Он повернулся к Софье. — Девушка, вы не заварите для нас чайку? Соня удивилась такой наглости, но возражать не стала. — Сейчас поставлю. Когда она вернулась, Цереберов уже развалился на диване и внушал Светлинскому: — В последний раз спрашиваю! Почему жену бухать с собой не взял? Оч-чень подозрительно! Часы показывали девять. Соня принесла чай. Цереберов принял чашку, широко улыбнулся и сказал Светлинскому: — Чай лучше бы пил, а не водку! А если водку пьешь, почему жену бухать с собой не берешь? Оч-чень подозрительно! На часах натикало пять минут десятого. — Зря вы в это дело ввязались, девушка, — хмыкнул майор, поворачиваясь к Соне. — Преступник — он, и это очевидно! — Но доказать это невозможно. — А-а-а… — отмахнулся Цереберов. — Все можно доказать, было бы желание. А оно у меня есть, и очень сильное. Я за добычу держусь мертвой хваткой! «Как Цербер!» — с ужасом подумала Соня. — Вот скажите, — он снова перевел взор на Светлинского. — Скажите мне, пожалуйста. Вы действительно рассчитываете на то, что эта девушка поможет вам отмазаться от тюремной решетки, или желаете поступить с ней так же, как со своей женой? — Что? На что вы намекаете! — Я намекаю на то, что, возможно, вы — маньяк! — Ну уж позвольте! — Заманиваете несчастных женщин к себе в сети, а потом… Чик — и готово! А что, по теории вероятности такое вполне может быть! А мне так хочется звездочку подполковника получить… — У нас сугубо деловые отношения, — надула губки Соня. — Никакой любви! — усмехнулся Цереберов. — Сделал дело — гуляй смело! Так у вас? А что? По-моему, очень даже удобно… Тем более в наш век… Софья покраснела, потом побагровела от ярости. Спутники Цереберова угрюмо рассматривали что-то в своих чашках. — И тут ведь дело не только в теории вероятностей! — увлеченно продолжал майор. — Стоит мне только глянуть на ваше, девушка, декольте, как мне тут же в соответствии со всеми правилами дедукции приходит в голову одна замечательная мысль. Сейчас я поясню. Когда между людьми деловые отношения, будет ли девушка с утра пораньше надевать декольте, когда к ней приходит клиент? Сыщица прикусила губу от досады. — Бухать-то он с собой вас хоть берет? А то оч-чень подозрительно получается! Десять минут десятого. — И еще один момент! — поднял палец Цереберов. — Если бы у вас были обычные отношения, как это бывает между мужчиной и женщиной, вы, конечно, имеете право наряжаться. Но вот с утра пораньше, по идее, вы должны иметь очень уставший и потрепанный вид. А тут… тут, знаете ли, попахивает грубыми извращениями! Быть может, вы — маньяки-сообщники! — Я не позволю так оскорбительно… — начала было Соня, но голос ее предательски задрожал. — Какие эмоции! Какие бурные эмоции! — радостно воскликнул Цереберов и захлопал в ладоши. — А вы, я слышал, бывшая актриса и привыкли к грому аплодисментов. Аплодисменты будут! Обещаю вам! Он с садистской улыбкой наблюдал за дрожащей от гнева и обиды Софьей Невзоровой. Человек в спортивной куртке выудил что-то из чая и стал внимательно рассматривать. — Вы… Вы… — задыхаясь, пыталась выразить свое негодование Соня, но у нее не получалось. Цереберов допил чай и поставил чашку на стол. — Хватит в чае ковыряться! — гаркнул он на своих «сообщников». — Сегодня мы тут все равно ничего больше не выловим! Но за этой парой стоит проследить! Майор обратился к Соне: — Вы нас проводите? — Да у меня муж — сотрудник милиции! Олег Рыбак! — в отчаянии выкрикнула Соня и сама удивилась тому, что сказала. Цереберов только усмехнулся. — Поставь чашку на место! — цыкнул он на молодого человека в форме сержанта. — Пойдем! Вся троица потянулась к выходу. Соня все-таки отправилась их проводить. — Не забывайте о нас! — сказал Цереберов уже в дверях. — Кстати, девушка, бухать-то он с собой вас берет? А то оч-чень подозрительно! Он вытянул перед собой руку и глянул на часы. — Пятнадцать минут десятого, — покачал головой майор. — Что-то я припозднился… Давайте скорее отсюда! Дел полным-полно! Дверь за непрошеными гостями затворилась. Соня вернулась к Светлинскому. — Ну как вам Цереберов? — усмехнулся Владимир. — Мразь! — только и нашлась Софья. — Угу. Чрезвычайно въедливый тип! — Это еще мягко сказано! — Вы сегодня намерены продолжать расследование? — Еще как намерена! Я уж постараюсь поставить этого хомяка на место! Обломается ему его звездочка! Владимир слабо улыбнулся. — Послушайте, эта Надежда Любовьевна Верящая… По-вашему, какой наилучший способ можно выбрать, чтобы подступиться к ней? На какие кнопки ее психики можно нажать, чтобы она начала выдавать информацию, способную навести меня на размышления? — Даже не знаю. Надя — человек бывалый… Ее мало чем проймешь… — почему-то Владимир при этих словах чрезвычайно смутился. — Это как понять — бывалый? — Неважно, я просто не то слово подобрал… Знаю! Знаю! Соня вскинула брови. — Суеверная она до ужаса! А точнее, верующая! В церковь постоянно ходит грехи отмаливать. Больше всего на свете боится угодить после смерти в ад. — Это какие ж у нее грехи? — удивилась Соня. — Чтобы вот так сразу — раз — и в ад! Светлинский отчего-то снова смутился. — Да так… Мелкие всякие там прегрешения… — Э-э-э… Вы что-то темните! Ну-ка, выкладывайте начистоту. За мелкие прегрешения сразу в ад не отправляют! — Это как сказать… А если они имеют свойство накапливаться? Там ведь ангелы вроде как на весах все взвешивают. — Не темните! Какой смертный грех у нее за душой? — Понимаете, красивая она очень. Влюбляются мужики в нее, а она надежду им дает. Имя у нее такое. Надежда! Не может она страдающему по ней сердцу отказать! А полюбить никого тоже не может. Меня вот только полюбила… — Стоп-стоп-стоп! А мужики эти, которым она надежды направо и налево раздает, они как, состоятельные люди? — Видите ли, Надя привыкла вращаться в кругах бизнесменов и политиков. А сама она бизнес иметь не хотела бы. И в политику ни за что на свете не полезла бы… — Еще бы! — хмыкнула Соня. — Зачем собственный бизнес, когда кругом полно потенциальных богатых любовников? — Вы все не так понимаете… — Скажите честно, она дорогая проститутка? — Что вы, что вы! — Значит, очень дорогая и чрезвычайно привередливая.