – возразил Джоэл. – Это я! Прости. Пожалуйста. Идем наверх. Немножко выпьем. Давай… Я просто не ожидал увидеть тебя здесь. – Правда? – спросила Флора. – Ладно, ты с этим справился весьма элегантно. Я ухожу. Я могу остановиться где-нибудь еще, а обратно я улетаю в воскресенье. – Не надо… не глупи, пожалуйста. Пойдем. Прошу тебя. Идем наверх. Джоэл огляделся. Похоже, они устроили сцену, что было абсолютно недопустимо. – Пожалуйста, – прошептал он чуть слышно. Портье с нескрываемым раздражением выдала Флоре второй ключ. По дороге к лифту они молчали. Ни одному из них не хотелось говорить о том, что только что произошло. Как будто первый барьер – из какого множества? – встал перед ними. Они оба потерпели неудачу, и оба не понимали, как это произошло. И теперь держались как чужие. Флора почти смягчилась, когда увидела номер. Ей сразу пришлось признать, что он превосходит все ее ожидания. Номер был огромным, с большой гостиной, выходящей окнами на Манхэттен, розовеющий в лучах уже заходившего солнца, на восток располагался Бруклин. Мебель была кремовой с серым: диваны и подушки, гардины на окнах во всю стену, и, ох, боже мой, терраса… Флору сразу потянуло туда. Терраса просто завораживала! Флора подумала, что это похоже на то, что ей воображалось… как они с Джоэлом могли бы сидеть на такой террасе, смеяться, болтать, заказывать коктейли… Она упрямо потерла глаза: – Я устала. Для меня уже час ночи. Можно мне лечь поспать? Я устроюсь на диване. Джоэлу не нравились плачущие женщины, и он не любил, когда на него оказывали эмоциональное давление. Но он уступил, Флора ведь была здесь. Этого достаточно, разве не так? Или он собирается весь вечер маяться чувством вины? Ему уже надоело чувствовать себя виноватым. Чувство вины было для него чем-то вроде проступка. – Ладно, – кивнул он, отходя к своему письменному столу и поставив на него портфель. – Ты проголодалась? Можешь заказать что-нибудь.