— Готовы, готовы! — поспешно отозвался Василий Григорьевич. — Пусть каждый из вас назовет свои мирские имя, фамилию и отчество. — Агафьев Василий Григорьевич, — дрожащим голосом произнес психиатр. — Лиманова Алина Викторовна. — А теперь, дети мои, исповедуйтесь в самых тяжких грехах, что беспокоят душу. Я имею в виду убийства… — Это случайно вышло, — пролепетала Алина. — Но как? Что могло случиться такого, что заставило вас посягнуть на святая святых, человеческую жизнь? Бог дает человеку жизнь, и лишь он имеет право ее отнять… — Это любовь! — заявила Алина. — Честное слово, любовь! — Разве любовь может стать причиной смерти, когда она есть сама жизнь? И тут Алина вся обмякла, сдалась. — Понимаете, — сказала она, — мы с Васей давно любили друг друга, но не могли жить достойно. А мы так мечтали пожениться и провести романтический медовый месяц где-нибудь на Канарах! И вот однажды мы прогуливались с Васей на проспекте и случайно встретили Толика. Потом Вася сказал мне, что тоже знает этого человека. Вместе с его братом они когда-то занимались золотоискательством. Однако он не хотел посвящать Васю в свои дела. И тут у меня в голове созрел план. — Сатанинский план, дочь моя! — напомнил Петр Алексеевич. — Да, и я раскаиваюсь! — Продолжай! — Я втерлась в доверие к Анатолию, тем более со школьной скамьи он меня любил. Как-то мы выпили, и я вынудила его проболтаться обо всех обстоятельствах дела. И тогда я подговорила Васю… — Убить меня, — закончил Корпусов. Алина схватилась за сердце и перекрестилась. — Прости меня! — взмолился Василий Григорьевич. — Бог простит! — сухо ответил Петр Алексеевич. — Дальше, дочь моя. — И я придумала, как совершить убийство чужими руками. Я видела пациентов Васи, среди них был один лунатик. Я посчитала, что он идеально подходит для осуществления нашего плана. — Вы хотели повергнуть в огненную геенну еще одного ни в чем не повинного человека! — заметил Корпусов. — Это — тягчайший грех! Но это еще не все! — Мы собирались удрать за границу после того, как приберем к рукам денежки. Я пробила кое-что через своих знакомых и нашла очень удачную лазейку. Я могла легко получить гражданство, но для этого нам требовалась истинная дворянская фамилия. Фамилия моего мужа им почему-то не подходила — бред, короче, какой-то. И тогда я вспомнила о другом своем однокласснике, приятеле Толика, о Володе Светлинском. Он тоже любил меня, и я решила, что легко выскочу за него замуж, присвою фамилию, а потом столь же просто разведусь. — Ты использовала любовь в преступных целях! — Да. Лиманова уже ничего не отрицала. — И ты решила, что нужно убрать жену Владимира, — сказал Петр Алексеевич. — Да. А потом и Толика. Тем более он начал подозревать что-то неладное. — И это все? — строго спросил Петр Алексеевич. Алина на секунду замялась, но, видимо, ее желание исповедаться полностью было слишком сильно. — Мы еще собирались устранить лунатика, но не успели прийти к соглашению. А так все было бы идеально, Владимира в конце концов обвинили бы… — Так на вашу душу чуть не лег еще один тягчайший грех! — гневно воскликнул Петр Алексеевич. — Благодарите же Господа, что он спас вас от еще одного шага в бездну ада! Лиманова и Агафьев молчали. — Вам больше не о чем сообщить? — строго спросил Корпусов. — Вроде я все сказала, — молвила Алина. — И я все, — кивнул Василий Григорьевич. Однако Петр Алексеевич слишком увлекся своей ролью. — А с тобой, брат, я хотел бы побеседовать отдельно… Соня обратилась к Олегу: — Пора с этим кончать. Все доказательства у нас есть. Рыбак кивнул и вынул из кобуры пистолет. Цереберов, как ни странно, последовал его примеру. — На счет «три», — шепнул Олег, снимая наушник. Майор тоже избавился от наушника и и приготовился. — Раз! — Олег загибал пальцы. — Два! Три! Милиционеры выскочили из машины. — Руки верх! Ни с места! — закричал Олег. — Без глупостей! — Подстава! — заорал Василий Григорьевич и бросился бежать, схватив за руку Алину. Рыбак выстрелил в воздух. — Стоять! Соня, наблюдая за происходящим со стороны, смогла убедиться, что Агафьев — прекрасный бегун. Медленно, но верно он удалялся от правосудия. Алина едва поспевала за ним, просто удивительно, как ей это удавалось. Агафьев буквально волок ее за собой, и скорость его от этого практически не убавлялась. Воистину безграничны возможности, таящиеся в человеке! В отчаянии Олег выстрелил по ногам преступников. И тут произошло непредвиденное… Алина упала. Пуля угодила ей в лодыжку. На асфальт брызнуло что-то темное. Василий Григорьевич замер, огляделся по сторонам и опустился на корточки рядом с ней. Милиционеры тоже остановились как вкопанные. Сзади поспевал за ними Петр Алексеевич в одеянии священника. Алина стонала. — Побежали! Быстрее! — пытался уговаривать ее Агафьев, однако женщина твердила: — Никуда не пойду! Не могу! Василий Григорьевич сидел над Лимановой секунд тридцать, производил с ней какие-то манипуляции, словно колдовал. Неожиданно он вскочил на ноги и бросился в сторону сотрудников охраны правопорядка. Лицо его искажала ярость. Соня не успела сориентироваться, что к чему, а кулак Агафьева тяжело опустился под глаз Рыбаку. Олег отпрянул. Подбежал Петр Алексеевич и тут же рухнул на землю, сокрушенный ударом в челюсть. Цереберов опомнился и нанес Агафьеву прямой удар правой в место, именуемое в народе «под дых». Оказывается, он умел драться. В этот момент очнулся Олег и обрушил свой кулак на голову Василия Григорьевича. Глаза Агафьева закатились, он потерял сознание и свалился рядом с Корпусовым. Олег тут же набросился на него, перевернул на спину и заломил руки. Агафьев зашевелился, застонал и утих. Соня услышала пару минут спустя отдающий горечью голос Петра Алексеевича: — И все же эта Алина — такая красавица! Видимо, Петр Алексеевич успел очнуться и сообразить, что же все-таки произошло. Цереберов тем временем вошел в прежнюю колею и вновь принялся паясничать. — За границу хотела? — ухмылялся он так, словно заслуги в раскрытии этого дела принадлежали исключительно ему. — Ну я тебе покажу заграницу! Там, за решеткой, даже покруче! Соня с Олегом молчали. — А я несчастного товарища, который жену с собой никак брать бухать не хотел, собирался посадить! — заключил Цереберов. Эпилог Алина Лиманова и Василий Агафьев получили пожизненный срок заключения. Владимир вернулся в театр, к великой радости Виктора Андреевича, и сыграл Ромео. К тому же Светлинский неплохо заплатил Соне. Она, правда, пыталась отказаться от вознаграждения в силу своей природной скромности, но актер настоял. Цереберов, как ни странно, получил-таки чин подполковника. Как-то раз Соня встретила его на улице. — Эх, зря я наезжал на парня, который жену с собой бухать не брал! — поделился он, и видно было, что говорит искренне. — Он хороший человек! — И Цереберов любовно погладил звездочки на своих погонах.