Прунько вручил каждому по фотографии, в нарушение всяких правил, и произнес: — Чистосердечное признание учтет суд, оформим явку с повинной… — Господи, это же Миша Каширский! — испуганно вскрикнула Анжела. — Точно, Михаил Каширский, бывший секретарь нашей фирмы, — уточнил Казимир Измайлович. — Мишель?! — пробормотала Дракониха. — Не может быть, такой молодой и симпатичный… Одно из двух: либо для всех событие стало полной неожиданностью, либо они все хорошие актеры. Соня спохватилась, что ей самой нужно посмотреть фотографию. Она подняла со стола одну из них, повертела в руках и совершенно спокойно солгала: — Впервые вижу этого человека. Правда, вчера вечером в кустах возле дома кто-то копошился, но я не приглядывалась. — Так, прошу подробнее, кто этот человек, какое отношение он имел к вашему дому? — обратился повеселевший Прунько к Анжелике. — Как давно он здесь появлялся? Предупреждаю, вы несете ответственность за свои слова… — Анжелика, я бы на твоем месте ничего не говорил, пока не прибудет адвокат. Думаю, что телефоны вот-вот заработают и… — предупредил Казимир. — Не переживайте, господин адвокат, вы тоже окажетесь на этом месте. Сейчас попрошу очистить помещение и не расходиться до тех пор, пока я всех не опрошу, — приказал Прунько. В эту самую минуту на пороге возникла Инна с большой дорожной сумкой в руках: — Ау! Есть тут кто-нибудь? Пять минут у дверей звоню, палец занемел! Ни охранника, ни сторожа… Пришлось через калитку с хозяйственного двора зайти. Между прочим, там у вас кабан резвится, все грядки вытоптал, все цветы с клумбы сожрал. Ой, а что вы такие странные? — только сейчас заметила она состояние собравшихся. — Иннуся, — всхлипывая, бросилась ей на шею Анжелика, — тут у нас такое, такое случилось, Мишу Каширского убили… Все наперебой бросились посвящать Инну в подробности. Соня воспользовалась суматохой и выскользнула из комнаты. Она хотела объясниться с Инной наедине. Глава 6 Ей не терпелось рассказать бывшей однокласснице о ходе своего расследования. У нее накопилась масса вопросов, на которые та могла знать ответ. Но в то же время Соне обязательно нужно было выяснить, что думает об убийстве Прунько. Почему он так уверен, что кто-то в доме Анжелики может знать о случившемся? Все эти вопросы нужно было прояснить как можно скорее. Еще до того, как Инна спросит у Анжелы, где же Соня. Чутье подсказывало, что превращаться из горничной в гостью пока еще рановато… Стоя в коридоре, Софья мучительно раздумывала, как вызвать подругу и предупредить ее. Поглощенная своими мыслями, она выглянула в окно, выходящее на задний дворик. Там все еще продолжал разнузданное свинство Гошка. Нажравшись цветов, он каким-то образом взобрался на широкую скамью и принимал солнечные ванны, подставив свое когда-то розовое брюхо теплым лучам. Софье нужно было как-то отвлечь собравшихся. Например, выманить всех на улицу и, воспользовавшись замешательством, переговорить с Инной. Соня вышла во двор, прихватив на кухне сочный кочан капусты и пару морковок. Она смутно представляла себе кулинарные пристрастия свиней. В какой-то детской книжке было написано, что свиньи обожают желуди. За неимением оных сгодится и морковка… В своей сумочке она отыскала рулон скотча, которому в предстоящем «спектакле» отводилась не последняя роль. Бесшумно, словно крадущаяся пантера, она приблизилась к ничего не подозревающему Гошке и протянула ему морковку. — Иди ко мне, дурачок, у меня такая вкусная морковка, такая сочная капустка. Вот, посмотри, я могу ее съесть сама, если ты не хочешь. Для большей убедительности Соня на глазах свиненыша принялась причмокивать, делая вид, что поедает морковь. Глупый свин поддался на провокацию, перевернулся на пузо, сполз с лавки и резво поскакал в сторону Сони. Животное еще не сталкивалось с людской коварностью, поэтому щедрое предложение Гошка принял за чистую монету. Приблизившись к морковке, которую Соня предусмотрительно положила на землю, поросенок расслабился и утратил бдительность. За что тут же и был пойман и посажен в огромную сумку, которую Соня отыскала в одном из чуланов. Оказавшись в темном, душном пространстве, свин принялся барахтаться и возмущенно хрюкать. Однако Соня последовательно выполняла пункты своего плана, в которых Гошке отводилась главная роль. Она открыла дверь милицейского «газика», вытряхнула Гошку из мешка на сиденье и ткнула мордой в кнопку сигнала, к которому заблаговременно прилепила скотчем морковку. Гошка, пытаясь добраться до лакомства, нажал пятачком на гудок. Раз, второй, третий… Для достижения максимального эффекта Соня включила милицейскую сирену и спряталась в кустах. Такая какофония звуков перепугала Гошку. Свин бешено завизжал, дернулся, запутался в каких-то ремнях и оказался прочно пригвожденным к кнопке сигнала. Вопль несчастного животного, смешанный с гудком машины и воем сирены, привел в движение всех обитателей дома и их гостей. Первым на крыльцо выскочил Прунько, за ним — все остальные. — Прекратите хулиганство! — рявкнул милиционер. — Не трожьте казенное имущество! Соня улучила момент и, дернув за руку Инну, прижала палец к губам. — Привет, что это за маскарад? Весело тут у вас: ряженые, менты, воздушная тревога, — ошарашенно произнесла Инна. — Тсс, — шепнула Соня и впихнула подругу в коридорчик. — Пойдем со мной, нужно переговорить. Инна пожала плечами, но подчинилась. — Привет! А я уж думала, ты не приехала, — проговорила она, когда они остались вдвоем. — Инна, тут такая история получилась… Я приехала, как мы и договаривались, только Анжелика приняла меня за горничную из агентства. Понимаешь? Я решила, что в интересах следствия это самый лучший вариант. Вот и согласилась. Может быть, глупость, но обратного хода все равно нет. Так что ты меня не выдавай! А сейчас иди, пока тебя не хватились. Будем хранить инкогнито для пользы дела. Я тебе расскажу все, что мне удалось узнать. Главное, запомни: я — горничная! Не перепутай… — Ну ты даешь! Прямо как в кино… — Тут такие события разворачиваются, покруче самого крутого кино. Сама все скоро узнаешь… Ладно, беги! Прунько, наверное, уже Гошу обезвредил. Во дворе воцарилась тишина, не слышно было и истошного поросячьего визга. — Надеюсь, свиненыш жив. Хотя с этого Прунько может статься всякое, — пробормотала Соня, выглядывая в окно. Однако она напрасно тревожилась. Гошка, целый и невредимый, лежал на боку, подставив живот Прунько. Тот чесал пузо поросенку и что-то приговаривал. Софья была готова поклясться — какие-то ласковые слова. — Прямо идиллия, — хмыкнула она, оборачиваясь к Инне. — Ничто человеческое ментам не чуждо… Может, он его усыновит или возьмет на воспитание? Подруга расхохоталась и вышла во двор. Соня вернулась на кухню и принялась готовить поздний завтрак. Преступления преступлениями, а есть необходимо по расписанию! — Я здесь работаю, пустите меня! Люди ждут, им завтракать пора, — раздался голос Антонины в коридоре. — Никакая я вам не женщина! Я Антонина Степановна Дунько, между прочим, сорок лет уже, уважаемый мужчина. Лучше скажите, что вы тут делаете? Где у вас этот самый… ордер на обыск? Вы меня до белого каления не доводьте, не доводьте, мужчина! Тоня так разнервничалась, что стала коверкать слова, чего обычно за ней не наблюдалось. Соня выглянула в коридор. Прунько преграждал дорогу Антонине, требуя у нее какие-то документы. Капитан был значительно ниже домоправительницы, ему приходилось задирать голову и подпрыгивать — видимо, для большей убедительности. На шум из гостиной выглянула Анжелика: — Пропустите ее, пожалуйста! Она у нас работает. Просто выходной брала. — А может, вы все врете? Может, она преступница, а вы ее покрываете? Требую предъявления документа, — стоял на своем неумолимый Прунько. — Что? Преступница?!! Да я за всю свою жизнь ни разу ничего чужого не взяла! Ни разу! А вот ты кто такой, это еще надо узнать… Много таких «оборотней в погонах» (от волнения Тоня поставила ударение на последний слог), сегодня он в милицейской форме, а завтра… — Ну, вы, гражданочка, давайте не заговаривайтесь! Я, между прочим, при исполнении! — краснея от возмущения, крикнул капитан. — Положено предъявить документы — значит, будьте любезны, предъявите. — Вы сами не заговаривайтесь! Вначале предъявите свои документы, потом поговорим, — отрезала Антонина. Ситуация начинала приобретать анекдотический характер, ссора грозила затянуться. Анжелика на правах хозяйки решила вмешаться: — Товарищ милиционер, вы же хотели поговорить с нами. Давайте поговорим, а потом Антонина Степановна найдет свои документы и все вам предъявит! Закончим это дело побыстрее и разойдемся. Вы — преступников ловить, а мы — по своим делам. Прунько милостиво согласился внять голосу разума и скрылся, увлекаемый Анжеликой, в гостиной. Тоня же, заняв руки делами, продолжала возмущаться поведением капитана. Ей было ужасно обидно. — Нет, ты представляешь, каков фрукт! Документы ему предъяви! Говорит — может, я преступница! Разве по мне не видно, преступница я или экономка?! Так и придушила бы! Знаю эту породу, только и делают, что о людях всякие гадости говорят. А как помощи от них просить, не допросишься! У меня на той неделе кошелек на рынке украли. Я, правда, уже почти все покупки сделала, там и денег-то оставалось рублей двести… Так мне милиционеры говорят: «Иди отсюда, тетка! В следующий раз меньше рот будешь открывать, по сторонам глазеть». Это я-то — тетка?! Понаехали на нашу голову из своих Ухрюпинсков и Фрищенсков… — Антонина, сама родом из села Козлодоевска Тамбовской области, давно считала себя городской жительницей. — Тоня, успокойтесь! Помогите, пожалуйста, Софье накрыть на стол, — попыталась утихомирить разошедшуюся не на шутку домработницу Анжелика Сергеевна, заглянувшая на кухню. Соне же хотелось поскорее узнать, что происходит в гостиной. Для этого нужно было приготовить все к чаю и идти накрывать на стол. — Антонина, вы не кипятитесь, у нас тут такие дела закрутились — мама, не горюй! Нашли какой-то труп, на Анжелику Сергеевну напали, хотели убить, Гошка вырвался на свободу… Так что Прунько можно понять. Этот самый убитый как-то был связан с нашими. По крайней мере, они все его узнали. — Да ты что? Вот это да! Как в кино… А погоня была? А кого убили-то? Слушай, а может, у нас здесь маньяк? — вопросы градом посыпались на бедную Сонину голову. — Я сама ничего не знаю! Пришел Прунько, начал нас всех пугать, потом предъявил фотографии. Анжелика, Кизя и все остальные труп опознали. Потом Гошка как-то в милицейский «газик» забрался и учинил переполох, следом вы пришли… Меня из комнаты выгнали. — Так кого убили? — напомнила Тоня. — Не знаю, — отрезала Соня, — я этого парня не видела ни разу. Слышала, что его Мишей зовут. Кто такой — не имею понятия. — Миша? Я знаю только одного Мишу, которого могут знать все остальные. Миша Каширский, Мишик, Мишелик… Он раньше секретарем Аристотеля работал. Бывал у нас часто, даже жил целыми неделями, приударял за девочками: то за Ниной, то за Лариской. После смерти хозяина у него с Анжеликой Сергеевной конфликт произошел. У них какие-то трения по поводу денег возникли. У Мишелика растрата обнаружилась, потом оказалось, что он Аристотелю девочек подыскивал… Казимир Измайлович его из фирмы выпер. Хозяйка от дома отказала, так что я его давненько не видела. «И не увидишь», — подумала Соня. Ее мысли заработали в новом направлении. Значит, с этим Мишей тоже не все в порядке… Интересно, мог Мишель, обозлившись, пугать Анжелику или хотеть ее смерти? Все может быть! А могли Кизя или Анжелика хотеть смерти парня? Все может быть… Например, так: они вычислили, что Каширский угрожает Анжелике, и убили парня. Месть. Хотя стоп! Зачем его убивать, если можно просто сдать в милицию как шантажиста. Чем Михаил не угодил Анжелике? Почему Казимир Измайлович выгнал его из фирмы? Было ли все на самом деле так, как рассказала Антонина? Вопросов становилось все больше, а вот ясности все меньше… — Соня, Соня, что будем готовить на обед? — вернул ее к действительности голос Антонины. — А при чем тут я? — удивилась Соня. — У нас же есть повариха, пусть она и готовит. Я и так тут за себя и за того парня работала! Между прочим, я нашла таинственного зверя — пожирателя яиц. — Большой крыс? — высказала догадку Антонина. — Скорее крыса, — хмыкнула Соня. — Дианочка, собственной персоной, уничтожала сырые яйца. Я ее на месте преступления застала. Голодает наша сиротка, витаминов и белков ей не хватает… — Да ну?! Вот зараза прожорливая! — удивилась Тоня. — Как же это она не побоялась в темный курятник зайти! Она же у нас цветочек оранжерейный…