Еще месяц назад я бы и не подумала готовиться к зимнему балу. В Калифорнии я даже на танцы не ходила, за исключением единственного случая в пятом классе, когда я посещала городской лагерь. Нас тогда заставили танцевать кадриль. А сегодня, стоя в теплом свитере и лососевых штанах перед раковиной в ванной, я готовилась к зимним танцам в средней школе Хоукинса. Я старалась не двигаться, пока мама меня причесывала. Ее прикосновения казались такими непривычными. Она нежно расчесывала мои волосы, а я смотрела в зеркало и даже немного нервничала – настолько эта близость казалась странной. – Ай-ай! – воскликнула я, хотя мне не было больно. Мама заколола прядь, сложила руки и отступила назад, чтобы осмотреть мой свитер. – Ты уверена, что не хочешь надеть платье? – Нет, мне и так нравится. Она слегка нахмурилась. – Но разве остальные девочки будут не в платьях? – Не знаю. Наверное. Мама немного удивилась, но все равно улыбнулась. – Мой маленький бунтарь, как обычно, марширует под собственный барабан? Я улыбнулась, хотя на самом деле хотелось закатить глаза. Она ведь только что назвала меня маленькой! – Ага. Мама бегло меня осмотрела, обняла за плечи и встала рядом, глядя в зеркало. Как же похожи наши отражения: обе веснушчатые и рыжеволосые. Правда, ее волосы темнее моих на пару оттенков. Я всегда считала, что похожа на отца, но на самом деле большая часть досталась мне от мамы. Она выглядела задумчивой, немного взволнованной, но гордой. И счастливой. С легким вздохом мама повернулась ко мне и коснулась большим пальцем губ. – Как насчет помады? Давай немножечко? Я одарила ее тяжелым взглядом. – Не дави, – ответила я, не в силах сдержать улыбку. Я не собиралась волшебным образом превращаться в идеальную дочь, но и маму огорчать не хотела. Было странно наряжаться для танцев, но тем не менее я все еще оставалась собой. Я всегда буду собой, даже с причудливой прической, свитером и мамиными пальцами в волосах. А она в любом случае моя мама, пусть даже большую часть внимания уделяет парням вроде Нила. Она все равно выберет его, будет готовить ему ужин и находить ему оправдания. И я ничего не могла с этим поделать. Я не могла изменить мужчин, которых она выбрала, и те обстоятельства, с которыми она мирилась, но я могла по-прежнему любить ее и делать собственные выводы. Избавиться от чудовища, что стояло за моей спиной, оказалось легче – ведь я знала, что в Хоукинсе я больше не одна. Здесь живут люди, готовые сражаться друг за друга. Если я доверюсь им и впущу в свою жизнь, они, наверное, встанут и на мою защиту. Когда я оглянулась через плечо, Билли стоял в дверях, наблюдая за мной и мамой. С той ночи он старался держаться от меня подальше. Иногда в его глазах вспыхивала темная ярость, но он не приставал ни ко мне, ни к моим друзьям. Однако я понимала, что не смогу вечно находиться в безопасности. Он все тот же Билли, он ничуть не изменился, и эта пустая, горящая ярость не давала о себе забыть. Мне казалось, я видела ее в самом центре зрачков, что стали чернее и страшнее, чем раньше. Нельзя терять бдительность. Мы глядели друг на друга какое-то время, но никто не обронил ни слова. Спустя секунду он развернулся и ушел по коридору прочь. Было время, когда Билли казался самым крутым и ярким событием в моей жизни, и были времена куда хуже. Теперь, однако, я убеждала себя, что смогу с ним уживаться, пока мы не разъедемся. С тех пор как я приехала в Хоукинс, я видела настолько сумасшедшие и фантастические вещи, что Билли стал казаться меньшим злом. Менее реальным. После того как я воткнула шприц ему в шею, он больше нам не мешал. Он уснул на полу, пока мы думали, чем помочь Оди и Хопперу. Теперь, когда Стив вышел из строя, никто не мог нас остановить. Я отвезла всех на тыквенное поле в «Камаро», а затем мы все вместе спустились в извилистую сеть туннелей под землей. Не в то место, где исчез Уилл, а в темное гнездо, которое монстры создали в нашем мире. Мы нашли демопсов и отвлекали их, пока Оди не закрыла врата. Мы сделали это, потому что это было нужно. Оди была для нас кем-то наподобие королевы магов, а может быть, даже мутантом или супергероем. С помощью своих сил она могла спасти нас от монстров. Однако ей не пришлось все делать в одиночку, потому что у нее есть верные друзья, которые всегда готовы прийти на помощь. * * * Коридоры в школе были украшены синими и серебряными плакатами. Спортивный зал претерпел большие изменения: появились мишура, растяжки, диско-шар и чаша для пунша. Нэнси Уилер стояла за откидным столом и раздавала напитки, а брат Уилла, Джонатан, фотографировал всех на белом фоне. Зал был полон мальчиков в костюмах и девочек в платьях и с уложенными челками. Лукас и Майк были одеты в рубашки и спортивные пиджаки, и это смотрелось странно. Большинство парней оделись примерно одинаково, но Дастин пришел в галстуке-бабочке и начесал волосы в кудрявый помпадур. Он выглядел смешно, но мило и привычно. Его высокие кроссовки с брюками сгладили мой дискомфорт. Я больше не чувствовала себя по-идиотски. Это как примерить новую версию себя – если не подойдет, можно быстренько все снять. Кстати, эта версия меня, которая носила блестящую заколку в волосах и позволяла маме прикасаться к лицу, не была такой уж ужасной. Может быть, я бы даже ее оставила. Заиграла медленная лиричная песня. Лукас не сводил с меня добрых глаз. Обычно он был крайне прямолинеен, но тут не мог связать и двух слов. В конце концов мне надоело смотреть, как он заикается и ерзает, и я схватила его за руку и потащила на танцпол. Теперь я понимала, почему у них были от меня тайны, и оценила его старания все объяснить. Когда я вспоминала ту ночь, все казалось сном, даже самые ясные части: как мы прятались на свалке от демопсов; как искали способ закрыть врата от Свежевателя Разума; как я воткнула шприц в шею Билли, взяла ключи от машины и села за руль; как все мы спустились в подземелье, чтобы сдерживать орду демопсов подальше от Оди, пока она спасала мир. Некоторые события так сильно запали в голову, что стоило мне закрыть глаза – и я видела все как наяву. Я сомневалась, что смогу когда-либо открыть эту тайну кому-то еще. Но сейчас я стояла перед Лукасом, обвив его плечи руками. Он держал меня за талию, и мы оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я потянулась вперед и поцеловала его. Поцелуй оказался быстрым и неловким, но я ощутила тепло его губ и невероятное счастье. Я прижалась к нему и положила голову на плечо. Когда появилась Оди, никто, казалось, ее не заметил. Она нерешительно стояла на краю танц– пола, и мне пришлось повернуться и вытянуть шею, чтобы взглянуть на нее еще раз. В том лесном домике она предстала перед нами как дикарка или крутая рокерша, как Джоан Джетт[34] или Сьюзи Сью[35], но сейчас она выглядела нежной, юной и застенчивой – простой девочкой с блеском для губ и легкими кудряшками. Платье было ей велико, как будто принадлежало кому-то другому. Майк подошел к Оди. Плечи его были напряжены, но он подарил ей самый искренний и нежный взгляд. Конечно, до сих пор он много капризничал, но в последнее время стал относиться ко мне снисходительнее. Я не знала, кто она такая, чего хотела или почему он ей нравился. Вероятно, их симпатия – это единственное, что имело значение. Пока мы танцевали, Лукас наклонился и поцеловал меня снова. На этот раз поцелуй оказался нежнее и увереннее, и я почувствовала, как запылали щеки. Только мне было все равно. Я находилась в Хоукинсе и обнимала Лукаса посреди танцпола. Меня больше не терзали сомнения. Теперь я знала – здесь мое место. Об авторе БРЕННА ЙОВАНОФФ до старших классов училась на дому и любит о себе говорить, что она «та еще деревня». Совсем маленькой она жила в Арканзасе – в городке, кишащем змеями, где иногда бросали индеек с неба. В пять лет семья переехала в Колорадо, где постоянно шел снег, зато индейки с неба больше не падали. Бренна – автор бестселлера New York Times «Подмена», книг «Между небом и адом», «Бумажная валентинка» и «Жестокий». Ее последний опубликованный роман – «Никому не известные места». Сейчас Бренна живет в Денвере. brennayovanoff.com * * * notes 1 Соревновательная группа «Зефир», или «Z-Boys» (англ. Zephyr Competition Team), – группа скейтбордистов середины 70-х годов. (Здесь и далее примечания переводчика.) 2 Гриптейп, или шкурка, – слой наждачной бумаги, который наклеивается на деку скейта для лучшего сцепления с обувью.