Старшие воины с копьями в руках встали по краям поля, образовав квадрат стороной в тридцать футов. Их обязанностью было не позволять никому вмешиваться в ход поединка. Это была печальная обязанность, и на лицах воинов застыла скорбь. Гонка и отец Йалы заняли места в противоположных углах поля, каждый со своим окружением. Воины встали вдоль одной стороны, а женщины и дети заняли оставшееся пространство. Большинство зрителей старались встать поближе к Гонке, поддерживая Ренно, своего друга, товарища, соседа. Противник был чужаком из другого поселения, так что на противоположной стороне собрались только друзья Йалы и те, кто боялся гнева ее отца. Дебора увидела Йалу. На той было платье, вышитое цветным бисером и иглами дикобраза. На мгновение взгляды девушек встретились. Дебора смотрела холодно, и индианка отвела глаза. Первым на поле вышел Ми-кью-ил в сопровождении воина из своего клана. Противник был выше Ренно, с могучим торсом и сильными руками. Из одежды на нем была только набедренная повязка, и никакой боевой раскраски. Лицо, руки и грудь покрывали шрамы. Ми-кью-ил шагал важно, уверенный, что сумеет одолеть молодого, неопытного бойца. Дебора наблюдала за тем, как жених Йалы приветствует Гонку, и содрогнулась. Она встречала таких, как этот Ми-кью-ил, в своем мире. Огонь в глазах и грубое лицо свидетельствовали, что этот человек из тех, кто наслаждается жестокостью. В наступившей тишине из леса вышел Эл-и-чи. Зрители начали перешептываться. Эл-и-чи подошел к квадрату, образованному воинами, и занял место среди своих товарищей. Потом появился Ренно, гибкий и стройный. Как и соперник, Ренно оставил только набедренную повязку. Он быстро вышел на открытое пространство и тоже приветствовал Гонку, а потом обернулся, осматривая ряды женщин и взглядом здороваясь с матерью, тетей и младшей сестрой. На мгновение глаза его остановились на лице Деборы. Девушка не раздумывая поднесла руки к щекам и снова поймала взгляд Ренно. Выражение его глаз изменилось, Ренно продолжал смотреть на Дебору, забыв о толпе. Он так долго ждал этого знака и теперь, расправив плечи, пожирал ее взглядом. Деборе казалось, что вся ее жизнь осталась в прошлом. Теперь она обещала, если только белый индеец останется в живых, стать его женщиной. Тетушка Ида была бы шокирована и оскорблена нарушением священных принципов, но Дебора ни в чем не раскаивалась. Она выплатила самый большой долг, и сделала это по доброй воле единственно возможным способом. Девушки зашептались. Дебора и Ренно по-прежнему не сводили друг с друга глаз. Ренно тоже давал обещание. Он должен выйти победителем, и сделать это ради нее! Не важно, что заставило девушку изменить свое отношение к нему. Ренно отвел взгляд от Деборы и впервые посмотрел на Ми-кью-ила, стоящего на дальнем конце площадки. Тот был огромен и почти так же силен, как Я-гон, и Ренно знал, что грядущий бой потребует всех его сил — и моральных и физических. По ловкости и выносливости Ренно превосходил соперника, но мало кто мог сравниться с Ми-кью-илом в мощи. Ми-кью-ил плюнул на землю, повторяя вызов. Ренно стоял неподвижно, оценивая противника. Ми-кью-ил достал из-за пояса свое единственное оружие — каменный нож. Ренно предпочел выждать, а не хвататься сразу за свой, металлический. Прежде чем начать действовать, нужно было изучить стиль противника. В глазах Ми-кью-ила мелькнула ненависть, и он двинулся вперед, сделав сначала несколько шагов, а затем мощный рывок вперед. Ренно готов был поклясться, что именно так он и должен был поступить. Воины других племен никогда не ожидали такой яростной атаки, но Ренно с детства изучал эту тактику. До последнего шага противника он стоял неподвижно, а потом просто отступил в сторону. Ми-кью-ил проскочил мимо врага и оказался за пределами отведенного пространства. Некоторые воины начали смеяться, и громче всех хохотал Эл-и-чи. Насмешки взбесили Ми-кью-ила, глаза его загорелись ненавистью. Он вернулся на площадку и направился к противнику. Ми-кью-ил, похоже, рассчитывал, что Ренно повторит тот же маневр, и в результате чуть не врезался в соперника. А тот уклонился и немного повернул ногу. Ми-кью-ил споткнулся, упал на землю и секунду лежал неподвижно. Ренно вытащил нож и нагнулся, собираясь вонзить его в спину врага. Ми-кью-ил откатился в сторону, развернулся и ударил сам. Ренно поймал его за руку, а Ми-кью-ил свободной рукой ухватил юного воина за запястье. На этот раз на земле оказались оба, и теперь каждый пытался высвободить руку со смертельным оружием. Ренно знал, что противник превосходит его в силе и не следует затягивать поединок. Судя по всему, Ми-кью-ил подумал о том же и пнул Ренно в пах. От боли Ренно едва не потерял сознание. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица противника, и Ренно решил этим воспользоваться. Он согнулся, делая вид, что слабеет, и Ми-кью-ил уже приготовился нанести следующий удар, как Ренно кулаком ударил его по носу. Брызнула кровь. Ми-кью-ил, истинный сенека, не подал виду, что ему больно и снова бросился в бой. Противники катались по земле, пытаясь получить преимущество и не переставая наносить яростные удары ногами. Толпа, затаив дыхание, придвинулась к самой черте, и старшие воины выставили копья, чтобы люди не могли пройти дальше. Дебора была уже не в силах смотреть на то, что происходит на площадке, ей хотелось закрыть лицо, и девушка молилась, чтобы Ренно одолел коварного противника. Она боялась, что у белого индейца не хватит сил, но продолжала надеяться на чудо. Соперники выпустили друг друга и, сжимая в руках ножи, поднялись на ноги. Теперь они стояли, переводя дыхание, и настороженно глядя друг на друга. Ренно уже доказал лживость чудовищного обвинения в трусости, но Ми-кью-ил не мог отказаться от своих слов. Никто из них не хотел терять лицо. Для сенеков честь всегда была превыше всего. Ренно взмахнул ножом, и Ми-кью-ил поспешно отскочил назад. Сторонники Ренно злорадно рассмеялись, и даже старшие воины не могли удержаться от улыбки. Теперь можно было упрекнуть в трусости самого Ми-кью-ила. Ми-кью-ил прищурился, напряг мускулы и снова двинулся вперед. На этот раз удар был неотвратим, и нож вонзился в левое плечо Ренно. Юноша не подал виду, что ранен, хотя боль оказалась мучительной, и в ту же минуту бросился на противника. Дебора трепетала. Крови было не очень много, но рана наверняка глубокая и причиняет страшную боль. Ренно лучше любого из зрителей понимал всю серьезность собственного положения. От боли кружилась голова, и он знал, что скоро потеряет сознание, и тогда противник сможет перерезать ему горло, вонзить нож прямо в сердце и стать победителем. Чтобы остаться в живых, нужно немедленно одолеть врага. Собрав последние силы, Ренно устремился на Ми-кью-ила. Левая рука беспомощно болталась вдоль тела. Бить нужно было наверняка. Ренно, не заботясь о том, что может получить новую рану, сделал обманное движение, потом еще одно. Наконец ему удалось отвлечь внимание соперника, и резким ударом молодой воин вонзил лезвие в тело врага. Ми-кью-ил пошатнулся, схватившись за грудь. Ренно ударил еще раз, прямо в сердце, и Ми-кью-ил умер, не успев упасть на землю. Кровь хлестала из обеих ран. У Ренно зашумело в ушах, перед глазами все плыло, но он все же сумел опуститься на колено и срезать прядь волос с головы врага. Теперь честь его была спасена. Ренно потерял сознание. Дебора кинулась вперед, оттолкнув копье, преграждавшее путь, и упала на землю рядом с победителем. Дыхание Ренно казалось совсем слабым, и, даже несмотря на загар, было видно, как он побледнел. Никто не пытался увести девушку с поля, а вскоре к ней подошла подчеркнуто спокойная Ина. — Мой сын жив, — объявила она. — Он тяжело ранен! — закричала Дебора. — Он жив! Эл-и-чи с другими воинами из клана Медведя прошли на поле и сцепили руки, образовав нечто вроде носилок. Ренно подняли и понесли обратно в поселение. Следом шли Ина, Дебора, Са-ни-ва и Ба-лин-та. Девочка с трудом сдерживала слезы. Только Гонка, по-прежнему в сопровождении военных вождей племени, казался невозмутимым. Йала и ее семья должны были заняться похоронами Ми-кью-ила. Проиграв схватку, он потерял право на торжественное погребение, так что предстояло просто освободить дух воина и пустить его вечно скитаться по земле без приюта и отдыха. Ренно положили на постель в его собственном доме, и Ина принялась за дело. Она сняла с шеи мешочек и, напевая заклинание, посыпала тело и лицо сына сухими травами. Дебора с нетерпением наблюдала за бессмысленным бормотанием. Ее настораживало, что рана почти не кровоточит, и девушка решила как можно скорее приложить к раненому плечу горячие припарки. Снаружи послышался шум, и вскоре домик заполнился хранителями веры в жутких огромных масках. Шаманы размахивали руками, пели и посыпали Ренно пеплом. Дебора разозлилась. — Прекратите! — закричала она, но в общем шуме ее никто не услышал. Кое-кто из хранителей веры еще испытывал симпатию к Ми-кью-илу, но тем не менее не отказывался от выполнения своих обязанностей. Наконец шаманы ушли, а их место заняли Гонка, Са-ни-ва, Эл-и-чи и Ба-лин-та. Вся семья хором возносила молитвы маниту земли и неба, леса и погоды. С каждым часом Дебора волновалась все сильнее. Ренно с трудом дышал, плечо опухло, начиналась лихорадка. — Пожалуйста, — заговорила девушка на языке сенеков, — позвольте мне помочь ему, пока не поздно. — Нет, — ответила Ина. — Мой сын останется жив, если на то будет воля маниту. — Только маниту могут спасти его, — задумчиво добавил Гонка и повел жену к выходу. За ними последовали младший сын и дочь. Вся семья считала, что Ренно обречен. Только Са-ни-ва осталась с Деборой и теперь пристально смотрела на белую девушку. — Ты действительно хочешь, чтобы Ренно очнулся от сна и снова стал сильным? — О да! — Дебора была потрясена неожиданным вопросом. — Я вижу то, чего не видят другие, — промолвила старая женщина. — Де-бо-ра спит в этом доме, но она — не женщина Ренно. Она отказалась стать его женщиной, и поэтому он отправился на охоту. Дебора спокойно встретила испытующий взгляд. — Таково мое желание — стать его женщиной. Старая индианка не сводила с нее глаз. — Хорошо. Я пойду и велю Гонке и Ине разрешить тебе помочь Ренно. Дебора достала свое старое платье и разорвала на длинные полосы. Она берегла его для возвращения домой, но сейчас выбирать не приходилось. В дом вошли Ина и Ба-лин-та. — Помоги мне, пожалуйста, — сказала Дебора. Ина уселась на землю и сложила руки на груди. — Я помогу, — тихонько ответила Ба-лин-та.