— Это начали работать из DST! — тихо сказала Каштан, и забытое чувство оперативного волнения после спокойного преподавательского года, проведенного в Москве, поднялось в ней. — Мы вовремя вышли оттуда. Теперь здесь пост наблюдения после похищения нашего Филона. Не понимаю, почему они только сейчас его выставили! — Вы о чем? — непонимающе уставился на нее Женя. — Вы так уверенно говорите, что похищение Огюста совершили они? — Вот именно! Я не оговорилась! — Дора Георгиевна сама не понимала, почему она сказала с такой уверенностью. — Ничего случайного не бывает! И теперь я почему-то думаю, что так оно и есть. Они забыли выставить наблюдение, а теперь наверстывают. Как там у нас говорят: поздно пить боржоми, если печень отвалилась! Они молча ели, посматривая на улицу. Скоро подъехал полицейский автомобиль и остановился около группы мужчин. Прошла проверка документов, а старшего провели в полицейский фургон и закрыли за ним дверь. — Там они его попытают! — сказала Каштан. — Французы не великие мастера вести допросы, скоро его отпустят. Наверняка у этих американцев отличное прикрытие. Так и произошло. Старшего у американцев через полчаса выпустили из фургона, полицейский отдал ему честь и проводил к остальным. Сцена осталась неизменной. — Так, Женя, здесь мы больше ничего не получим. Будем убираться отсюда! Они вышли из кафе и пошли к своей машине, стоящей за два квартала. Американцы разделились. Одна группа осталась на месте, а другая слаженно расселась в машину и двинулась за ними. — Это они в нашу честь сотворили этот эскорт? — саркастически спросила Каштан и первая села в машину. Женя обернулся и внимательно посмотрел на остановившихся невдалеке американцев. Из передней машины высунулся Чарли Дроздофф и помахал приветливо рукой. — Женя, ты его знаешь? — спросила Дора Георгиевна. — Чего он размахался ручищами? — Ну, это форма любезности, человеческого контакта! Он видит, что я смотрю на него, и реагирует, отвечая мне помахиванием руки! — Хорошо, принято! Посмотрим на их любезность дальше! — ворчливо добавила Каштан и показала большим пальцем на красный «додж», который двинулся за ними. Как только они отъехали от отеля и скрылись за поворотом, машина американцев обогнала их и поехала впереди, сбавляя скорость, пока все не остановились. Из первой машины вышел Чарли и, широко улыбаясь, подошел к ним: — Простите, господа, мою наглость! — Он остановился напротив окна, где сидела Каштан, и дождался, пока та немного опустила стекло. — Мадам, нужно поговорить! — Вот зараза! Как всегда, когда я слышу эту сакраментальную фразу «нужно поговорить», сразу же вспоминаю все спецслужбы мира. Неужели нельзя этот шедевр оперативного приветствия как-то украсить другими словами! Чарли Дроздофф застенчиво улыбнулся и почесал затылок, словно его поймали на месте преступления. — И что вы хотите, любезный? — спросила Дора Георгиевна, опуская до конца стекло. Офицеры прикрытия вместе с Женей напряглись. — Еще раз простите! Вы Каштан Дора Георгиевна и вы же Суэзи Сильвия Борисовна? Я, Чарли Дроздофф, спецагент из Лэнгли[222]! Дора Георгиевна широко улыбнулась и спросила: — Чарли, вы, вероятно, сами славянин, судя по фамилии, но почему-то решили или думаете, что у нас, у советских славян, по два, а то и больше имен? — Нет, госпожа, я так не думаю, я просто знаю, что у вас есть эти два имени. — Ну предположим, что из двух имен одно принадлежит мне! — более агрессивно ответила Каштан. — В таком случае мне нужно с вами переговорить с глазу на глаз. — Так приступайте! Мы с вами в визуальном контакте, глаза в глаза! — Вы не так поняли меня, прошу поговорить со мной отдельно, приватно! Каштан обернулась к Жене и что-то сказала, затем вышла из машины. — Давайте немного отойдем для приватной беседы, а мой коллега нас посмотрит! — сказала Дора Георгиевна, делая шаги в сторону от машины. Американец поплелся следом. Каштан откинула борт плаща и положила руку на кобуру. — Это зачем? — воскликнул Чарли Дроздофф, непроизвольно протягивая руку к себе под пиджак. — Мы просто поговорим! Нас должен был свести Огюст, но он пропал, а мы приехали в Париж исключительно ради вас, госпожа полковник! — Ого, вот даже как! — задорно и почти с вызовом ответила Каштан. — Да, мы знаем о вас почти все и делаем вам предложение! — внушительно сказал Дроздофф, но, увидев, как дернулась бровь у этой красивой женщины, торопливо добавил: — Все обсуждается! — Говорите! — Нам известна ваша цель приезда сюда. Это связано с утечкой в вашем КГБ. Мы хотим произвести обмен. Вы подписываете контракт с нами, а мы отдаем вам сведения о Призе. Вот только сейчас впервые прозвучало кодовое имя предателя, и Дора Георгиевна подумала, что неспроста они выбрали такой оперативный псевдоним. Это был действительно приз. — Контракт подразумевает форсированную вербовку? — Совершенно верно! — И вы знаете имя предателя? По тому, как замялся Чарли Дроздофф, она поняла, что и американцы не знают настоящего имени и ее предположения, что только французские спецслужбы напрямую работают с Призом, а американцам достается то, что отдают им французы, полностью подтвердились. Сыграть на этом варианте было бессмысленно. — Вижу, что не знаете! Тогда о каком обмене может идти речь? Или вы думаете, что я walk-in?[223] — Ну что вы! Как мы можем думать о вас такое! Мы передадим вам косвенные данные, по которым вы точно сможете его вычислить! Сейчас у вас нет ничего! Огюст совершенно не знает ничего об агенте. К тому же он исчез! — Как исчез, так и появится! Не беда, подождем! — бодрым голосом ответила Каштан, а Чарли Дроздофф дернулся от этих слов. — Или вы что-то хотите сказать еще? — Общение с Огюстом, как я сказал, мало что даст, а вот наши документы принесут вам много. — Зачем вы сдаете такой ценный источник у нас? — равнодушно, как бы между прочим спросила Каштан. — Не мы его сдаем, а нами получен приказ в случае вашего согласия передать всю полученную от него документацию. Все! Причина, о которой вы спрашиваете меня, для меня закрыта. Мы исполнители. — А если я не соглашусь на ваш контракт, будете похищать меня, как похитили Огюста. И пойдет череда похищений в Париже! Грустно! — Нет, без вашего добровольного согласия ничего не произойдет, все останется так, как есть сейчас. — Верится с трудом! — Дора Георгиевна кивнула на машину американцев. — Вон вы какой толпой приехали, как говорите, ради одного контракта! — Это сопровождение, мы привезли дополнительную аппаратуру для Огюста, там техники, которые будут устанавливать, ну и охрана, разумеется. У нас же сверхсекретные документы. — Понимаю! — задумчиво проговорила Дора Георгиевна, принимая доводы американца. — Давайте разбежимся сейчас, а позже встретимся! — Я хочу сейчас от вас получить ответ! — Он серьезно посмотрел на Каштан. — Потом мы, конечно, увидимся! — Сделаем так. Сейчас вы свяжетесь с вашим Центром и дадите информацию о моем нынешнем положении в структуре. В настоящее время я вхожу в группу от Управления делами, недавно перестала преподавать в высшем учебном заведении. К оперативной работе отдела ПГУ по США и Канаде не имею никакого отношения. Пусть там поразмыслят над этим и решат, нужна ли я в таком качестве! Чарли Дроздофф задумчиво смотрел на нее, словно не веря в ее слова, потом тряхнул головой и решительно сказал: — Беру на себя ответственность. Расходимся. Встречаемся здесь же, в этом сквере, через три часа! И держите язык за зубами! — Это вы мне говорите, господин хороший? — Дора Георгиевна давно не слышала таких напутствий в своей жизни. — Простите, вырвалось! — американец понял, что допустил промах. — Это по инерции! — Повернулся и пошел к своей машине. — Так что он там хотел? — осторожно спросил Женя, когда они уселись и машина понеслась на конспиративную квартиру. — Любви! — со смешком ответила Каштан. Увидев, как расширились глаза и вытянулось лицо Жени, добавила: — Это так, образно! Главное, мы идем в правильном направлении, чему я несказанно рада! Мы имеем возможность стянуть петлю на шее предателя. Американцы не до конца понимают, что те данные о подготовке агентов говорят для нас о многом. Эти сведения надо передать Быстрову, чтобы он начал прочесывать! — Так что, мы уезжаем? — огорченно спросил Женя, когда они вошли в квартирку, расположенную в тупичке, с окнами на улицу и черным ходом с выходом во двор соседнего дома. — Пока посидим здесь, на этой кукушке[224]. Нам нужно до конца выяснить, что произошло с нашим французом! Я дала ему номер телефона нашего оперативного телефонного центра. Будет жив и свободен, то позвонит. — Каштан коротко вздохнула и добавила: — Вообще-то все такого уровня, что предугадать трудно! Дора Георгиевна выглянула в соседнюю комнату, где сидели сопровождающие офицеры: — Надо отвезти отчет и передать в Москву. Адресовать помощнику председателя. Категория «Совершенно секретно». Съездить надо быстро, туда и обратно. Через два с половиной часа у нас будет встреча с теми ребятами на «доджах». Половина сказанного ими прозвучала в пассивном залоге[225], а это не радует. — Времени мало! — сосредоточенно ответил один из офицеров прикрытия. — Можно воспользоваться мотоциклом, он здесь в гараже под домом. — Вы соображаете, что предлагаете! Совершенно секретные документы повезете в сумке за плечами на мотопеде! А если авария, не дай бог, или даже просто ажаны вас снимут по наводке! В машине хоть можно закрыться и уничтожить, как-никак автомобиль с дипломатическими номерами является территорией СССР. Офицеры смешались, потом, закрыв портфель на ключ, с поспешностью вышли и погнали на скорости к посольству СССР на 40–50 boulevard Lannes, недавно, в 1975 году, построенному при участии инженера и девелопера Джорджа Вари (George Vari). Сентябрь 1981 года. Париж. Франция. На место встречи с американцами выехали, сильно опаздывая. Непредвиденно долго ждали возвращения офицеров прикрытия, а те, в свою очередь, на обратном пути попали в затор, из которого нельзя было выбраться ни вперед, ни назад. Так и стояли, лихорадочно поглядывая на часы, пока не выбрались. Американцев увидели издали, когда подъезжали, сильно опаздывая, к скверу. Дора Георгиевна заметила какую-то суету около американцев, которые плотной группой стояли около своих автомобилей. — Не торопитесь! — Каштан бросила фразу водителю. — Притормозите. — А что такое? — Женя с переднего сиденья повернулся к Доре Георгиевне. — Сейчас, вероятно, что-то будет! Видите вон того паренька, который подошел к североамериканцам и что-то им говорит. Думаю, DST готовит постановку. — Какую постановку? — отозвался один из офицеров. — Что нам грозит?