Бекболат, рубя направо и налево, пробивался к Арсланбеку. За ним неотступно следовали Батырбек и Амурби, бдительно охраняя своего командира. — Вперед! — скомандовал им Бекболат, а сам придержал коня. Батырбек и Амурби с подоспевшими конниками разрубили кольцо противника, и в него на всем скаку влетел Бекболат, направляя коня прямо на Арсланбека. Тот рванул свою лошадь в сторону, и, когда Елептес проносился мимо, Арсланбек чуть не рассек ему круп. «Хочет спешить и зарубить на земле, — мелькнуло в голове Бекболата. — Но нет, подлый, так нас с Елептесом не возьмешь!» Батырбек и Амурби рубились с муртазаками, а Бекболат снова повернул Елептеса на сына мурзы. Вот клинок красного командира стремительно описал дугу, но Арсланбек ловко скользнул под седло и хотел уйти под защиту муртазаков. Но тех теснили Батырбек и Амурби. Арсланбек явно уходил от боя. Но Бекболат снова и снова навязывал схватку. И тот наконец принял бой. Кони их сшиблись; скрестились, лязгнули клинки и снова разошлись. Бились и кони. Елептес грудью налетел на Вороного и чуть не сбил его с ног. Чудом удержался в седле Арсланбек. Оправившись, сам пошел в атаку. Как бы в замешательстве, Бекболат придержал коня. Но в тот момент, когда Арсланбек занес саблю для верного удара, Бекболат рванул Елептеса в сторону — сабля Арсланбека молнией рассекла лишь воздух. В тот же миг Бекболат направил Елептеса за Вороным, и, когда Арсланбек начал разворачиваться для новой атаки, клинок Бекболата, опущенный сильной рукой джигита, чуть ли не до пояса располосовал его. Бекболат поскакал на помощь друзьям, а по полю битвы метался Вороной с застрявшим в стременах Арсланбеком. Увидев убитым своего командира, муртазаки дрогнули и в панике стали отступать. Их настигали конники Бекболата и точным ударом клинка одного за другим снимали с седел. Только части врагов удалось спастись. Они во весь опор неслись на соединение с отрядом Кабанбека. Конники Бекболата преследовали их. А тем временем к сотне Кабанбека присоединился отряд черкесского князя Герея, шедшего с гор на помощь белоказакам. Изрядно поредевшая в бою с Арсланбеком сотня Бекболата, с ходу ворвавшаяся в расположение врага около горы Яман-кая, оказалась в стальном сабельном кольце противника. Но Кабанбек почему-то медлил с атакой. Бекболат орлиным взглядом окинул долину. Он приказал Батырбеку взять несколько конников и, как только начнется бой, прорваться через окружение и скакать с донесением к Балахову в Беломечетинскую. — Джигиты! — обратился к отряду Бекболат. — Не посрамим нашей чести: будем биться, как туры. Умрем, но не сдадимся! Вперед, орлы! Стремительным веером развернулись красные конники и полетели на врага. Бекболат увидел Кабанбека. Его окружало около десятка всадников — личная охрана. На помощь Бекболату поспешили Амурби и вестовой Аратай. Трое вступили в схватку с десятью. Не выдержал враг их стремительного натиска, лихой рубки. Пятеро свалилось с седел под их клинками, остальные качали отступать. — Собаки!.. Трусливые бараны! От кого бежите? За мной! — вопил Кабанбек. Как горный снег под лучами жгучего солнца, таял отряд Бекболата под сверкающими сабельными ударами намного превосходящего по численности противника. Уже лежал с рассеченной головой на окровавленной земле Амурби. Кружа возле него, пронзительно ржал конь, как бы призывая джигита подняться, сесть в седло и снова ринуться в бой. Но не слышал Амурби ни ржания своего четвероногого друга, ни лязганья клинков. А вот свалился с седла Аратай, разрубленный надвое саблей. Один за другим ложатся замертво в яростной схватке красные орлы. И теперь уж на одного джигита приходится по десятку врагов. Но не сдаются, рубятся до последнего дыхания. Девять раз сшибались грудью кони Кабанбека и Бекболата, девять раз скрещивались сабли. Вот Бекболат вскинул клинок для верного удара. И рухнул бы Кабанбек, да вдруг рука Бекболата опустилась как плеть от удара пули в плечо, пущенной из карабина князем Гереем. И теперь Бекболат рванул коня, чтобы уйти от сабли Кабанбека, и, может быть, сумел бы пробиться к уцелевшей горстке своих джигитов, отчаянно рубившихся у подножия Яман-кая, да вторая пуля настигла Елептеса. Бекболат едва успел освободиться от стремян и тотчас оказался в конном кольце врага. — Не сметь! Живым взять! — ревел Кабанбек. Бекболат огляделся вокруг: там и тут недвижно лежали его джигиты. Ни один из них не сдался живым. Кабанбек злорадно улыбался: сейчас он прикажет привязать красного гяура арканом к седлу и вести в Кобанлы. Пусть смотрят аульские бунтовщики, что ждет каждого, кто поднимет руку на законную власть! Проведут по аулу, сгонят на площадь кобанлычан и у всех на глазах вздернут большевистского гяура на сук. Их взгляды встретились. Долго не отводил глаз Бекболат, пока Кабанбек не отвел свои. Муртазак и сейчас не смог выдержать острого, непокорного взгляда бывшего батрака. Бекболат посмотрел на Елептеса и тихо сказал: — Прощай, верный друг! Он вскинул голову — прямо перед ним возвышалась Яман-кая, где он собирал свою первую боевую группу и где еще мальчишкой с Батырбеком, Исой и Амурби играл в благородных абреков, заступников бедных и обездоленных. Двое из них пали: один лежит под Ивановкой, другой — тут, у подножия Яман-кая. А сумел ли добраться до Балахова Батырбек? С Яман-кая хорошо виден аул Кобанлы. И в эти последние минуты ему захотелось взглянуть на родное селение, попрощаться с ним. — А ну, дай дорогу! — крикнул Бекболат муртазакам. Те вопросительно уставились на своего начальника. Кабанбек ухмылялся: он знал, что с Яман-кая, кроме этой тропы, другой дороги нет, и пленный никуда не денется. — Дайте… Пусть идет! — приказал Кабанбек. Зажав ладонью рану, из которой бежала кровь, Бекболат, превозмогая боль, взобрался на вершину скалы. И только теперь Кабанбек догадался о его замысле. — Взять! Схватить! — заорал он. Бекболат окинул зорким взглядом аул, увидел свою саклю, почти скрывшуюся в бурьяне, домик тети Кеусар, саклю Камая. На миг ему показалось, что он видит на крыльце Салимат. Она стоит в том же цветастом ситцевом платье, в котором он встретил ее впервые у родника с кувшином воды. — Салимат! — крикнул он, чувствуя, как от потери крови темнеет в глазах. Жамбай уже изловчился, чтобы схватить гяура за черкеску, но Бекболат вдруг взмахнул здоровой рукой, будто орел с подбитым крылом, и ринулся в пропасть. Жамбай подполз к обрыву, глянул вниз. Там далеко-далеко темнела на белых камнях распластавшаяся человеческая фигура. У муртазака закружилась голова, засосало под ложечкой, и он попятился назад. Гудела земля под подковами бешено скачущих коней. Ветер свистел в ушах припавших к седлам всадников. Гулко стучали горячие сердца, полные ненависти к врагу. Скорей, скорей на выручку товарищей! Впереди скачет на огненно-рыжем коне Батырбек. По правую руку его недавно прибывший в полк Балахова Маметали Капланов. Скорее, скорее!.. Впереди уже видна Яман-кая. Враг, кажется, заметил красных конников, начал перегруппировку, чтобы занять удобную позицию. Нет, это не перестройка рядов — противник уходит в горы. Батырбек выхватил саблю: — За мной! И отряд поскакал наперерез врагу, перехватил его у самого входа в ущелье. Еще не видели предгорья такой яростной сечи. Сшибались кони, звенели сабли. Гремели выстрелы. Рвались гранаты. Потерявшие коней схватывались врукопашную. Окруженный муртазаками, Кабанбек трижды пытался прорваться в ущелье, но каждый раз его оттеснял Маметали с группой джигитов. Оба понимали — это их последняя встреча, последняя схватка, последний смертный бой. Все плотнее прижимал Маметали врага к отвесной скале, все у́же становилось сабельное кольцо вокруг Кабанбека. И наконец, прижатые вплотную муртазаки побросали сабли и, спешившись, подняли руки. Весь обмякший, Кабанбек грузным мешком сполз с седла. — Взять под охрану! — приказал Маметали, а сам ринулся в гущу сверкающих сабель, где красные конники во главе с Батырбеком теснили отряд Герея. Маметали узнал о гибели Болата. Трясущийся от страха Жамбай показал, где лежит его тело. Батырбек спустился в пропасть и с невероятным трудом поднял останки друга к подножию Яман-кая. Саблями вырыли могилу, опустили тело. Один за другим подходили бойцы проститься со своим боевым товарищем. Когда над могилой поднялся холмик, раздался прощальный салют, а вслед за ним команда: «По коням!» Джигиты вскочили в седла и в маршевом порядке двинулись по долине. Их путь лежал в аул Кобанлы. А над скалой, распластав могучие крылья, парил горный орел, словно и он отдавал почести джигиту, не знавшему страха в борьбе с врагом. Горные ветры обдувают Бекболат-кая. Солнечный луч высвечивает на ее отвесном склоне высеченную надпись: ДЖИГИТ УМИРАЕТ — ПОДВИГ ЕГО ОСТАЕТСЯ! Проходят, проезжают путники, на минуту останавливаются около Бекболат-кая, в почтительном молчании склоняя перед могилой голову. Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.