…Москва в преддверии новогодних праздников была сказочно великолепна. Несмотря на пронизывающий ветер с колкой ледяной крошкой, заиндевевший асфальт и подёрнутые голубоватым свечением здания и памятники, ощущение грядущего рождественского счастья сквозило во всём. Почему они оказались в тот вечер только вдвоём, и куда рассосалась вся компания после прогона спектакля, Оля уже не помнила. Они не поехали на метро, а долго шли в хороводе людей и машин, не обращая на них внимания, на автомате уступая дорогу и останавливаясь на пешеходных переходах. Артём рассказывал о том, что будет участвовать в театральном форуме в сентябре и планирует поездку на фестиваль в Сеуле. Жестикулируя и забегая вперёд, чтобы видеть реакцию Оли на свои слова, он смешно крутил головой, выныривая из объёмного шарфа, и хлопал в ладоши кожаными рукавицами. У храма Христа Спасителя они постояли на мосту, глядя на тёмную воду, в которой отражалась разноцветная реклама и огоньки фонарей. Кончик носа Артёма покраснел, и Оля, стянув с руки перчатку, прижала к нему свою ладонь. Белецкий уткнулся в неё. Оля почувствовала трепет его ресниц на пальцах и холодок в самом центре ладони. Не было никаких признаний. Они были просто не нужны. Сердце Оли стучало так сильно, что кажется могло растопить корку льда под её ногами. Достаточно было просто слышать его голос, ловить дыхание на своей коже и прижиматься к нему плечом, глядя вниз на свинцовую маслянистую воду. - Чертовски замёрз! - Артём посмотрел в глаза Оли и легко пожал её руку. - А ты? Разве тебе не холодно? Оля пожала плечами, улыбнувшись. - Снегурочка? От жадного взгляда Белецкого Оле стало совсем жарко. - Наверное мне пора, - она нехотя убрала руку. - Ещё надо поработать сегодня. - Я вызову тебе такси. Только, - Артём поправил Оле выбившуюся прядь из-под шапки, - если у тебя есть ещё немного времени, то я хотел бы пригласить тебя к себе. Не хочу, чтобы ты подумала, что я наглый тип, но, - он провёл ладонями по плечам девушки, стряхивая снег, - предлагаю просто зайти и выпить кофе. Из Антверпена я привёз несколько изданий по изобразительному искусству, тебе они могут быть интересны и полезны, - Белецкий попрыгал на месте. - Давненько я так долго не гулял! Кажется, вмерзаю в асфальт. Если не хочешь, то может в кафе тогда? - голос его охрип. Оля кинула взгляд на купола храма, ярко выделяющиеся на фоне почти чёрного неба, и подумала о том, что это, пожалуй, самый прекрасный вечер в её жизни. И что бы после него не произошло потом, ощущение этого момента всегда будет согревать её сердце. - Поехали к тебе! Посмотрю, как живут гении. Глаза Артёма радостно вспыхнули. Он вызвал такси. Они сели рядом на заднем сидении и ехали молча, прижавшись друг к другу. Мимо в окне проплыла усадьба Голициных, и перед мысленным взором Оли на секунду промелькнули кружащиеся в вальсе пары в бальной зале. Когда они поднялись в квартиру, Артём закрыл за Олей дверь и тут же, развернувшись в темноте коридора, обхватил её лицо ладонями. Губы его были холодными, руки ледяными. Когда Оля обняла Белецкого, то почувствовала, как дрожит всё его тело. - Я тебя заморозила, - прошептала, прижавшись к его груди. - Тогда согрей! - выдохнул Белецкий, стягивая с Ольги шапку и зарываясь пальцами в густые волосы. Надо было что-то сказать или сделать, но Оля не знала, что именно. То, что было естественным и ожидаемым, с одной стороны, влекло, а с другой, отталкивало - требовало от неё решающего шага. Но, к сожалению, в голове её воцарилась абсолютная пустота, словно разум покинул её, оставив возможность принимать решение только чувствам и эмоциям. А может это сама душа взяла на себя право вершить, ведь иначе Оля никогда бы не осталась в этот вечер у Артёма. Потянувшись к мужчине, Ольга нашла его губы и теперь сама целовала его. Влажные ворсинки шарфа Белецкого щекотали кожу подбородка. Оля расстегнула пуговицы пальто, и оно упало на пол. Пуховик Белецкого оказался там же. Стараясь не прерывать поцелуй, Артём завозился с обувью, и Оля отстранилась, давая ему возможность разуться. Привыкнув к темноте, она видела его лицо и даже различала выступивший на щеках румянец. Белецкий смотрел, не отводя от Ольги взгляда удивлённых глаз, словно не мог поверить в то, что всё это происходило на самом деле. Оля и сама не верила, продолжая плыть в намагниченном чувственном вакууме. - Не включай свет! - прошептала Оля, когда Артём взял её за руку и повёл внутрь квартиры. - Не буду. Ветер за окном разошёлся не на шутку. Забираясь под крышу, он гудел где-то в перекрытиях старого дома и бросал горсти снежинок, которые со звоном ударялись о стекло. Но в квартире было тепло. Или это внутренний жар так распалял Олю, что она не чувствовала разницы? Белецкий крепко держал девушку в объятиях: она почти повисла в его руках, практически не касаясь пола, скользя по нему только подушечками пальцев ног. Дыхание Белецкого обжигало, его губы стали горячими, и сам он, словно пышущий вулкан, становился всё настойчивее и жарче. Удивительно было вдруг осознать, что не испытываешь ни стеснения, ни страха, ни стыда. Довериться - стало основным желанием Оли. Умелые пальцы Белецкого прошлись по Ольге сверху вниз, освобождая её от одежды. Вещи полетели куда-то в сторону - туда, где, кажется, стояло кресло. Оля, сама не заметила, как осталась в нижнем белье. Большая удобная кровать Артёма даже не скрипнула, когда он легко уложил девушку на меховое покрывало. - Ты уверен? - Оля приподнялась на локтях навстречу, но он приложил палец к её губам и утвердительно кивнул. Ольга смотрела, как он стаскивает с себя свитер и рубашку. В тишине звякнул металл ремня. Девушка отогнула угол покрывала. Артём понял её и дал Оле возможность укрыться. - Я всё равно вытащу тебя оттуда! - сверкнул в сумерках зубами, стаскивая джинсы и боксеры. От постельного белья пахло лавандой. Оно было белоснежным и хрустящим, как будущий февральский снег. Нырнув в кровать, Артём тут же обхватил её руками и мягко, но настойчиво, заскользил по её телу ладонями. Сжав колени, Оля напряглась. Где бы ни оказывались руки Белецкого, она тут же придерживала их за запястья. Дыхание Оли сбилось, когда Артём просунул своё колено между её ног. Он целовал девушку, прикусывая мягкие губы, вжимая затылком в подушку и продолжая изучать её тело. Оля не поняла, в какой момент и почему её сковало холодное оцепенение. Только что было тепло и приятно, от прикосновений Артёма по телу бежали мурашки, и сама себе она казалась взбитым сливочным кремом - иначе как объяснить желание Белецкого прикоснуться губами к каждому сантиметру её кожи. И вдруг этот сковывающий ледяной поток, разливающийся по венам. Ольга задохнулась от подступившей к горлу тошноты и отвернулась в попытке скрыть от Белецкого выражение своего лица. - Я так долго ждал… - ладонь Артёма обожгла её живот, и Ольга зажмурила глаза, до боли прикусив нижнюю губу. Ещё пара минут, и Белецкий поймёт, какое отвращение ко всему происходящему испытывает её тело. Ольга почувствовала, как по её виску скатилась горячая слеза. Девушка притянула Артёма за голову и стала исступлённо целовать, зажимая в кулаке его волосы на затылке. Пусть всё произойдёт и закончится как можно быстрее. Белецкий вряд ли когда-нибудь снова захочет иметь с ней дело, но сейчас она должна была победить своё отвращение, ведь Артём ни в чём не виноват. И она не виновата, что всё сложилась именно так. - Пожалуйста, сделай это! - сквозь зубы процедила Оля, мучительно борясь с охватившей её паникой. Белецкий, ни слова не говоря, достал из ящика прикроватной тумбочки презерватив и разорвал упаковку. Девушка глухо застонала. Артём навис над ней, упираясь на локти по обе стороны от её головы, и Оля не могла избежать его взгляда, потому что волосы были крепко прижаты руками мужчины к кровати. От тупой саднящей боли перехватило дыхание. В какой-то момент она ясно увидела перед собой лицо Морозова, и тут же вцепилась в плечи Артёма, удерживая себя от желания выбраться из-под Белецкого. - Я не понимаю, - Белецкий качнулся настойчивее, - расслабься! - он прижался влажной щекой к виску Оли. - Если ты не хочешь, скажи мне сейчас! - замер в ожидании. Оля подалась ему навстречу, обвила ногами его бёдра и, полностью окунувшись в пульсирующую боль, заставила Белецкого оставить сомнения и двигаться в нужном ему ритме. Она наконец почувствовала его в себе. Артём гладил лодыжки девушки, сжимал её колени и смотрел, смотрел на неё затуманенным тёмным взглядом. - Господи… чёрт, чёрт! - ладони Белецкого легли на её подрагивающую грудь, скользнули вверх к волосам. И сам он вдруг уткнулся лицом в её висок и застонал, прикусывая мочку уха. Дёрнувшись ещё несколько раз, Артём замер, тяжело дыша и зарываясь лицом в волосы Оли. Девушка слышала глухие и частые удары его сердца. Она провела пальцами по его горячей влажной спине. Артём не шевелился, и Оля прижала его к своей груди, затем, потянувшись вниз, обвела ладонью стройные бёдра и крепкий зад. Закрыв глаза, она водила руками по телу мужчины, сожалея, что не сделала этого раньше. - Тебе не понравилось? - Белецкий приподнял голову. Щёку Оли обдало тёплым воздухом. Он разглядел лёгкую улыбку. Проверил, пальцами обведя её губы по контуру. - Я найду ванную комнату? - ответила Оля. Белецкий освободил её и лёг на бок, продолжая обнимать за плечо. - Из спальни по коридору направо. Ольга спустила ноги с кровати, встала, на секунду замерев и прислушиваясь к себе. Голова кружилась. Тело, словно после массажа, звенело каждой клеткой кожи. Лёгкости не было. Ей было сложно объяснить своё состояние. Как будто бы части тела - руки и ноги, были не её, а принадлежали другому человеку. Она и в ванной не стала включать свет. Просто сполоснула холодной водой пылающее лицо, постояла, приходя в себя, и вернулась в спальню. Артём стоял у окна. Оля поёжилась, увидев его обнажённое смуглое тело на фоне снегопада. Подобрав с пола рубашку Белецкого, она накинула её себе на плечи. Прежде чем найдутся её собственные вещи, хотелось ещё немного чувствовать запах Артёма. - Почему ты не сказала? - голос Белецкого звучал немного раздражённо. Оля вздрогнула, остановившись на месте. - Я бы сделал всё по-другому… Ольга выдохнула, собираясь с силами. - Я хотела рассказать. Но, подумала - пусть, хотя бы один раз. Ты можешь больше никогда… - голос её дрогнул. Значит, она разочаровала его. А как может быть иначе? Артём подошёл к Оле и, приподняв её лицо за подбородок, внимательно посмотрел в глаза. - Я бы всё сделал по-другому, понимаешь? Не торопил бы тебя, - руки его скользнули под рубашку и легли на талию. Оля была растеряна. Начни она сейчас объяснять, как до сегодняшнего вечера её была отвратительна сама мысль о близости, и Белецкий моментально сделает выводы. Зачем Артёму нужна эта малопривлекательная возня в постели и гадкие подробности её прошлого? Господи, как стыдно! Девушка закрыла лицо ладонями. Надо срочно уходить из квартиры Артёма. Но мужчина мягко подхватил её и приподнял над полом, прижимая к себе. - Лёлька, если ты простишь меня, я исправлюсь. В следующий раз всё будет гораздо лучше, поверь! - он потёрся лбом об её щёку. - Пойдём спать. Завтра встанем пораньше, и я приготовлю завтрак. Откинув одной рукой одеяло, Артём поставил Олю на пол. - Чур, я с этого края. Оля, ничего не понимая, смотрела на белую простыню, на которой отчётливо было видно небольшое пятно крови. Какого чёрта?! Артём затащил её в кровать. Прижав как можно ближе к себе, закинул свою ногу на её бедро и быстро засопел в затылок, согревая в кольце рук. Но Оля же ещё долго лежала, не шевелясь, чувствуя, как беспокойно ворочаются мысли в её голове, в попытках найти хоть какую-то логику и объяснение происходящему.