Действительно, вечером в районе ресторана освещения было маловато, и здание ресторана терялось во мгле. Внутри сидело несколько мужчин, а за стойкой бара орудовала молодая женщина, которая и указала на столик рядом с запасным выходом, на что сразу же обратил внимание Женя. — Этот вор сидит в готовности уйти! — тихо сказал он Каштан, она молча кивнула и, отсадив Женю за столик невдалеке, двинулась в конец зала. — Здравствуйте, уважаемый! Это я привезла вам привет от Элиота! — негромко, ровно настолько, чтобы услышал только этот пожилой, сухощавый мужчина в профессорских очках без оправы, который напряженно смотрел на нее. — Вы парижанка? — с удовлетворением и, как показалось Жене, с облегчением ответил старый вор. — Я, признаться, устал от этого квебекского французского! А на париго здесь не говорят. Так что мне всласть слушать вас. Так что там Элиот? — Бернар просил вас встретиться со мной по одному делу. Это старое дело, но оно сейчас всплыло. — Дора Георгиевна произнесла эту фразу, увидев, как поджались губы у собеседника. — Не беспокойтесь, вас никак оно не коснется! — поспешно добавила она. — А вы-то сами кто? — вдруг спросил Пьер Шамбро. — Как это «кто»? — переспросила Каштан. — Ну, специализация какая? Содержательница теплого угла? — Увидев, как отрицательно качнулась ее голова, он с сарказмом спросил: — Ну, не воровка же «на доверии» и не карманница (тирлэн[261])? — Нет, господин, я не из криминального мира Франции. У меня скромная служба в государственной структуре. — Ах вот оно что, — разочарованно произнес Пьер, — служите в DST? — с нотками разочарования задал вопрос. — Нет, мой господин, служу в КГБ! — просто, без вызова ответила Каштан и увидела, что старый вор покрылся испариной. — Вы хотите сказать, Элиот связан с вами? — нервно спросил Шамбро. — Нет, этот господин не связан с нашим ведомством, мы лишь получили от него поддержку, используя наши связи. А вы знаете, что у Бернара жена из СССР? Мало того, насколько нам известно, младшая сестра жены Элиота замужем за известным в определенных кругах криминальным авторитетом. Его зовут Шерши[262]! Ищи! — вдруг, переводя тему, сказала Дора Георгиевна, а воровскую кличку Валеры Ищенко произнесла вначале по-французски, а потом по-русски. По тому, как снова покрылся старый вор испариной, поняла, что и это было открытием для него. Но более всего поразительно было, что Пьер отреагировал на русскую кличку. — Вот, черт побери, все в этом мире повязаны между собой, и не поймешь, где кончаются спецслужбы, а где начинаются воровские дела! — воскликнул он и сделал жест женщине за барной стойкой, та подлетела к ним с подносом и начала выставлять на стол тарелки, бутылки, бокалы. — Не надо так! Я же не на ужин приехала! — попыталась остановить это приношение Каштан, но было поздно. — Прошу вас, не отказывайте мне в удовольствии поужинать с сотрудником КГБ! — вальяжно сказал Пьер и придвинул к ней тарелку. Отлил немного вина в свой бокал, понюхал, покрутил, немного отпил и улыбнулся. — Вот и вино! Как-то привык к калифорнийским напиткам! Свой букет и свой аромат! — Я здесь не одна! Со мной коллега! — начала было говорить Дора Георгиевна, но Шамбро перебил ее движением руки. — У него тоже будет полный ужин. Правда, без компании! — и он сделал движение в сторону стола, где одиноко сидел Женя, куда тут же отправилась с подносом женщина, которая в процессе всего общения не сводила глаз с Пьера, ловя каждое движение, каждый жест. — Этот молодой человек здесь как ваше прикрытие? — И да, и нет! Мы друг друга прикрываем всегда! — не очень стараясь попасть в настроение вора, ответила Дора Георгиевна и добавила многозначительно: — У нас здесь дело к вам, не забывайте. — Вначале приятное! Давайте спокойно поедим и выпьем, а уж потом о скорбных делах наших! — воодушевляясь от пищи и от выпитого вина сказал вор. — Я начинаю догадываться, в чем ваш интерес. — Да? И в чем? — Каштан отодвинула от себя нетронутую тарелку. — Хотите найти своего сукиного сына, фис де пют (fils de pute)? — усмехнувшись, сказал Пьер, делая упор на словах «сукин сын», хриплым низким голосом. — Хочу! И надо найти! — подтвердила Каштан. — Не очень-то это будет просто! Да и денег стоит такая информация! — Пьер налил вина и поднял бокалы. — Однако, как у вас в КГБ, так и у нас, мы не любим предателей, батар (вatard, выблядок)! Отдам вам этого баланс (вalance, стукач) бесплатно! Дора Георгиевна не ожидала такого поворота в развитии отношений со старым вором и поначалу даже не поверила в те слова, что тот произнес. Она наклонилась к нему через стол и спросила: — Кто он? — Тот, у которого были яйца! — засмеялся Пьер, разливая остатки вина по бокалам и делая жест, принести еще бутылку. — Это в каком смысле? — опешила Каштан, не понимая, то ли вор смеется над ней, то ли закручивает загадкой подороже свою информацию. — Физиологическом? — сама того не ожидая, уточнила она. Шамбро, опьянев от выпитого, широко улыбнулся, растягивая губы, помотал головой и сказал: — У вас, в России, был великий ювелир, французского происхождения. Фаберже! Он делал такие яйца. Каштан поняла, что имел в виду, говоря слово «яйца», старый вор. Конечно же пасхальные яйца Фаберже. — И что же с этими пасхальными яйцами? — спросила она. — Так я их выкрал из антикварного салона, куда этот русский поставил на аукционную продажу. Нет бы получить сразу на руки, правда, значительно меньшую сумму, он от жадности поставил на аукцион. Ну, вот и получил! — Шамбро с удовольствием выпалил эту фразу. — Только не спрашивайте больше ничего. Кто навел, для чего предложил это дело, каким способом мы добыли это яйцо и еще другие предметы из салона для маскировки главного дела. Так распорядились они! — Он поднял указательный палец и неожиданно лицо его вытянулось. — Ну вот и они сами! Шамбро сидел лицом к входу, и когда Дора Георгиевна обернулась, то увидела, как в ресторан входит, ломая и сметая все на своем пути, как ледокол, группа мужчин. «Так, все! Сейчас меня будут убивать! — подумала Дора Георгиевна. — Прощай, Паша Быстров! Вот черт, почему сразу Быстров? Я что, влюбилась или это синдром от нашей, грубо говоря, работы в Крае и Москве? Ничего себе, сказала я себе! Дорочка влюбилась! Этого мне только не хватало!» — Бриллиантовый рассвет! — услышала она где-то далеко голос Шамбро и повернулась к вору, но того не было, вдалеке медленно закрывалась дверь заднего выхода. «Шустрый старичок! Быстро смотался, только пятки засверкали! Бриллиантовый рассвет!» Теперь она знала название антикварного салона, где надо было копать. Вошедшие, не обращая внимания на сбежавшего, обступили столик. Старший группы сел напротив, налил себе в стакан вина, отпил, пристально глядя на Каштан. — Так вот вы какая! — сказал он, жизнерадостно улыбнувшись. — Я не такая, а жду трамвая! — зло, по-русски сказала Каштан и на провансальском диалекте, намеренно растягивая слова, спросила: — Ты не ошибся, дружок? Вор убежал! — Да на кой черт мне нужен твой старый пердун! Что, я его не видел, не знаю! Мне нужна ты! Русская шпионка! — Вот еще! — закусила узду Дора Георгиевна. — А ты кто такой? — Позвольте представиться! Инспектор Сыскной полиции Квебека Рене Обри! А это, — он обвел рукой столпившихся мужчин, — мои коллеги! Здесь мы, как ваше КГБ, если говорить по-существу! Я тебя задерживаю! — На основании чего? — Каштан спросила спокойно, но злость на неведомо откуда взявшихся местных полицейских распирала ее. Они путали все карты. — Связь с криминалом! — удовлетворенно засмеялся Рене. — На первых порах это пройдет! Дальше, в ходе расследования, мы выявим ваши намерения в отношении безопасности Канады. Доедать будете? Вина налить вам? — Да идите вы к черту! — Каштан решительно встала, краем глаз увидев, что зал пуст и Женя ушел. — У меня дипломатическая неприкосновенность! — сказала она, хотя понимала, что бумаги от МИДа СССР выданы только в отношении Франции. — Разберемся! Все, официально объявляю вас задержанной! Конвой! — сказал Рене и первым пошел к выходу. Женя, прятавшийся за трансформаторной будкой, увидел, как выводят Дору Георгиевну и помогают подняться в полицейский автомобиль. Когда машины ушли, он потихоньку вдоль стен прошагал квартал и плюхнулся на переднее сиденье ожидавшей машины с Колей. — Что там случилось? — испуганным шепотом спросил Коля. — Прихватили, закрыли Дору Георгиевну! — видя недоуменный взгляд, поправился: — Арестовали! Местная контрразведка или полиция. Едем за ними, посмотрим, куда увезут! Коля развернул машину и помчался догонять полицейский кортеж, который проследовал к зданию Сыскной полиции. — Ты подожди, а я пройдусь там, около! — бросил Женя, выскакивая из машины. Коля, увидев рядом телефон, вышел из автомобиля и набрал номер куратора. — Это я! Русскую только что арестовала Сыскная полиция. Она сейчас там! — быстро проговорил он, не упуская взглядом Женю, который прошел мимо дверей полиции, потом вернулся, еще раз прошел и заспешил к машине. — Ты чего вышел? Звонил? — Да, звонил в гараж, надо завтра заехать на профилактику! Что будем делать? — Стоим здесь и наблюдаем! Завтра поеду к консулу, чтобы начать процедуру освобождения. Коля хотел было сказать, что, может, все и обойдется. Ошибки всегда бывают, но передумал и выключил двигатель. В это время оператор Коли связался с резидентурой ЦРУ в Канаде, и туда по срочному вызову приехал Чарли Дроздофф. — Чарли, у тебя безрадостные перспективы с твоей русской! Она арестована и сидит в Сыскной полиции Квебека. Мы перехватили телефонный разговор, из которого явствует, что четыре человека из французского DST выехали забрать арестованную и препроводить во Францию. Ее уводят из-под твоего носа! — Ну, это мы еще посмотрим! — разъяряясь на местных полицейских, ответил Чарли Дроздофф, набирая номер конспиративной квартиры, где сидела группа. — Парни, готовимся к силовой акции! Встречаемся у дислокации дивизии «С» (Québec) кавалеристов! Вскоре вооруженная группа канадских кавалеристов с рейнджерами из разведуправления Северной Америки выехала к зданию Сыскной полиции. Этот момент отчетливо увидели Женя и Коля. — Это еще что такое? — Женя повернулся к Коле. — Не знаю! — отрезал Коля, хорошо понимая, что это работают коллеги из структуры. — Бандиты! Среди вошедших Каштан узнала Чарли Дроздофф. Это было настолько неожиданно, что Дора Георгиевна потеряла дар речи, а когда спохватилась, было поздно. Американцы столпились около клетки, а полицейский после приказа командира дивизии «всадников», поглядывая на автоматы в их руках, открывал дверь в камеру. — Привет, коллега! — весело сказал Чарли, войдя в камеру и усаживаясь напротив. — Долго же пришлось искать вас! За вами остался контракт. — Послушайте, Дроздофф или как вас там зовут, сейчас ситуация изменилась, и я не нуждаюсь в вашем контракте. Чарли Дроздофф внимательно посмотрел на нее, словно прикидывая для себя все возможности ее и степень осведомленности, потом с милой улыбкой сказал: — Да, ничего! Пусть будет так, как есть и как будет! Не хотите, не надо! Вам же хуже. Ну, все, пошли отсюда! — Найдите вора! — зло сказала Дора Георгиевна.