- А можно? - девушка восторженно захлопала в ладоши. - Так даже лучше - вдруг кому-то потребуется моя помощь? - она потрясла сумочкой. Артём задержал взгляд на обтянутой белой футболкой груди Ольги и, вдруг опомнившись, кивнул. - Конечно! Но я надеюсь, что они отыграют и с оторванными пуговицами. Идите за мной. Оля кинула подушку на диванчик в кухне и нажала кнопку электрического чайника. В старинном серванте покойной прабабушки Артёма тоненько зазвенел немецкий фарфор. Девушка подошла к окну и, отодвинув тяжёлую, в пол, штору, выглянула в окно. Свет уличных фонарей практически сливался с предрассветной дымкой. Совсем скоро дворник немного повозит метлой в их тихом чистом дворе, и первый трамвай даст сигнал новому дню. Оля дотянулась до форточки и покрутила шпингалет. Как же ей нравились эти старые деревянные рамы, неровные подоконники, отполированные временем, медные держатели для штор в виде львиных голов, намертво вкрученные в стену ещё во времена НЭПа, старинная золотая бахрома на тёмно-зелёном бархате и бронзовая люстра в сверкающих лепестках хрусталя Баккара. Вот уже несколько месяцев девушка оставалась у Артёма на выходные. Всё произошло так естественно, словно кто-то свыше руководил процессом их сближения - небесный дирижёр или регулировщик человеческих жизней. И великолепный Белецкий с его впечатляющей родословной, и эта квартира на Патриарших, полная вдохновения и призрачных иллюзий, вылизанный двор с вековым дубом в объятиях чугунной ограды - всё это расслабляло Олю, лишало собранности и защитных сил. Их встречи были тайными, что устраивало обоих. С вечера пятницы до вечера воскресения Оля обретала ощущение благополучной сытости и покоя, которые душа её требовала всё чаще и чаще. Артём вёл себя так, что его не за что было упрекнуть. Разве можно упрекать в чём-то воздух, летний ливень, или бурлящий водопад? Белецкий был талантлив, любим и неуловим, как порыв ветра. Ему было необходимо возвращаться к себе домой, и чтобы Ольга ждала его там. Но Ольга, вместо того чтобы удерживать Белецкого рядом и заполнять собой всё пространство вокруг него, странным образом существовала параллельно, где-то в другой плоскости, накапливая солнечное тепло, чтобы при встрече обрушить на него тонну нежности и любви. Насыпав в пузатую чашку заварку, Оля взяла чайник и прислушалась к себе. Господи, нет ничего лучше вот такого раннего утра, когда не надо никуда спешить! Будет густой наваристый борщ на обед, свежий хрустящий багет и ведро сметаны из фермерского магазинчика. И Белецкий, наевшись, снова уснёт ненадолго, уткнувшись в её колени, и будет вздрагивать, когда Оля нечаянно заденет его волосы книгой. А потом они пойдут куда-нибудь по вечернему проспекту и счастливые вернутся домой, чтобы заснуть в объятиях друг друга. «Чушка ты подзаборная!» - пронзительный визгливый голос в голове, как всегда, появился так внезапно, что рука дрогнула. Кипяток попал на поверхность стола, отчего она сразу потемнела и задышала паром. Оля поставила чайник и села на стул. Сердце заколотилось, слабость охватила всё тело. Она поморщилась, словно от зубной боли, и зажмурила глаза. Ничего, надо просто расслабиться и не думать несколько минут. Вот так, почти получилось. Оля набрала воздух в лёгкие и задержала дыхание. Затем с шумом выдохнула. Голова закружилась, но сердце успокоилось и перестало прыгать, словно мячик для пинг-понга. Девушка на цыпочках прошла в спальню. Поняв, что сон Артёма достаточно крепок, сняла с него второй ботинок. Подняла с пола пиджак и повесила его на спинку кресла. Расслабив узел, стащила галстук. Ворот белоснежной рубашки был испачкан помадой: с одной стороны ярко-красной, с другой – вишнёвого оттенка. Такое же вишнёвое пятно жирно блестело на лице Артёма ближе к шее. Оля брезгливо потёрла его ладонью, но Белецкий заворочался, недовольно бормоча, а потом, словно ребёнок, сложив ладони лодочкой под щёку, уютно устроился на боку. Оля взглянула на старинные часы, тикавшие в углу комнаты. Подумав, забрала мобильный телефон Артёма с собой. Накрыв Белецкого шерстяным покрывалом, она так же тихо вернулась на кухню. Оля отхлебнула крепкий чай и повозила ложкой в вазочке с засахарившимся вареньем. Промелькнула мысль, прилечь ещё на пару часиков. Взглядом она несколько раз цеплялась за подушку на плюшевом уютном диванчике. Но, кажется, время было упущено, и девушка пила чай, задумчиво поглядывая на лежащий перед ней телефон Артёма. Хозяин его крепко спал, а телефон продолжал жить своей жизнью - экран то и дело светился от приходивших смс: «Ты лучший!» «Обожаю» «Хочу с тобой встретиться!» «Позвони мне!» Если ревность и поднимала голову, то Ольга давила её. Каждый день этой прекрасной жизни с Артёмом был на вес золота. И, если бы не это мерзкое ощущение вины, острым осколком сидевшее в сердце, Оля была бы абсолютно счастлива. глава 2 Ольга двигалась вдоль рядов с овощами и фруктами и ловила себя на том, что её брови взлетают вверх под самую чёлку при виде ценников. Артём, особенно в последнее время, настойчиво предлагал ей деньги, демонстративно оставляя на полочке в прихожей несколько зелёных купюр. Но она всего пару раз воспользовалась его предложением, продолжая закупать продукты на свои средства в районе, где жила и работала. Вот и вчера она очень удачно отхватила приличный кусок телятины, который оказался дешевле выложенных сегодня на уличном прилавке, помидор. Томаты были, действительно, хороши и пахли югом. Артём с детства привык к самому лучшему. Ольга потопталась перед горкой томатов, затем взяла парочку, выбрав самые спелые. И зелень. Да, зелень обязательно! В молочном отделе толпились покупатели. Оле понравилась молодая продавщица в кружевном кокошнике и белом фартучке. Она чем-то неуловимо напоминала Клару Лучко в «Кубанских казаках», и при виде её румяного лица в голове Ольги тут же зазвучала знакомая мелодия. - Сметана свежая? - дородная женщина за спиной Оли постучала по стеклу витрины выпуклым золотым перстнем, привлекая к себе внимание. - У нас всё свежее, - мелодично отозвалась продавщица, отпуская улыбчивого дяденьку в очках. - Дату мне скажите! - не унималась женщина с перстнем. - Восемнадцатое! Оля вздрогнула и нахмурилась. Обернулась к женщине. - А сегодня какое? - Восемнадцатое! Вы тоже обратили внимание? Как будто мы поверим, что сметана сегодняшняя! Дай бог, если вчерашняя. - Восемнадцатое мая? Женщина чуть отодвинулась от Ольги и с подозрением оглядела её с ног до головы: - Ну да. Вы что-то брать будете? Оля задумчиво закусила губу. - Что, дочка, выпала из реальности? - очкастый дяденька подмигнул ей и погрозил пальцем. - Рано маразмом страдать! Витамины пей! Ольга отошла в сторону от снующих покупателей и достала телефон. Притоптывая от нетерпения, она слушала длинные гудки, пока ей не ответили. - Жанна, привет, это я! - Кто – я? - Саблина хрипло откашлялась. - Валеева? Ты с ума сошла? Я только спать легла. - Прости! - Ольга поборола желание отключиться. - Но, раз уж ты ответила… - Господи, - протянула Жанна и снова закашлялась, - голова раскалывается! Подожди, аспирин выпью. - Послышалось бульканье и стон. - Давай, Валеева, добивай меня. Я готова. - Жаннуль, я опять к тебе за помощью. Регистрация заканчивается, а мне, сама понимаешь, очень нужно. - А что, уже полгода прошло? Вот, блин, время летит. Тебе, Валеева, не регистрацию, а мужика хорошего надо. Столько лет в Москве, а как монахиня живёшь. Шла бы тогда в монастырь, там мирские хлопоты людей не беспокоят. Ольга молча ждала. Ладонь вспотела, и девушка, поставив пакет между ног, переложила телефон в другую руку. - Позвоню сегодня или завтра. И сразу об оплате: я себе пальто из последней коллекции Марни присмотрела, - голос Жанны приобрёл насыщенность и звонкость, - ткань мне подгонят из Италии. Хочу, чтобы ты кое-что переделала в модели. Эксклюзива хочу. - Конечно, Жанн, всё, что пожелаешь. Для оформления я могу не приезжать? Всё, как обычно? - Да, справку я у администратора в театре оставлю. И, кстати, в груди у меня теперь немного больше, - актриса кокетливо рассмеялась, - подарок на 8 марта, так сказать! Белецкий вчера заценил! Мы в «Облаках» пересеклись. Я была в том чёрном платье, помнишь, с вырезом до глубины души? Еле втиснула своё богатство! Ты бы видела глаза Лучникова! Старая скотина исходил слюнями! А надо было вовремя внимание на меня обращать, когда я ещё птенцом была и не знала, куда податься. Вот теперь сиди, вращай своими жадными глазёнками! У меня визажист на зарплате и тренер на подхвате! - Помада красная была? - Оля, забыв про сметану, покинула павильон. - Странный вопрос, Валеева, только красный, и только Шанель! - А с тобой кто был? Ты же не с банкиром своим тусила? - Оля подумала о вишнёвом отпечатке на лице Артёма. - Тебя не проведёшь, мой маленький сыщик, - послышался щелчок зажигалки. - Разумеется, нет: пузатый мишка резвился в родной берлоге со своими медвежатами и старой злой медведихой. Инга Розова хвостом увязалась после показа. Вот бесит она меня, понимаешь? Бесит! Ни рожи, ни кожи, но дядя - сам Рыбальченко. Ей за ролями в очередь стоять не надо. Может, он ей и не дядя вовсе? Хотя, нет - она же страшная! И таланта нет. Кидалась вчера на Белецкого. Я думала, она его проглотит. Впрочем, он парень свободный. Но она-то ему зачем - кошёлка потасканная? Ты здесь, Валеева? - Да, Жанна, - Оля тяжело вздохнула, - спасибо тебе! Отдыхай! - Давай, до встречи! Как решишь за ум взяться, скажи. Я тебе помогу жизнь устроить. Про пальто не забудь! Нажав отбой, Ольга запихнула телефон обратно в карман плаща. Оглядевшись, заметила скамейку. Села, подставив лицо лучам весеннего солнца. "Что я делаю? Зачем? Никогда не получится так, как мне хотелось..." - мысли роем носились в её голове, спотыкаясь и наскакивая, друг на друга. "Милый, милый мой, Белецкий, свет ты мой в окошке. Как же ты мне нужен! И как не подхожу тебе я, не вписываюсь в твою жизнь. Где взять силы оставить тебя? Ещё бы немножко побыть с тобой…" - Вам плохо? - женский голос вывел Ольгу из оцепенения. Девушка распахнула глаза и тут же вытерла скопившиеся на ресницах слёзы. - Солнце, - она нервно улыбнулась. - Вы аккуратнее, у вас кожа фарфоровая, а весеннее солнышко жадное, - пожилая женщина в очаровательной шляпке поглаживала маленькую собачку на руках. - Да, я немного разомлела, - Ольга сняла пакет со скамейки и поставила его рядом, освобождая место. - Нет, нет, мы с Арнольдом гуляем. У нас утренний променад. Всего вам доброго. Оля смотрела вслед женщине. Любовалась её стройной для почтенного возраста фигурой, уложенными на старый манер волосами и тонкими щиколотками. Вдруг вспомнила фотографии предков Артёма в тяжёлом бархатном альбоме. С картонных страниц, защищённые от света невесомой шёлковой бумагой, они величаво взирали на Ольгу Валееву. И в их глазах читался молчаливый укор: кто ты, и что делаешь здесь? Завибрировал телефон. Девушка, не глядя, поднесла его к уху. - Да, слушаю. - Ольга Павловна? - женский голос был ей незнаком и звучал, словно издалека. - Да, это я, - осторожно ответила Оля, ругая себя за невнимание и излишнюю торопливость. - Валеева Ольга Павловна?