— О чем еще ты мне не сказал? — Все остальное ты уже знаешь. По глазам Талли было видно, что она все еще не верит. — Ну, хорошо, — заговорила она после паузы. — Объясни тогда, какая связь между русскими, отравленным дротиком и расследованием испытания нелицензированной вакцины на детях в Англии? — Не знаю, — честно признался Стивен. Талли посмотрела на него, словно решая, верить или нет. — Я правда не знаю, — повторил Данбар. — О Господи! — вздохнула Талли, кладя руку себе на лоб. — Я так и подозревала, что ничего хорошего у нас не выйдет… — Нет, — возразил Стивен, беря ее за руку. — Обязательно выйдет. Обещаю: когда все закончится, я докажу тебе это. Даже если мне придется бросить работу и заняться продажей стеклопакетов в Лестере… Только не бросай меня, ладно? Лицо Талли смягчилось. — Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Но это… — Не найдя подходящего слова, она отвела взгляд. — Мне нужно подумать, Стивен. Доктор Ламонт собирается осмотреть тебя, а еще с тобой хочет поговорить куча народу. Я вернусь позже, когда закончу дежурство. — Она нежно поцеловала Стивена в лоб и вышла. Девятнадцать Сразу после того, как Ламонт закончил осмотр и выдал заключение «здоров», Стивен попросил разрешения сделать несколько телефонных звонков. — В «Сай-Мед» будете звонить? — поинтересовался Ламонт. Данбар кивнул. — Я уже сообщил сэру Джону Макмиллану, что вы вернулись в страну живых. Когда вас привезли сюда, он потребовал, чтобы мы регулярно сообщали ему о вашем состоянии. Подозреваю, что охрана у дверей — его рук дело. Он ждет вашего звонка. Стивен позвонил Джин Робертс. Девушка страшно обрадовалась, услышав его голос. — Мы просто с ума сходили, когда узнали, что это цианид… — призналась она. Данбар был тронут. — Спасибо, Джин, — с чувством произнес он. — Как сказал врач, мне просто повезло. Кстати, вы не могли бы позвонить моей свояченице в Шотландию и объяснить ей, почему я не выходил на связь. Не рассказывайте всего, просто скажите, что мне делали операцию, и я позвоню, как только смогу. Передайте от меня привет и попросите, чтобы она сказала Дженни, что папа очень ее любит и обязательно позвонит, как только поймает нехороших людей. — Обязательно, Стивен, — пообещала Джин. — Сэру Джону пришлось разбираться с местной полицией и вести переговоры, чтобы эта история не попала в газеты. — Надеюсь, у него получилось? — с тревогой спросил Данбар. — Да, после вмешательства министерства. — Ну что ж, теперь я более-менее в курсе событий. Джин соединила его с Макмилланом, и минут десять оба пытались найти объяснение случившемуся, но безуспешно. — Это наверняка имеет отношение к расследованию, — настаивал Стивен. — Но я никак не могу найти убедительную связь между русскими и «зелеными наклейками». А вы? Макмиллан признался, что тоже не видит связи. — Кто-то явно уверен, что ты знаешь больше, чем говоришь, — заметил он. — И это ставит меня в очень неудобное положение. — Особенно если учесть, что покушение на тебя может повториться, — вздохнул Макмиллан. — Нужно обеспечить безопасность Талли, — спохватился Данбар. — Они вполне могут попытаться достать меня через нее. — Я сделал это, как только мне сообщили о случившемся, — успокоил его Макмиллан. — Кстати, как ко всему отнеслась доктор Симмонс? — Лучше не бывает, — сказал Стивен с горечью. — Ну, реакция вполне ожидаемая. Дай ей время, все образуется. — Хорошо бы она дала время мне, — уныло сказал Данбар. — Поэтому чем скорее ты закончишь расследование, тем лучше для всех нас, — заключил шеф. Стивен отодвинул трубку от уха и уставился на нее, не в силах поверить услышанному. Ему только что велели продолжить работу! Он с трудом удержался, чтобы не напомнить Макмиллану, что он, Данбар, два дня находился между жизнью и смертью. Вместо этого он сказал: — Я ушел бы отсюда завтра утром, если бы не один нюанс… — Какой? — Я вернул свой пистолет на склад — решил, что он мне не понадобится. Судя по всему, мне снова придется вооружиться. — «Глок-23»? — уточнил Макмиллан. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы его доставили в больницу. Получишь его утром, при выписке. * * * Около шести вечера к Стивену заглянула Талли. Она уже переоделась в уличную одежду, на плече висела сумка. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Гораздо важнее, как себя чувствуешь ты, — возразил Данбар. — Представляю, какое ты испытала потрясение… — В жизни всякое бывает, — пожала плечами Талли. — Но имей в виду, роль «девушки Джеймса Бонда» — это не мое. Профессия педиатра меня вполне устраивает. — Послушай, моя работа не всегда полна опасностей, — начал Стивен. — Я не шпион. Не секретный агент. Ты знаешь, чем я занимаюсь — я же рассказывал тебе! Я говорил правду. — А как насчет русских? — Не имею понятия, почему они хотели моей смерти. Единственное, что приходит в голову — не ведая того, я перешел кому-то дорогу. Проблема в том, что я не представляю, кому. — И от этого ситуация становится еще опаснее! — Становится, — согласился Стивен, решив, что лучше признать правду. — Ты в курсе, что ко мне приставили охрану? — Это сотрудники спецслужбы. Джон Макмиллан решил, что это оправданная мера предосторожности. Он устроил все, пока я пребывал в объятиях Морфея. Не волнуйся, они тебе не помешают. — А кто охраняет двери в твою палату? — Тоже спецслужба. Эти уйдут утром, когда меня выпишут. — То есть предполагается, что дальше ты сам о себе позаботишься? — Да. — Так ты у нас профессионал рукопашного боя и носишь под мышкой пистолет? — хмыкнула Талли. — Да, — просто ответил Стивен, проигнорировав обвинение, звучавшее в ее голосе. Воцарилась напряженная тишина, затем Талли с сомнением покачала головой. Взяв ее за руку, Данбар тихо сказал: — Ты же знаешь, я служил в спецназе. Работал врачом, но освоил много… полезных навыков. Однако все это уже в прошлом, и не имеет отношения к моей теперешней работе. Я ношу оружие только в том случае, если есть причина подозревать, что мне угрожает опасность. У меня нет лицензии на убийство… хотя есть право смотреть телевизор… и водительские права с тремя штрафами за превышение скорости. Талли не удержалась от улыбки. Она села на край кровати и заглянула Стивену в глаза. — Надеюсь, мне не придется сожалеть об этом, но… я тебе верю, — сказала она.