– И как вам у нас? Мальчики пожали плечами. – Здесь нет «Плейстейшен», – сообщил один, остальные закивали. – И «Айрн-брю» нет! Флора насмешливо посмотрела на Чарли: – Поверить не могу, что ты так жесток с ними! – Ох, нет, все хорошо, отлично, нормально все! – тут же воскликнул один из мальчиков, кроха в оранжевом дождевике, какие дети носили на холмах. Он выглядел испуганным, словно во власти Флоры было тут же отправить его обратно домой. – Да, все в порядке! – шумно поддержали его остальные. – Ну, тогда вы можете остаться, – улыбнулась Флора. Она снова посмотрела на Чарли. – У нас сегодня осталось немного лепешек с изюмом… Айла заболталась в Сети и позволила им слегка подгореть. Мы не можем их продать, но, если хочешь, забирай, детей они не убьют. Чарли ответил благодарной улыбкой, а мальчики восторженно запрыгали. – Спасибо, – сказал Чарли. Флора поспешила в кафе, чтобы принести большой пакет. Чарли отправился с детьми дальше. – Я действительно рада за тебя, ты ведь знаешь, – сказала вслед ему Флора. Чарли оглянулся. Его светлые волосы блеснули на вечернем солнце, на добром лице отразилась некая борьба чувств. – Я знаю, – ответил он. – Знаю. Но Флора уже уткнулась в свой телефон. Может, ей все-таки следовало бы позвонить Джоэлу? Лорна проходила мимо пять минут спустя, когда Флора еще безнадежно пыталась поймать сигнал. – Ты разве не идешь в «Скалу»? – спросила Лорна. – Там нынче шумно. – Я в курсе, – ядовито откликнулась Флора. – Ну, тогда почему ты до сих пор не там? Почему бы тебе не уехать на все выходные? Разве Колтон не может потом привезти тебя обратно? Флора моргнула: – Но здесь так много всего нужно… – Всегда нужно много чего, – возразила Лорна. – Улететь на выходные в Нью-Йорк? – пробормотала Флора. – Не сходи с ума! Я точно так же могла бы отправиться на Луну. Да и в любом случае Колтон меня туда не возьмет, чтобы я не отвлекала Джоэла. – Наплюй! – посоветовала Лорна. – Просто купи билет сама. Джоэл ведь не нищий. – Ко мне это никакого отношения не имеет, – напряженно ответила Флора. Ей не нравилось говорить о деньгах Джоэла, это казалось ей чем-то нечистым. Она даже не знала, сколько он зарабатывает. – К тому же мне надо заниматься свадьбой. – Да не глупи ты! По четыре ролла с рыбой и по несколько сосисок на человека, и они будут в восторге. Ты это можешь сделать, даже стоя на голове. Ты разве не получила деньги за ферму? Флора замялась. В прошлом году они продали свою ферму Колтону, который теперь использовал ее исключительно для снабжения своих предприятий. Конечно, доля Флоры была не такой большой, как доля отца или братьев, но тем не менее свою часть она получила. – Я их приберегу, – сказала она. – Эта работа… она не обеспечит меня пенсией или чем-то в таком роде, и в Лондоне я не скопила ничего, хотя у меня и был приличный оклад. – Но почему? – Лорна явно сочла это удивительным. – Потому что там безумная стоимость аренды жилья и безумно дорогой транспорт, и обеды, и ужины, и вообще всё… – Разве ты не могла поменьше ужинать вне дома? – Нет, – терпеливо пояснила Флора. – Потому что там все деньги уходят на аренду жуткой квартирки, такой жуткой, что тебе не хочется туда возвращаться. Лорна кивнула, как будто увидела в этом смысл. – Мне, пожалуй, следует сберечь эти деньги. На случай дурных дней. Не думаю, что «Кухня» позволит мне разбогатеть. – Но если тебя все это так тревожит… – Лорна не договорила. – То есть у тебя ведь есть сердечный друг или нет? – Может и не быть, если я начну заставать его врасплох. – Так позвони ему, скажи, что прилетаешь! Флора подняла голову и посмотрела на нее, и Лорну вдруг ошеломил несчастный вид подруги. – А если он скажет «нет»? – пробормотала Флора. – Неужели все так плохо? – Я не знаю, – призналась Флора. – То ли для него все здесь просто игра, то ли еще что… Он вчера прислал мне сообщение, что будет отсутствовать еще целый месяц. В общем, я не знаю… – Ну и ладно. Вряд ли у тебя есть выбор. Пойдем в «Скалу», прямо сейчас! – Нет, – качнула головой Флора. – Но я подумаю об этом. Глава 11 Коллин Макналти из Ливерпуля не говорила о своей работе. Ее дело вызывало у людей противоречивые чувства, они то излишне сочувствовали, то вдруг превращались в отъявленных расистов, а ей и то и другое казалось в равной мере утомительным. – Я социальная служащая, – обычно произносила она холодным тоном, не позволяя разговору заходить слишком далеко. Коллин развелась много лет назад. Ее взрослая дочь обычно интересовалась делами матери, но в других случаях иногда трудно было провести грань между интересом и любопытством. А Коллин уж точно не хотелось бы обсуждать все с людьми, которым за всю жизнь не выдалось ни единого тяжелого дня, но которые думали, что отчаявшимся следует позволить тонуть в Средиземном море, когда они только и хотели, что капельку гуманности. Точно так же бесстрастно Коллин держалась и в их офисе, в безликом здании индустриального типа, с одной-единственной крошечной табличкой – «Офис Министерства внутренних дел». Она исполняла правительственные поручения в соответствии с положением на сегодняшний день, вот и все. Здесь не было ни ее вины, ни ее ответственности, она делала что могла или не делала, если не могла. И это не было жестокостью: просто не существовало другого способа справиться со всем, не утонув в эмоциях, – точно так же хирург на поле боя поддерживает себя черным юмором. Необходимо было отстраниться, иначе все становилось невыносимым. Вы не могли вникать в истории отдельных людей, отдельных семей, потому что тогда вы не смогли бы делать свое дело, не смогли бы функционировать, а это никому бы не принесло пользы. Те, кому приходилось встречаться с Коллин Макналти, могли счесть ее грубой, резкой и бесчувственной. Но на самом деле ее манеры помогали ей наилучшим образом справляться с задачами дня и благодарить Бога, в которого она горячо верила. Тем утром Коллин сняла просторную, практичную куртку с капюшоном, повесила ее за дверь, на обычное место, и, убедившись, что никто не трогал ее «личную» кружку, ворчливо поздоровалась со вторым сотрудником, Кеном Фоли, с ним она уже шесть лет делила кабинет и никогда не говорила ни о чем личном. Включив компьютер и проверяя, что может принести нынешний день, она не ожидала ничего особенного. Коллин видела на экране номера страниц, вот и все, и списки, списки… не люди, но проблемы, которые она решала и рассортировывала до того момента, когда в половине шестого уходила из конторы, чтобы дома разогреть в микроволновке макароны с соусом и посмотреть на «Ютубе» видео о разных ремеслах и хобби. Коллин взглянула на заголовок первого электронного сообщения. И впервые за шесть лет Кен Фоли услышал, как сухая и подтянутая миссис Макналти резко, коротко вздохнула. – Коллин? – дерзко окликнул он ее просто по имени. – Извините, – тут же ответила Коллин, беря себя в руки. Каждую пятницу, как по часам… По нему и вправду можно было проверять хронометр, месяц за месяцем, каждую неделю, – и его английский становился все лучше, даже акцент понемногу исчезал, – и этот доктор, находившийся за много миль отсюда, на том крохотном островке, спрашивал, есть ли у нее новости. Но Коллин никогда не позволяла себе особых отношений с клиентами. Однако этот доктор всегда был таким вежливым. Он никогда не кричал, не злился, как многие другие, – но кто мог бы осудить их за это? Никогда не обвинял ее в бесчувственности, не заявлял, что это она отвечает за политику правительства… Никогда не требовал и не умолял. Просто вежливо спрашивал спокойным мягким голосом, и лишь легкая дрожь в тоне выдавала отчаяние, скрывавшееся за вопросом. И каждую неделю Коллин снова и снова уверяла его в том, что, если у них будут какие-то новости, они немедленно свяжутся с ним. А доктор извинялся и говорил, что, конечно, он все понимает, но звонит просто на всякий случай, и она вежливо прерывала разговор. Но Коллин ничего не имела против этих звонков, на самом деле не имела. Она снова заглянула в сообщение… но она и так наизусть знала имена этих детей. И отметила, что у одного из них только что был день рождения. Коллин взяла себе за правило никогда не вникать в подробности – это было бы уже любопытством, а не работой. Но сегодня она вдруг заметила, что делает исключение. Найдены в военном госпитале. Укрывались до этого в какой-то школе вместе с кем-то вроде группы восставших и выживших монахинь, ну и все в том же роде. Упоминаний о матери нет, но братьев обнаружили вместе. Живыми. Коллин Макналти, никогда не проявлявшая эмоций по поводу чрезвычайно трудного дела, которым она занималась изо дня в день… вдруг тяжело сглотнула.