Кинув папку с докладом под нос Олегу, Тищенко достал телефон. - Макар, надо встретиться. Срочно. Герман не любил ходить пешком. Он просто ненавидел ходить пешком по Чудову, ибо Чудов - не Милан. Даже не крошечный Виченца, где Герман любил совмещать отдых и покупки. Но, не ехать же в автомобиле на соседнюю улицу, где находится здание ГУ МВД Чудова. Олег, не отрываясь от бумаг и прослушивания очередного музыкального трека, предупредил, что приём начнётся через час. Герман и так это знал, поэтому не удостоил секретаря ответом. Полковник Макаров шёл ему навстречу. Герман издалека увидел его мощную фигуру, затянутую в китель. Он не сомневался, что где-то неподалёку, всего в нескольких метрах, один или два человека, чётко выполняя служебные функции, оберегают безопасность Степана. Демонстрация власти, приятно щекочущая самолюбие. Полковник был хмур. Протянув руку Герману, устало заметил: - Что, нельзя было по телефону? - Тебе полезно ходить, - Тищенко демонстративно оглядел выпирающий живот. - Давай пройдёмся. - Некогда мне, работы по горло. Областная прокуратура трясёт. Как на пороховой бочке сижу. Чего хотел? - Макаров не сдвинулся с места. - Она вернулась. Степан потёр мощный подбородок. - О, как! Откуда знаешь? - Встретил на улице. Жива, здорова, велела кланяться. - Гера, - Макаров приобнял друга, - ты что, ссышь? Ну, ей богу, столько лет прошло. - Я хочу, чтобы ты проследил за ней. - Я тебе что?! Или кто?! На каком основании? Герман дёрнулся, скривив лицо. - Тебе напомнить? Макаров крепко ухватил друга за локоть. - Ладно, не елозь. Я тебя услышал. Это всё? - Нет, - Герман нервно потёр руки, - мне нужно, чтобы ты… - Гера, - лицо полковника расползлось в ухмылке, - нервишки опять шалят? Понимаю… - Есть у тебя кто-нибудь? - А то! Рыжая, из новеньких. - Блондинку хочу. - Мне её что, перекрасить для тебя? Включи, фантазию! - настроение Макарова заметно улучшилось. - Ладно, - Герман поморщился, но согласно кивнул, - когда? - Я позвоню тебе, милый! - полковник заржал, и Герман, не прощаясь, зашагал прочь. Он весь взмок. Хотелось принять холодный душ, переодеться, но впереди его ждал долгий рабочий день, и только ожидание разрядки придавало сил закончить его. глава 12 Вопрос - верить или не верить Лаврику - не был для Ольги праздным. Доверие – роскошь, которую она не могла себе позволить. Возможно ли заслужить чью-то безоговорочную веру в тебя, если не можешь ответить тем же? Все эти годы Оля мучительно договаривалась сама с собой и пыталась сохранить шаткое внутреннее равновесие. По сути, она не делала ничего, что заставляло бы её нарушать общепринятые нормы и принципы, и люди, с которыми она общалась, вполне заслуживали шанса остаться в её жизни. Считала ли она себя недостойной их, преступницей, человеком без совести? Каждый день девушка задавала себе эти вопросы и каждый раз отвечала на них по-разному. Можно было бы сходить к психологу или исповедаться. Говорят, что это помогает в трудных личных ситуациях, но Ольга никак не могла решиться, не получив какого-то внутреннего или внешнего толчка. Привычка «сливаться» в момент, когда требовалось сделать следующий шаг к сближению, тотальный контроль над своими чувствами, постоянное взвешивание своих слов и поступков - отнимали у Ольги много сил и окрашивали её мир в чёрно-белый цвет. Лишь один единственный раз она позволила себе окунуться в простые человеческие чувства, увидеть себя другой, довериться и принять, поверить, что она достойна любви и может владеть всем тем, что дарит любовь. В итоге, сама же от этого и отказалась. И сделала это гадко, исподтишка, убежав без объяснений, оставив Артёма одного разбираться с недосказанностью. Ей очень хотелось думать, но в то же время страшно было представить, что Белецкий быстро отойдёт, забудет её и найдёт в итоге подходящую девушку из своего круга. Господи, в кого же она уродилась такой, и почему так мучительно изводит собственную душу вместо того, чтобы просто жить и принимать подарки судьбы с благодарностью? Ольга рассталась с Лавриком у подъезда его дома, обещав вернуться. Старик выглядел поникшим и весь обратный путь даже не смотрел в сторону Ольги. А она молчала, сжимая в кулаке серёжку, так и не решившись показать свою находку. Не верила? Не доверяла? В глубине души Ольга знала одно - Лаврик измотан так же, как и она. Но сейчас у неё не было физических сил и желания разбираться с этим. Ей о многом хотелось выспросить старика, но следовало делать это постепенно, чтобы он привык к ней. На зубах скрипел песок. Экран телефона тускнел, лишённый своевременной зарядки, и держался из последних сил. В центре города Оле на глаза попался ларёк «Союзпечати». Среди многочисленных мелких игрушек, блокнотиков, магнитов и прочей ерунды, пришпиленный скрепкой к выцветшему календарю, сбоку от изданий «ЗОЖ» и «Садовод», она разглядела знакомый серый типографский лист. «Вестник» был двухнедельной давности, стоил тридцать рублей, и, кажется, наличие его удивило саму продавщицу. На вопрос Ольги, есть ли мартовские и апрельские выпуски, женщина ответила отрицательно и послала девушку в библиотеку, которая находилась неподалёку. Оля сразу же увидела коричневое кирпичное здание с деревянной дверью и внушительной вывеской. Судя по памятной серебристой табличке, раньше здесь находился райком комсомола. За неимением чего-то действительно значимого, чудовцы отдавали дань истории города, сложившейся за недолгие сто двадцать лет его существования. Оформив абонемент, она первым делом юркнула в туалет, где с наслаждением прополоскала рот и напилась воды из-под крана. Кое-как пригладив волосы и стряхнув сырой ладонью жёлтый налёт с одежды, Оля прошла в читальный зал. Стопки «Вестника Чудова» нашлись на самой нижней полке стеллажа, и вокруг них скопилось уже изрядное количество пыли. Если Лаврик действительно видел мёртвую девушку, то информация о её поиске должна была отразиться в местных новостях. Ольга методично, номер за номером, изучала газету. Через час, проштудировав всё по второму кругу, поняла, что в них нет ничего, что бы касалось девушки в красном платье. Но откуда тогда серёжка с красным камнем? Девочка подросток потеряла во время прогулки со сверстниками, или влюблённая парочка, предаваясь жарким объятиям, была неосторожна? Покинув библиотеку, Ольга направилась в парк. Переходя дорогу, она, не отрываясь смотрела на место, где, по словам Мезенцева погибла Марина. Девушка села неподалёку так, чтобы видеть аллею и выход из неё к пешеходному переходу. Центр города - фонари через каждые пятьдесят метров, знак пешеходного перехода, видимый с обеих сторон. Федеральная трасса не проходит через город, основной поток легковых машин и грузового транспорта круглосуточно двигается по окружной дороге. Залётный стритрейсер не справился с управлением? Или, всё-таки, кто-то из местных? Ольга поёжилась. Марину нашли только утром, возможно ли, что никто не слышал визга тормозов? Значит ли это, что водитель и не думал тормозить? Тот, кто сделал Марину своей мишенью, без сожаления направил на неё свой автомобиль, а затем скрылся, оставив её умирать на дороге. После шумной Москвы Чудов мог бы стать отрадой для любого измученного цивилизацией жителя столицы. Буйство зелени, близость лесов, пара живописных речушек, опоясывающих город, неспешно живущие люди. Голуби, предпочитающие ходить пешком, а не летать, спящие на канализационных люках кошки, вездесущие дети, гоняющие мяч и не требующие постоянного присмотра. Ольга, словно в оцепенении, погружалась в эту ленивую атмосферу видимого спокойствия, чувствуя, как тяжелеют ноги и руки, как убаюкивает шум листвы и порывы майского ветра. Невозможно было поверить, что в этом тихом городке обитает зло. Ольга не заметила, с какой стороны к ней подошёл Мезенцев. Вдруг очнувшись, она нашла его сидящим рядом, как будто бы они пришли в парк вместе. Он вытянул ноги в высоких начищенных берцах, и девушка тут же убрала свои пыльные кроссовки под скамейку. - Привет! Ты заходил ко мне вчера? - Нет, извини, вызвали на службу. Ждала? Ольга усмехнулась: - Даже не знаю, что сказать. Всё странно. - Что именно? - Сергей развернулся к ней всем корпусом и с интересом разглядывал её лицо. - Нет, просто показалось, что… - Ольга смутилась, встретившись с ним глазами. - Можно я спрошу тебя кое о чём? - Всё что хочешь. - Ты же знаешь Лаврика, с которым я работала в ресторане? - Коробейников? Конечно, - Мезенцев пожал плечами. - Я случайно встретила его, и он рассказал, что нашёл мёртвую девушку на старом карьере. Это было, кажется, в апреле. - А про инопланетян и летающую тарелку он не заикался? - Сергей скептически покачал головой. - Лавр, конечно, дядька умный. Я сам в детстве к нему в кружок радиотехники ходил пару лет. Но он уже тогда хорошо прикладывался. - Надо же, а я не замечала… - Его же никуда не брали. Морозов поставил двери открывать в «Огоньке». Вот его Лавр побаивался, держался. Ты не слушай его пьяные бредни. Выжил из ума старикашка. Ольга провела ладонью по карману брюк, нащупывая серьгу. - Я на обед ехал, когда тебя заметил. Пойдём, подвезу. Ольга с готовностью встала: - Спасибо, Серёж! Скажи, мы можем на минуточку подъехать к ресторану, где я работала? - Ностальгия? Ольга с трудом выжала из себя улыбку. Мезенцев припарковал машину на обочине. Оля шла первой, осторожно ступая по плитам, ведущим к входу в здание. Она не замечала листов фанеры, прибитых к рамам, железной двери с ржавыми разводами, и травы, пробивающейся в стыки каменного крыльца. Словно не было этих лет, и всё осталось прежним. Какой-то временной скачок. Даже птиц не слышно. Ольге показалось, что до неё доносится едва уловимый запах ментоловых сигарет. Марина? Марины больше нет. Обойдя бывшее здание ресторана, она остановилась у служебного входа, откуда в последний раз вышла, покидая «Огонёк». Над дверью - только перекошенный крюк без лампы и заросшая лопухами и подорожником площадка. Негромко насвистывая, подошёл Сергей и встал рядом. Подёргал запертую дверь, проверяя на прочность.