— Не робей, подруга. Надо же когда-нибудь начинать. — Это что? Дурь? — теперь я смотрела на Лерку почти со страхом. Женька тоже странно притихла и поглядывала на нас из своего кресла огромными округлившимися глазами. Похоже, спиртное выветрилось у нее из головы в одну секунду. — Убери немедленно. Никакие наркотики мне не нужны. — Сама ты… дурь, — ответила Лерка. — Вовсе это не наркотик. Абсолютно безопасно, никакой физической зависимости, гарантирую. Сама пробовала, и не раз. Рассматривай это… ну как исполнитель желаний, что ли. — Ага. А расплачиваться чем придется за подобное удовольствие? — Ничем. Я угощаю. — Да я вовсе не об этом. — Знаешь что, — Лерке, кажется, уже надоело меня уговаривать. — Не хочешь, не надо. Мое дело предложить. Знала бы ты, что теряешь. Она сунула сигареты обратно в сумочку и потянулась к бутылке. — Ну что, вздрогнем что ли? — Постой, — я облизнула пересохшие губы. — Так говоришь, абсолютно безопасно? — Катька, не смей, — еле слышно прошептала Женька. — Но я хочу попробовать. Да не волнуйся ты за меня, с одного раза точно ничего не будет. Так ведь? — Ну вот, другой разговор, — Лерка снова протянула мне сигарету. — Не только с одного, но и с пятого, и с десятого… вообще ни с какого. Даже головной боли не заработаешь. Говорю же — безопасно. Я взяла сигарету и повертела ее в пальцах. — Ладно, говори, что нужно делать. — Для начала ложись куда-нибудь поудобней… в постель, например, или вот на диван, — засуетилась Лерка. — Главное, чтобы не упасть. Вот так, давай сюда… так… так… зашибись. После пары затяжек сознание начнет уплывать, но ты не бойся, так и должно быть. И в этот момент нужно представить себе все, что мечтаешь увидеть и что мечтаешь испытать. Например секс с твоим обожаемым Колей. Можно без подробностей. А дальше расслабься и наслаждайся по полной. Поверь, все сбудется, и ты сама не сможешь отличить иллюзию от реальности. Ну что, поехали? — Поехали. — Потом расскажешь, как все прошло, — Лерка хихикнула и покосилась на Женьку. — В подробностях. Интересно же… Она щелкнула зажигалкой, и по комнате сразу распространился чуть сладковатый запах с привкусом ванили. Я глубоко затянулась и тут же закашлялась с непривычки. Лица подруг начали расплываться и отдаляться, пока, наконец, окончательно не исчезли в туманной голубоватой дымке, затопившей, казалось, всю вселенную. Я затянулась еще раз и попыталась воспроизвести в голове ситуацию, о которой давно и безуспешно мечтала… На первый урок я едва не опоздала. Лерка с Женькой ушли на рассвете, чтобы успеть переодеться. В самом то деле, не в наших же нарядах заявляться в школу! Думаю, педагогический совет такого просто не вынесет. Что происходило на уроке, я плохо помню, потому что в голове снова и снова прокручивались события сегодняшней ночи. Украдкой я бросала взгляды в сторону Коли Соловьева и каждый раз невольно краснела и поспешно отворачивалась. О, господи! Неужели мы действительно провели ночь в одной постели и делали то, чего взрослые делать в нашем возрасте категорически не рекомендуют? Да нет, ведь все это не наяву, а словно бы понарошку. Однако, мне самой в это не верилось, все ощущения и эмоции подтверждали реальность произошедшего. Казалось странным, что Коля даже не подозревает о том, чем мы всего лишь несколько часов назад занимались в моей постели. На перемене ко мне подошли Женька и Лерка. — Ну, ты как, подруга, оклемалась? — спросила Лерка. — Не верю, что я делала это. — Если я верно поняла слово «это», то можешь не сомневаться — делала. А в реальности или нет — да какая разница, если отличить невозможно. Повторить хочешь? — Да. — Я бы тоже не возражала, — добавила Женька. Видимо, то обстоятельство, что со мной явно ничего страшного не случилось, а скорее, даже наоборот, окончательно ее успокоило и придало смелости. — Можно? Лерка засмеялась. — Все можно. Только, во-первых, никому ни слова. В таких делах полиция, сами знаете… буквально землю роет. Могут и посадить. А во-вторых… За удовольствия надо платить. Майкл, конечно, может достать еще, но это будет стоить денег. — Хорошо, — сказала я. — Деньги будут, дядя Леша меня в этом вопросе почти не ограничивает. И на Женькину долю тоже возьми, я заплачу. А то так и не узнает, в чем женское счастье. — Почему это не узнаю, — обиделась Женька. — Только вам, что ли, можно… — Так ты же сама говорила, что у тебя никого нет, — удивилась Лерка. — С кем же ты будешь… э-э-э… общаться? — А тебе-то какая разница. Вот с ним, — Женька кивнула в сторону одноклассника. — Или вот с ним, — кивок в сторону учителя истории, перекладывавшего на подоконнике какие-то бумаги. Лерка расхохоталась. — А у тебя губа не дура, — сказала она. — Учитель — это круто. Ладно, договорились. Несите деньги. * — Ты, наверное, считаешь меня развратной дурой? Алекс пожал плечами. — Не мне тебя судить. — Неужели ты не помнишь себя в пятнадцать лет, когда все мысли заняты только одним: как бы затащить предмет своего обожания в постель? Или я не права? — Возможно. Даже, скорее всего, так и есть. Вот только не все ради удовлетворения своей страсти прибегают к наркотикам. — Говорю же — была дурой. Алекс промолчал. Катерина грустно усмехнулась и сказала: — Осталось рассказать совсем немного. Как ты, вероятно, догадываешься, курить торн я стала чуть ли не ежедневно. И даже не отдавала себе отчета в том, что уже не могу отказаться от него при всем желании. Да и мыслей таких попросту не возникало. Зачем отказываться? Ведь это так приятно. Мои иллюзорные ночи с Колей становились все более смелыми и разнообразными. Я уже не краснела, встречаясь с ним взглядом. Напротив, теперь с моей стороны это стало чем-то вроде игры. Мол, вот же глупый, даже не подозреваешь о том, что могло быть твоим. А знаешь, в какой позе мы делали это сегодня? А как насчет секса втроем? Хочешь, пригласим Женьку? Или Лерку? Ну, или кого-нибудь на твой выбор. А давай нашу учительницу по литературе! А что, в свои двадцать восемь Аннушка еще очень и очень даже ничего. Так продолжалось без малого два года. Я почти забросила учебу, появились тройки, которые раньше и за отметки-то не считала. Учиться стало попросту неинтересно. А потом случилось неизбежное. Меня застукал дядя Леша, как назло вернувшийся с работы раньше времени. Ситуацию он оценил сразу и безошибочно. Не было ни криков, ни какого-либо особенного выяснения отношений. Ничего. Просто через два дня мы сели в рейсовый звездолет и отправились на Землю. Уж не знаю, как он решил вопрос со своей работой. Думаю, это было куда как не просто. Тем не менее, ни одного упрека я так и не услышала. К счастью, на Земле нет торна, поэтому волей-неволей пришлось возвращаться в реальность. Я закончила школу, поступила в художественное училище, а потом встретила Рона… Какая же все-таки ирония судьбы, что после стольких лет я снова оказалась здесь, на Лорелее. И снова столкнулась с той же проблемой… Далеко впереди, прямо по курсу, проступили контуры гор, у подножия которых раскинулось огромное озеро. А вот и знакомый водопад… и радужные пузыри над ним. Долина Тысячи радуг. — Надень маску, — сказал Алекс. — Мы почти на месте. Катерина послушно выполнила указание. Вопреки ожиданиям маска почти не затрудняла дыхание. Алекс сверил курс по приборам и короткими отрывистыми фразами переговорил о чем-то со штабом. Катя не прислушивалась, обратив все внимание на долину. Где-то там лежит разбитый автобус с туристами… И Рон… ее Рон. Господи, сделай так, чтобы он оказался жив… Хотя нет, что я говорю. Лучше смерть, чем этот проклятый синдром… О, Боже! В страшном сне не могла представить, что когда-нибудь буду молить о смерти. Катер развернулся над склоном очередной горы и резко пошел на снижение. И тогда Катя увидела. Автобус лежал, накренившись на левый борт, носовая часть с кабиной пилота отсюда, с высоты, казалась разбитой вдребезги. При падении машина повалила несколько деревьев, так что вокруг образовалось нечто вроде небольшой поляны, у самого края которой приткнулся глайдер с красным крестом на борту, а рядом расположилась большая машина со спасателями. По всей поляне бродили люди, и далеко не все они были в знакомой темно-синей форме. Алекс развернул машину над поляной и аккуратно посадил ее рядом с медицинским глайдером. — Прибыли, — сказал он, заглушив двигатель. — Идем, Кэт. Они выбрались из кабины и направились к месту крушения, с трудом выискивая дорогу через бурелом. Однако, не успели пройти и десяток шагов, как навстречу, словно из-под земли, выскочил один из спасателей и преградил путь. Алекс мягко отстранил Катю в сторонку и выдвинулся вперед. — Привет, Дэвид, — сказал он. — Доложи обстановку. А с Алексом, оказывается, не так все просто, отметила про себя Катерина. Не рядовой он, каким хотел казаться, далеко не рядовой. Ишь как вытянулся перед ним этот Дэвид. — Инцидент произошел, когда автобус находился на высоте около трехсот метров над Русалочьим озером. Пилот вначале почувствовал легкое недомогание, а через несколько секунд внезапно потерял сознание. Это подтверждается диспетчерами, обслуживающими маршрут. Затем неуправляемая машина в течение двух с половиной минут продолжала полет, пока на ее пути не оказался вот этот склон. Жертв нет. Пострадавших пятьдесят два человека, все туристы. Им сейчас оказывается медицинская помощь. Пилота извлечь из разбитой кабины пока не удалось, мы как раз работаем над этим. Дэвид покосился на противогаз Катерины, сглотнул и добавил: — Им сильно повезло, пилот оказался что надо. Не представляю, как ему удалось, но перед самым падением он все-таки сумел сманеврировать и погасить вертикальную скорость. Иначе без жертв точно не обошлось бы. Почти слепой, практически парализованный… Снимаю шляпу. Катерина покачнулась. Алекс поддержал ее под локоть и снова повернулся к Дэвиду. — Есть версии того, что случилось с пилотом? — Версия только одна — синдром Бергмана-Флетчера. — Откуда такая уверенность? — Дело в том, что все водители перед вылетом проходят обязательный медосмотр. Его просто не допустили бы к работе, если бы возникли хоть малейшие сомнения. К тому же… Ходят слухи, будто синдром инициируется пыльцой, а этого добра здесь хоть отбавляй. Полный автобус. И еще… Хорошо известно, что водители иногда развлекают туристов, гоняясь за плавающими в воздухе пузырями. Когда машина натыкается на пузырь, тот лопается, и золотистая пыльца оседает на одежде и волосах пассажиров. Многим нравится. Даже окна специально открывают. В нашем случае именно это и имело место, опрос пассажиров подтверждает. Пилоту стало плохо почти сразу же, как пыльца заполнила салон.