На следующий день Дора Георгиевна, подъехав к кафе, получила запечатанный и запаянный в пластик конверт. Зытуловский щелкнул по нему ногтем и сказал: — Вот как здесь малявы выглядят! Европа! Это вам не наши катышки из оторванной бумаги от папирос! — Не знаю! Не сидела! Бог миловал! — Каштан взяла письмо, положила во внутреннее отделение сумки Fendi Peekaboo, щелкнула замком и хотела уже застегнуть молнию, но Валера, положив свою руку, остановил: — А вот обещанные деньги! — И достал два пакета. — Вот вам сорок штук мертвых американских президентов. — Только надо бы оформить расписочку для хозяйственного управления конторы, а то ведь не поймут. — Зытуловский достал из кожаной папки подготовленный текст. — Вот согласованная с Центром расписочка. Каштан пробежала глазами текст и подмахнула свою роспись в середине документа, где стоял ее оперативный псевдоним Аве. Ниже подписи шел текст с описанием обстоятельств и целей данной финансовой операции. — А кто это у вас там? — махнул рукой Зытуловский на противоположный тротуар, где одиноко прогуливался Женя, всем видом показывая непринужденность раннего прохожего. — Вот уж! — Дора Георгиевна передернула плечами. — И чего глазами шнырять, когда работает такой профессионал, как вы, Зиги! У вас вон сколько понатыкано глаз! Пригляд полный! Валера и Зиги сконфуженно переглянулись, им трудно было поверить, что Каштан срезала всех боевиков, расположившихся в разных местах на квартале. — А то! У нас боевые действия! Завалить могут враз! — Тогда успокойтесь, это наш человек. Хороший парень. Да еще кулинар превосходный! — Отдайте его нам! Нужен шеф-повар, скоро открываем заведение на Елисейских Полях! С трудом отбили место! — Нет, этого парня, кулинара, с хорошим французским, не отдам. Самой нужен! А вот походатайствовать перед помощником Юрия Владимировича могу! У вас там какая кухня намечается? — Пока только эксклюзивная, французская. — Ну, ее он только осваивает. Сегодня веду его к Полю Бокюзу. Зытуловский с недоверием посмотрел на Дору Георгиевну, что-то тихо проговорил сам себе, потом в голос сказал: — Не может того быть! Сам великий Бокюз снизойдет до встречи? — Мои связи здесь в Париже простираются очень далеко. Хотите, в масонскую закрытую ложу попасть или в мастерскую какого-нибудь легендарного художника… Каштан не успела договорить, когда из-за ближайшего переулка выскочил открытый кабриолет Opel Kadett D и двое на заднем сиденье подняли скорострельные автоматы «Узи». — Падай! Падай, бля! — заорал Валера и толчком положил на асфальт Дору Георгиевну. Выпустив две очереди, стрелки были прошиты тремя очередями резко и неожиданно возникших людей на безлюдной улице. Машина с ревом унеслась. — Вот суки! Даже утром шпилят! — Валера помогал Каштан подняться, своеобразно оправдываясь. — Да, весело тут у вас! — Дора Георгиевна краем глаза заметила, что Женя почти подбежал к ней. — Женя, все нормально! Уходим! Все, ребята, мы уходим! Хватит с нас, у нас еще задание не выполнено, а полечь тут, в Париже, нам не светит! Впереди Канада. — Извините, Аве, за этот инцидент, ну, не смогли уберечь вас! Виноваты! А покаянную голову меч не сечет! — Зытуловский приложил руку ко лбу и как бы отдал честь. — Так, парни, с вами все ясно. Об этом мне забыть или поставить в отчет? — Смотря кому отчет. Если помощнику самого, то вставляйте, а если как отписка, то пропустите. Зытуловский широко развел руками, огляделся вокруг, как бы показывая, мир велик и решений может быть множество. — Быстро расходимся, сейчас ажаны понабегут! — быстро проговорил Ищи. С места перестрелки, пропетляв по городу, Дора Георгиевна и Женя вернулись на конспиративную квартиру и немедленно отправили офицера прикрытия в посольство СССР на получение визы в Канаду. И хотя в консульском отделе обещали к вечеру следующего дня подготовить, тем не менее произошла задержка. Сентябрь 1981 года. Париж. Предместье. Конспиративный особняк DST. Марсель Шале мчался через весь город в конспиративный особняк за пределами Парижа, где содержался Огюст Филон. Десять минут назад ему позвонили оттуда и сказали, что задержанный просит немедленной встречи с директором. «Ну вот, наконец-то наш пенсионер решил расколоться! Ненадолго хватило его! Шпионская закалка оказалась хлипкой, это не наша подготовка сотрудников к поведению при задержании!» Когда он вошел в комнату с решетками на окнах, где содержали Огюста Филона, тот, не поворачивая головы, сказал тихим голосом: — Может быть, пора сворачивать эту канитель? — Все зависит от тебя! — Зависит от тебя, дорогой Марсель, отпустишь или не отпустишь. Я тебе сказал все. Какие еще вопросы ко мне? — Все ли? Подумай, может быть, какие-то мелочи остались? Это был ход со стороны Шале — свести признание Огюста как бы к мелочам. Он развязывал руки Филону и себе. — Нюансы из личной жизни? Филон знал, как будет построена их беседа сегодня. Он решился раскрыть Каштан, тем самым основательно прикрыв свое сотрудничество с разведкой Северной Америки. — Меня посетила бывший сотрудник посольства СССР во Франции, — глухо, как бы с большим трудом произнес первую фразу Филон. — Ага, ну вот, мы ближе к истине! — небрежно бросил Шале. — Что за человек, чего хотел, когда было? — Каштан Дора Георгиевна! — сухо выдавил из себя Огюст, хорошо понимая, что теперь все! Теперь надо идти до конца! Марсель ожидал чего угодно, какого угодно признания, но эти три слова, произнесенные старым шпионом, на какое-то время словно парализовали его. Он встал и заходил по комнате, прикидывая про себя, как тянуть информацию из Филона. В дружелюбной манере или придавливать. Филон, увидев реакцию Марселя, пожалел, что сказал, он понял, что его контакт с Каштан прошел мимо территориалов из DST, и не скажи он это сейчас, так бы все и осталось! Испытывая разочарование от своих неправильных расчетов, хорошо понимая, что теперь надо говорить убедительно, он поднялся из кресла и встал перед Марселем: — Она приехала просить меня устроить встречу с тобой! Марсель резко остановился и переспросил: — Как со мной? — холодея от мысли, что эта въедливая, дотошная шпионка каким-то образом дошла до понимания игры, которая началась в его хозяйстве. — Я не стал тебе этого сразу говорить, потому что это мелочи, как ты выразился. Тем не менее быстро собрался и поехал в Париж, чтобы предупредить тебя. Но вы меня прихватили до разговора с тобой и начали задавать дикие вопросы. Я взбеленился от такого отношения к себе и сделал все, чтобы осложнить жизнь вашей конторе. Молчал, как участник Сопротивления в застенках гестапо! — Огюст остановился, обвел взглядом помещение, как бы призывая к осознанию Марселем данного факта. — Вот еще! — хмыкнул Шале. — И нечего издавать такие звуки. Сам знаешь, какое здание занимает твоя контора![228] Марсель махнул рукой, дескать, ты еще расскажи, кто, где и когда располагался! — Что она тебе говорила? Какая причина ее желания встретиться со мной? — Откуда я знаю! Ко мне она приехала, чтобы получить протекцию к тебе, и все! — Ну а ты что-нибудь говорил о том специальном задании от нас? — Ты имеешь в виду тех недоделанных оперативников из провинции, которых вы подтащили ко мне, чтобы я их научил высокому искусству шпионажа? Так нет, что я мог рассказать? — И тем не менее? — От меня Каштан ничего не получила, а увидев нашу с тобой фотографию на камине, переключилась на просьбу о встрече с тобой. — И что было дальше? — Я не согласился быть посредником и выпроводил их. Все! — Огюст мысленно проверился по своей линии поведения и не нашел изъянов. — А откуда она тебя знает? — спросил Марсель, хотя не раз прочитал отчет Филона о событиях трехлетней давности. — Зачем ты спрашиваешь, ты же читал мое досье, там все отражено и детально выписано! — Огюст сказал это небрежным, даже пренебрежительным тоном. Уж чего-чего, а такие штучки они с Марселем давно переросли. Марсель Шале повернулся и вышел в соседнюю комнату, где сидел заместитель с телефонами на голове. — Ну, что скажешь? — Он врет, прикрывает что-то, более серьезное! — заместитель, как всегда болезненно подозрительный, бросил это обвинение, зная, что начальник все равно не прислушается к нему. — Ну-ну! — Марсель сварил кофе, налил себе, заместителю, а третью чашку попросил отнести Огюсту. — Так что будем делать? Она подобралась к нам! — Марсель чувствовал ожесточение, что раскрыта связь его организации и московского перебежчика на месте. — Выпустим и понаблюдаем! — подал голос заместитель. — А то он не знает эти приемы! Отпускаем, а там уж кто кого переиграет! Самых лучших приставьте к нему! — мрачно сказал свое решение Марсель и, переключаясь, спросил: — Ну, что там, эти парни из Северной Америки? Заместитель почесал затылок, дернул губами и натуженно ответил: — Группа научных работников по истории франко-американских отношений во времена Второй мировой войны. — Ничего себе! Если теперь такие научные работники, то я представляю, что будет с наукой! Отпустили?