— А ну пошла прочь отсюда! — гаркнул грубый мужской голос, и Соня невольно испытала чувство восхищения перед его обладателем. — Шавка! «Шавкой называет!» — удивилась Соня. Калитка приоткрылась, и маленький, черненький, быстрый вихрь бросился прямо ей под ноги. Но цели своей не достиг, так как худой сутулый мужчина пнул загадочный клубок ногой на полпути к осуществлению задуманного злодеяния. Соня с изумлением наблюдала за полетом нелепого пса. — Сейчас я его привяжу, — сказал мужчина. — Извините, думал, кто-то из своих. Через некоторое время он вернулся. — Еще раз извините. — Вы — Алексей Приходкин? — Да. А вы, простите, кто будете? «Ишь какой вежливый!» — подумала Софья. — Меня зовут Лена. Я подруга Иннокентия. Я пришла с вами обсудить один очень важный вопрос. — Не знаю никакого Иннокентия. — А вы позвольте мне пройти, я все объясню. — Ну что ж, проходите. Маленький черный вихрь рвался с цепи, выделывал пируэты в воздухе и надрывал глотку. — Это — Бяка, — пояснил Приходкин. — Обратите внимание! Маленькая, но чрезвычайно вредная! — Я заметила. Приходкин провел актрису в дом, обстановка которого с одной стороны явно свидетельствовала о невысоком достатке его обладателей, а с другой — о стремлении хозяев к домашнему уюту. Соня, глядя на это, даже не верила, что хозяин — бывший наркоман. Вот к чему может привести истинная любовь! В скромной гостиной она увидела Марию, девушку явно скромную, совсем не похожую на Надежду Верящую. Маленькая, лишенная всякой женственности, в больших очках, с не очень симпатичной физиономией и прической, напоминающей грачиное гнездо. «Какова же была Нина! — с изумлением подумала Софья. — На видеокассете разглядеть ее как следует возможности не представлялось, хотя, скорее всего, дело тут вовсе не во внешности»… — Здравствуйте, — сказала Мария. — Извините, я сейчас, — и скрылась в кухне. Соня отругала себя за то, что никак не могла войти в роль. Не могла заставить себя говорить так, как она задумала. Тяжело было с такими людьми играть роль стервы, которая прознала, что Приходкин задолжал за наркотики некоему барыге, любовницей которого она является и теперь собирается шантажировать бывшего наркомана, попутно пытаясь склонить его к соучастию в убийстве. Даже если Приходкин заявит, что никому ничего не должен, он не сможет доказать, что такого не было, к тому же людям, страдающим наркотической зависимостью, свойственны провалы в памяти. А имя барыги можно и утаить. — Понимаете, мы с Иннокентием — журналисты, — начала нести ахинею Соня, сама не понимая, что она такое говорит. — И мы хотим включить в статью реальную историю счастливой семьи. Приходкин расплылся в улыбке. — А сама статья — о том, что человек в силах самостоятельно избавиться от наркотической зависимости. — Так вы все знаете! Но откуда? Соня понимала, что находится в одном шаге от провала. Стоит ей хоть раз ляпнуть что-то невпопад, и пиши пропало. В лучшем случае ее примут за дурочку. — Нам сообщил один из пациентов наркологической клиники, где Иннокентий тоже собирал материал для статьи. — Как его звали? — Сережа. — Был у меня такой кореш. А он что, сейчас лечится? — Да. — И слава богу! Вы не представляете, какая это страшная штука — наркотики! Вернулась Мария. Она принесла на подносе три тарелки с жидким супчиком, в котором, кроме нескольких картошинок и пары листочков зелени, ничего не было. Все это чрезвычайно растрогало Соню. Она прониклась к этим людям трепетной любовью и чуть не прослезилась. — А вы бросили иглу ради любви к Марии, да? — спросила Соня, протягивая руку к тарелке с нарезным батоном. — Как ни странно, все началось по-другому. Я тогда встречался с одной страшной женщиной, которая в обмен на ночи со мной снабжала меня деньгами на наркотики. — И где сейчас эта женщина? — Ее убили. Как это ни грустно, ее убили. Я осознал, что должен попросить у нее прощения и принести ей благодарность, только тогда, когда уже слез с иглы, когда нашел Марию. Алексей нежно обнял жену, поцеловал ее в лоб. — Самая любимая! — прошептал он. — Жизнь отдам! Нежная моя! Лапочка! Слеза таки выступила на левом глазу Софьи. Приходкин тоже плакал. И глаза Марии блестели от счастья. — Я стал философом, когда слез с иглы, — продолжал Приходкин свою исповедь. — Понимаете, я слез с иглы, потому что терпеть не мог Нину! Я ненавидел ее! И я твердо решил: чем так унижаться, брошу-ка я наркотики! И добровольно сдался в клинику. А там работала медсестра. Мария. Приходкин поцеловал жену в щечку. — Ангел мой! Самая святая на свете! Жизнь моя! Слеза выступила теперь на правом глазу Софьи. — И мы полюбили друг друга! — воскликнул Приходкин, крепко стискивая жену в объятиях. Софья, как девушка чуткая, уже вовсю хлюпала носом. Все остальные испытывали не менее бурные чувства. — Мария помогала мне бороться за жизнь. И я рассказывал ей о Нине. И Мария сказала мне, что я должен непременно поблагодарить ее за то счастье, которое смог обрести в своей жизни только благодаря ей. Смотрите, как удивительно устроен мир! Я думал, что Нина — кара, ниспосланная мне богом, а оказалось, это была награда! Ведь наркотики не могут сравниться с великой искренней любовью! Никак! И теперь я не пытаюсь сетовать на судьбу, так как понимаю, что никогда не могу знать истинного значения тех сюрпризов, которые она мне преподносит… Но вот, когда я решил отблагодарить Нину, оказалось, что какой-то негодяй ее убил! Соня слушала его, изумленно затаив дыхание. — Люди не могут видеть разумность и гармонию этого мира! — взахлеб продолжал Алексей. — Они не видят, что все есть добро, и все есть радость, и все есть красота и вдохновение, а потому держат друг на друга зло. Я понял, о чем толковали святые, чему учил Христос… «Какой все-таки контраст в мировоззрении со вчерашним! — думала Соня, а у самой аж дух захватывало. — Вот оно какое, просветленье-то!» — Если бы я мог объяснить этим несчастным убийцам все то, что вижу я! — восклицал, воздевая руки, Приходкин. — Я напишу статью! — пообещала Соня. — Я напишу статью, чего бы мне это ни стоило! — Сделайте это! Донесите до людей правду о любви и наркотиках! — Обязательно! Обязательно! Соня покидала дом Приходкиных, безудержно рыдая. Ей рыдали вслед. Бесилась Бяка. И долго еще не могла успокоиться Софья Невзорова. И не только потому, что была искренне тронута историей четы Приходкиных, но и потому, что с того момента, как она принялась за расследование, последнее не сдвинулось ни на йоту, ибо поверить в причастность только что виденных ею людей к убийству было практически невозможно. Тем более Мария все знала о прошлом своего будущего мужа. Значит, Нине не было никакого смысла шантажировать Приходкина. * * * Первым дело Соня решила навестить своего клиента, поделиться переполнившими ее душу чувствами, а также обсудить дальнейшую стратегию расследования. Оставался непроверенным всего один подозреваемый, и Соню терзали смутные сомнения, что это такой же тупиковый ход, как и все остальные. Светлинский был зол и мрачен. Он отвел Софью в гостиную. А там уже попивал чаек Цереберов. Кроме майора, в гостиной присутствовали еще двое. Парень и девушка. Судя по их неприязненным взглядам, бросаемым время от времени в сторону Цереберова, к милиции они никакого отношения не имели. — А вот и вы, девушка! — воскликнул он. — Может, вы прольете свет на тайну, почему Светлинский не брал с собой бухать жену? А то оч-чень подозрительно! Часы на стене показывали двадцать три минуты четвертого. — Я не понимаю, о чем вы, — сухо ответила Соня. После Приходкиных ей действительно начало казаться, что все люди вокруг добрые и чуть ли не святые. — Ну как же! — пафосно усмехнулся Цереберов. — А тут вот до нас такая весть дошла интересная. Один очень солидный человек, сотрудник рекламной компании, занимающий там достаточно крупный пост, заходил к нам в милицию жаловаться. Вроде как двое наших работников оскорбили его. Один из работников — женщина. И описание очень подозрительно совпадает с вашим. — Не знаю, о чем вы. — Но это еще не самое интересное! Самое интересное — то, что работает этот человек в той же компании, где работала Нина Светлинская. — Ну вот и проверяйте его, — огрызнулась Соня. — Я к этому отношения не имею. — Знаю-знаю! — плотоядно ухмыльнулся Цереберов. — Доказательств у меня пока нет. Никаких. Знать бы, кто этот второй самозванец! Судя по всему — не Владимир Светлинский. — Почему вы мне это все говорите? — строго спросила Софья.