Маргарита Ярополковна рассмеялась. — Ах ты, мой ангел! Тебе снова мужчина звонил. Не Рыбак. И не Светлинский… — Страсти грешные отвращают от истинного блага, Царства Божия, — смиренно молвила Софья. — Спрашивал, как у тебя дела! — не обращала внимания на просветление дочки Маргарита Ярополковна. — И голос, по-моему, вполне приятный. Я все-таки добилась от него имени. Он долго не хотел говорить, утверждал, что это будет сюрпризом, когда он сможет поболтать с тобой лично. Он так и сказал: поболтать. Ах, романтик! Очень красивое у него имя! — Лишь одно имя мне дорого, имя Господа нашего! — Михаил Александрович Цереберов! — Вот дьявол! — со злостью воскликнула Софья, и чакральный контакт оборвался. * * * Действовать Соня решила ночью. А поскольку ночью девушке одной разгуливать по городу не полагается, она решила снова прибегнуть к помощи Олега Рыбака. Только у него была возможность оказать ей услугу по реализации замыслов. Олег приехал к Соне в девять часов вечера. — Я помню, ты прекрасно умеешь пользоваться отмычками, проникать за запретные двери, — сказала Соня Олегу за чашкой кофе. — Ты хочешь провернуть очередной взлом? — Да. Ты можешь вскрыть замок бесшумно? — Постараюсь. — Дело в том, что в квартире будет хозяйка. — А это не опасно, Соня? Вдруг она проснется? — Ничего страшного. Я сама собираюсь ее разбудить. — Ничего не понимаю! — Я все объясню. А еще необходимо будет проделать какую-нибудь штуку, чтобы в квартире погас свет. — Можно попробовать. — Вот и ладушки. А теперь слушай, что я задумала. * * * — Отвернись, пожалуйста, я переоденусь, — сказала Соня Рыбаку, находясь в парадной перед дверью в квартиру Верящей на последнем этаже. На полу стояла, излучая тусклый свет, свеча. В парадной было темно. Олег случайно вырубил пробки во всем подъезде. — Конечно, — с неохотой ответил Олег и отвернулся. Соня принялась наспех переодеваться. Одна последняя деталь оставалась никак не разрешенной, заставляя нервничать Рыбака. Новенькие белые тапочки. Потом Соня все же решила, что пол в подъезде достаточно холодный и грязный, а потому отказываться от тапочек было просто глупо. Когда все было завершено, она сказала Олегу: — Начинай! Олег, увидев Соню в столь странном обличье, усмехнулся: — Ну вылитый падший ангел! — Зря ты смеешься. Ты не представляешь, каким чистым ангелом я была после медитации абстрактных понятий! — Ну-ну! — покачал головой Олег и вынул из кармана кусок проволоки, который нашел по дороге к дому Верящей. Он углубился в процесс вскрытия замка. Софью же угнетали проблемы. Во-первых, только что обнаружилось, что крылышки, которым было суждено болтаться у нее за спиной, оказались несколько подпаленными. И как Софья не заметила этого раньше? Понятно — там, на складе, когда костюм был совершенно черным, но потом… И почему Танька не предупредила? Ведь это наверняка произошло при каких-то особых обстоятельствах! А во-вторых, занозой в душе засел Михаил Александрович Цереберов. И какого черта ему пришло в голову ей звонить!.. Что-то громко лязгнуло. Соня в испуге метнулась в сторону. — Извини, — сказал Олег. — Совсем тихо не получилось. Зато теперь все. — Подстрахуешь меня здесь? — Конечно. Соня прокашлялась и взяла в руки свечу. Потом она подумала, что для пущей убедительности хорошо что-нибудь петь. Тихонько так, высоким-высоким голосом. Как назло, ничего подходящего не вспоминалось. Зато прочно обосновала позиции в голове песня, слышанная в маршрутке, когда они с Рыбаком ехали сюда: «Черный бумер, черный бумер, стоп-сигнальные огни…» Соня решила, что если будет петь совсем тихо, а именно так должен петь настоящий ангел, то Верящая ничего не поймет. А потому, решительно переступая порог квартиры со свечой в руке, Соня замурлыкала себе под нос песенку про «черный бумер». Уже в гостиной она с досадой обнаружила, что тапочки неэстетично шаркают по полу. Соне повезло. Спальню Верящей она обнаружила почти сразу. Надежда Любовьевна напоминала спящую красавицу. Спала она без одеяла, в кружевных трусиках и бюстгальтере. Фигура ее отличалась идеальными пропорциями, а гладкое милое личико выражало безмятежность. Соня сама чуть не залюбовалась этим шедевром перекомбинации хромосом. Словом, способность Верящей дарить мужчинам надежды не показалась Соне сверхъестественной. «Как хорошо, что Олега здесь нет!» — обрадовалась она и вспомнила, что ей необходимо играть роль. Соня расправила крылышки и замурлыкала: — Надежда-а! Надежда-а! Та сладко потянулась и сексуально выгнула спинку. — Надежда-а! — повторила Соня, взывая к грешной душе. — Милый, это ты? — услышала Софья голос, который сразу ее смутил, так как должен был принадлежать настоящему ангелу. — Раба божия Надежда! Верящая пошевелилась. Мерцало в темноте пламя свечи. — Кто там? — недовольно спросила она и открыла глаза. — Это я! Твой ангел-хранитель! — Господи всемогущий! — закричала Верящая и набожно перекрестилась. — Я твой ангел-хранитель! — настойчиво повторила Соня. — Я пришел передать тебе предупреждение Господа! «О том, как низко пала твоя грешная душонка!» — чуть было не вырвалось из уст, но она вовремя сдержалась. — Как ты сюда попал? — Мы, ангелы, — бесплотные существа. Нам нет нужды в греховном теле. Мы можем проникать сквозь любые двери. — Но я ничего не сделала! Я ни в чем не согрешила! — Похоже, Надежду Любовьевну посетила паника. Соня с удовлетворением отметила этот факт. Еще немного, и наступит искреннее покаяние. — Как же так? А грех прелюбодеяния? — Но ведь я отмолила этот грех! — Знаешь ли ты, что это — один из смертных грехов? — Да, но Христос прощает все! — Но ты ведь торговала не только телом, но и душой! — К-как так, д-душой? — Ты давала влюбленным в тебя людям надежды, а сама использовала их ради своей красивой жизни! Соня почувствовала, что чепчик предательски сползает на лоб. Изящным, граничащим со святым величием, взмахом руки она исправила ситуацию.